Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812 - Алфред Мэхэн

Таким образом, большие эскадры снабженных лицензиями судов под флагами Пруссии, Дании, Мекленбурга, Ольденбурга, Книпгаузена и других почти неизвестных германских княжеств, так же как и многие американские суда, направлялись ежегодно в Балтику с британскими и колониальными продуктами и возвращались оттуда с лесом, пенькой, салом и зерном Севера. Эти суда входили в Петербург и все другие порты Балтийского моря, разгружались, нагружались затем возвратным грузом и тогда собирались на общее rendevous. Когда число их достигало приблизительно пятисот, они отплывали в Великобританию под конвоем военных кораблей, защищавших их против приватиров, которыми кишели Зунд и Северное море. Оказавшись между требованиями с одной стороны Англии, а с другой – Франции, датские моряки, не мирившиеся с системой лицензий, потеряли средства к пропитанию и обратились к приватирству, в практике которого недалеко ушли от пиратства;[207] и французские приватиры также находили для себя выгодное поприще в хищническом крейсерстве.

Вероятно, такое отношение северных держав, так же как и желание примириться с Соединенными Штатами, вызвали королевский указ 1809 года, который – хотя и сохранял дух, а также выгоды ноябрьских указов 1807 года – все-таки формально отменял последние, за исключением статей их, определительно изложенных в новом эдикте. Конструктивная или бумажная блокада, которая по первым указам распространялась на каждый порт, куда английские товары не допускались, была теперь ограничена лишь берегами Голландии, Франции и только теми берегами Италии, которые входили в область непосредственного владычества Наполеона. Причинами этой новой меры выставлялись «различные события, имевшие место со времени первых указов и повлиявшие на отношения между Великобританией и владениями других держав». Пиренейский полуостров, население которого тогда открыто восстало против Наполеона, был, конечно, освобожден от блокады; и Южная Италия, вследствие ее близости к Мальте и Сицилии, из которых первая была владением, а вторая – союзницей Англии, могла быть снабжаема необходимыми припасами с упомянутых островов с большим удобством, чем нейтральными судами, приходящими издалека. Продление блокады Голландии было особенно благоприятно для британской торговли: при этой мере крупные предметы континентального потребления могли попасть в Голландию и Францию непосредственно только при помощи британской лицензии, т. е., другими словами, прямо из Англии; если же они ввозились из нейтральной страны в германские реки, ганзейские города или порты Балтики, как это разрешалось новым указом, то им еще предстояла перевозка оттуда во владения Наполеона сухим путем, а это поднимало их цены настолько, что они не могли конкурировать с товарами, «очищенными» британской лицензией. Таким образом, лишения, терпимые населением нейтральных стран, были облегчены без ослабления давления на Францию, и в то же время с отменой некоторых стеснительных и оскорбительных требований от нейтральных судов. Великобритания получила еще другую выгоду от такого открытия доступа к торговым операциям в Балтике всем нейтральным судам: большой спрос и высокие цены на предметы военно-морского снабжения побуждали их доставлять последние в британские порты и на британский рынок предпочтительно перед другими странами.

Рассматриваемый указ был издан как раз в то время, когда британский посланник в Вашингтоне только что уверил американское правительство, что королевские указы будут совершенно отменены 10-го числа следующего пеня месяца.[208] В то же время французские и австрийские войска приближались друг к другу на германской территории. 6 апреля эрцгерцог Карл выпустил воззвание к австрийской армии и 10-го числа перешел Инн, направляясь к Баварии. 12-го Наполеон оставил Париж, намереваясь сам стать во главе своих войск, которые уже вышли раньше его, но, будучи тогда рассеяны на различных позициях, крайне нуждались в его мощном руководстве. 17-го числа он был посреди них. В тот же самый день произошло первое столкновение австрийцев с корпусом Даву под стенами Ратисбона. Затем последовало пять дней деятельного маневрирования и суровых схваток, окончившихся Экмюльским сражением, после чего эрцгерцог, разбитый более его искусным противником, отступил в Богемию. 12 мая сдалась Вена, а 13-го Наполеон вошел в австрийскую столицу во второй раз в течение своей блестящей карьеры.

В продолжение той же самой богатой событиями недели и в самый день Экмюльского сражения сэр Артур Уэллеслу опять высадился в Лиссабоне, для того чтобы начать свое достопамятное четырехлетнее командование английскими войсками на полуострове. Наполеон предоставил Сульту преследовать сэра Джона Мура, и после амбаркации британской армии из Коруньи и сдачи этого города, 16–26 января 1809 года, приказал ему вторгнуться в Португалию. После ряда трудных операций Сульт достиг Опорто и взял его штурмом 29 марта, но не был в состоянии пробиться дальше к югу. Уэллеслу по прибытии сейчас же решился идти против него, вместо того чтобы атаковать французские силы в Испании, расположенные в долине реки Тахо. 12 мая, в тот самый день, как сдалась Вена, британские войска перешли Дуэро, и Сульт, вынужденный поспешно эвакуировать Опорто, отступил к северу и снова вступил в пределы Испании. Британский генерал возвратился затем со своей армией к Тахо, и 27 июня двинулся по течению этой реки в Испанию. 28 июля он дал противнику Талаверское сражение; но, хотя и выиграл его, недостаточно сильная поддержка со стороны испанских войск, ненадежные свойства их солдат и недостаток провизии принудили его возвратиться в конце августа в Португалию, где он и занял позицию близ границы.

Действия французских войск в Испании сделались нерешительными за недостатком единства в начальствовании армиями, который был следствием неспособности короля к военному делу и соперничеству, возникшему между маршалами. Между тем первые летние месяцы были проведены Наполеоном в отчаянной борьбе на берегах Дуная, ниже Вены. Хотя столица пала, австрийская армия все еще существовала – сдержанная, но не покоренная, – и теперь развернулась на северном берегу реки под предводительством военачальника, если и уступавшего великому императору, то во всяком случае увенчавшего себя выдающимися заслугами. Переход с южного на северный берег широкой реки пред лицом такого противника было делом нелегким даже для Наполеона. Первая попытка началась 20 мая; и в течение двух следующих дней французская армия медленно переправлялась через ненадежные мосты, какие только и могла перекинуть за отсутствием надлежащего материала. 21-го и 22-го числа между противниками происходила борьба, известная в истории под именем Эсслингского сражения. В последний день, когда около шестидесяти тысяч французских войск вступили в бой с австрийцами, большой мост, соединявший южный берег с островом Лобау на середине реки, подался перед разливом, который поднял воды Дуная почти на четырнадцать футов. Снабжение сражавшихся войск боевыми припасами прервалось, и поэтому сделалось невозможным удержать уже занятые позиции. В течение ночи 22-го числа корпуса на северной стороне были отозваны на остров, и в продолжение следующих шести недель Наполеон неутомимо работал над обеспечением материала для мостов в требовавшемся количестве. Наконец, когда все было приготовлено, армия опять переправилась через реку, и 6 июля состоялась знаменитая битва под Ваграмом. Окончившись поражением австрийцев, она привела к перемирию, заключенному 12-го числа того же месяца; окончательный же мирный договор был ратифицирован в Вене 15 октября. Австрия сдала весь остававшийся еще в ее руках берег Адриатики, помимо некоторых своих внутренних провинций, и опять согласилась на запрещение доступа британским товарам всех родов в пределы своих владений.

За месяц перед тем, 17 сентября 1809 года, был заключен мир между Россией и Швецией; последняя уступила Финляндию и обязалась закрыть свои порты для всех британских судов, «за исключением ввозивших соль и колониальные продукты, которые сделались необходимыми для шведского народа». 6 января Наполеон, менее сострадательный, чем царь, потребовал подписания конвенции, которая допускала только ввоз соли, безусловно исключив колониальные продукты, дозволенные по русскому договору; в вознаграждение за это он возвратил Швеции Померанию. Таким образом были формально закрыты для Великобритании все северные порты, через которые, однако, она, при посредстве патентной торговли, продолжала наводнять континент своими товарами, хотя уже и в значительно уменьшенном количестве.

Теперь Наполеону предстояло во что бы то ни стало добиться действительного осуществления тех мероприятий, под которыми он заставил подписаться побежденных противников для поддержания своей Континентальной системы. Это вызывало усиленную личную бдительность с его стороны и настойчивое повторение требований, на что он находил неоспоримое основание в энергичных выражениях своих договоров с приморскими державами. На континенте, за исключением Пиренейского полуострова, за Венским договором последовал разорительный мир, который продолжался почти три года. Император возвратился в Фонтенбло 26 октября и сейчас же приступил к мероприятиям, путем которых надеялся покорить Великобританию, но которые неуклонно вели его, шаг за шагом, к собственному окончательному падению. Французская армия была выведена из Южной Германии, но не сразу, а постепенно, оставаясь подолгу в различных завоеванных или союзных странах, для того чтобы облегчить казну императора от расходов на их содержание, согласно неизменной политике Наполеона. Эвакуация была закончена не ранее 1 июня 1810 года. Сто тысяч человек, по преимуществу новобранцы, были направлены в Испанию вместе с императорской гвардией – обыкновенно «предтечей» самого императора, но лучшие войска, закаленные корпуса Даву и Массены, были сохранены для Северной Германии и голландских границ, с тем чтобы заставить население подчиниться требованиям континентальной блокады. Сам Наполеон не пошел в Испанию, и утомительная война шла там вяло, хотя и не без проблесков большей или меньшей энергии, в зависимости от качеств различных военачальников. Последним недоставало единства цели и согласия в действиях, так как не сдерживаемая отсутствующим Наполеоном взаимная ревность мешала им выполнить трудную задачу, которая требовала от каждого из них полного напряжения сил. Вокруг Лиссабона Веллингтон построил линию укреплений Торрес-Ведраса и таким образом поставил ногу на позиции в глубине полуострова так прочно, что все французские армии не могли пошатнуть его, пока великобританский флот стоял у него за спиной, обеспечивая ему сообщения и отступление; но Наполеон об этом ничего не знал.