Операция "Бешеные лошади" - Анатоль Нат

Паша в этот момент остро пожалел что тогда, ему, вернувшемуся с гор чудом выжившему, в тот момент замятни показалось неплохой идеей включить Седого в состав владельцев. Теперь он так не думал.

Не думал, но было поздно. Теперь Седой на этот рудник имел неоспоримое право, потому как получалось что серебряная жила найдена была как бы только ими двумя. Им и Седым. Найдена ещё тогда, когда никого из нынешних ребят команды и близко рядом с ними не было. А те, кто тогда был с ними, кто мог бы на него претендовать, давно уже все лежат в могилах. И как теперь постепенно начинал прозревать Паша, совсем не своей волей там оказавшись.

Оказывается, уже тогда Седой был против коллективного владения, не желая понимать, что лишь вместе со всеми этими ребятами они только и смогли разработать этот рудник. Только все вместе.

Но ничего коллективного никогда Седого не интересовало. Он всегда говорил только одно. Вернём рудник — заживём. А о проблемах, с этим связанными, думать он никогда не хотел.

И к сожалению внутри их отряда он находил многих последователей. Почему Паша его до сих пор и терпел, не решаясь выгнать старого друга за такие крамольные разговоры из отряда. Какая же это была ошибка.

— "Где они все сейчас, — атаман мысленно перебрал имена всех погибщих ушкуйников. — Густым гребнем прошлась княжна по отряду, — тяжело вздохнул он. — Выпола чуть ли не половину".

В этот момент Паша остро порадовался тому что сейчас с ним не было Сидора. Сейчас он был рад, что не взял его с собой на лёгкую прогулку, как он тогда думал, а высадил на обратном пути, на месте переправы, оставив того помогать Корнею разбираться с лошадьми.

Чем Сидор реально мог ему помочь, Паша предусмотрительно спрашивать не стал, прекрасно поняв истинные причины вдруг прорезавшейся неожиданно тяги Сидора к романтике и воинской славе. Голубоглазое чудо, толкнувшее Сидора на этот безумный поступок, он прекрасно разглядел ещё при первой их встрече.

А на что, на какую глупость способны влюблённые дураки, Паша прекрасно знал, сам не раз был такой.

Поэтому, когда Сидор вдруг воспылал энтузиазмом и буквально навязался ему на обратную дорогу, возглавить перегон, как он всем во всеуслышанье провозгласил, он спорить с ним не стал. Прекрасно понимая что ничего спорами от Сидора не добьёшься, он положился на его благоразумие и на воинский опыт Корнея, который сгладит взбрыкивания влюблённого дурака.

После того как княжна ловко, а главное быстро и максимально эффективно расправилась с ним, недооценивать её он бы не стал. Шесть лодий, полторы сотни экипажа. Его пять десятков и нанятая этой весной ещё сотня неплохих ребят. И пятнадцать купеческих лодий вместе с экипажами. Где все они?

Дура, каковой до этого момента считал княжну Паша, такого бы никогда сделать не смогла. Мозгов бы не хватило. У этой же всё получилось. И теперь последние тридцать семь его бойцов здесь, в трюме рабовладельческой лодьи. А остальные кто где. Кто на мачте был повешен, кто умер нанизанным на колу, кого утопили, связав руки и с камнем на шее… А кое-кому и повезло, продали рабовладельцам в рабские каменоломни Западного, Северного или Южного Приморья.

Хотя, неизвестно ещё так ли уж повезло им. В тех каменоломнях больше года никто не вытягивал. И если его не выкупали друзья или родственники, скорая смерть от изнурительного труда и истощения была гарантирована.

Горазда оказалась княжна на выдумку. Для каждого из них придумала что-то новенькое. Ни одному не досталось того же что и соседу.

И только с ними у неё произошёл сбой.

Паша отчётливо понимал что в трюме этой рабской лодьи, их не должно было быть. Никоим образом они не должны были здесь находиться. И объяснить это можно было только чудом. Тем что одна банда людоловов перебежала дорогу другой. И лишь поэтому они ещё были живы.

Будь иначе, никого бы уже не осталось…

— "Седому не нужны компаньоны на серебряный рудник, — наконец-то сформулировалось в его мозгу отчётливое ясное понимание. — А раз он связался с княжной, то значит, сумел её чем-то заинтересовать. А князья Подгорные и славны тем, что держат раз данное слово.

— Даже таким подонкам как Седой".

Паша поморщился. Он только что вспомнил как Сидор смеялся как раз над тем что некая сопливая княжна дала слово уничтожить его. Какие же они тогда были идиоты. Оба! Надо было тогда уничтожить княжну, когда ещё можно было, даже не смотря ни на какие свои обещания.

Сто с лишним человек его команды уже стали жертвами их тогдашней нерешительности и чистоплюйства. Ещё триста человек с купеческих лодий уже погибли по той же причине. А сколько их ещё будет… И всё из-за их мальчишеской глупости. Ладно Сидор, сопляк и новичок в этом мире, но он… Он-то! Матёрый разбойник, на счету которого не одна загубленная жизнь. Как же он сам так опростоволосился… Не иначе как под влиянием этой безтолковой земной компании. С которой он и связался-то, не иначе как по помрачению разума.

Паша тихо застонал от безсилия и невозможности что-либо уже изменить. Как он хотел сейчас вернуться туда, в то утро, когда он сам, своими собственными руками осторожно опустил связанное тело княжны в привязанную за кормой лодку. Как ему сейчас хотелось разжать руки и молча понаблюдать как эта тварь извиваясь будет тонуть в речных водах. Как утонул Сёмка Корчной с камнем на шее, как связанные друг с другом утонули братья Журавкины….

От всплывших в памяти картин ему стало нехорошо. И хоть сам лично он этого не видел, но рассказанное видевшими собственными глазами казнь ребятами, как наяву стояло перед его взором.

Какой же он был идиот, подозревая трубача Збройного в предательстве. Обычного, потерявшего рассудок труса принял за предателя. За что и поплатился.

Паша скрипнул зубами в безсильной злости. Дурак Збройный так стремился укрыться в безопасном по его мнению схроне, что не заметил как привёл за собой отряд людоловов.

И то что не трубач был предатель Паша понял слишком поздно, лишь когда на глазах оставшихся в живых ушкуйников, троих из них людоловы демонстративно подвергли сначала жестоким пыткам, чтобы запугать и сломить волю остальных. А потом, с ещё живых содрали кожу, и то что от людей осталось бросили на съеденье своим собакам. И трубач Збройный был одним из них.

— "Хорошо что эти залётные людоловы не поняли кого взяли. Лишь удивлялись богатству вооружения, да искали золото. А вот дальше выводов не сделали. Думали обычные речные пираты, — усмехнулся про себя Пашка, — промышляющие с малых лодок мелким речным разбоем — оттого так много и оружия на них".

Эта ошибка их и спасла. А что это не те, нанятые княжной людоловы, атаман понял по невнятно донёсшимся через тонкие доски палубы разговорам. Случайные залётные, решившие проверить на всякий случай старые знакомые места и нежданно наткнувшиеся там на скрывающихся незнакомых пиратов. И за счёт их поправившие свои незавидные дела.

Случайная удача работорговцев

Будь это не так, сейчас бы они здесь не сидели. Давно бы уже кормили рыб. Всё что ей было нужно, княжна давно уже получила. Наверняка Седой уже выложил ей и место переправы, и маршрут перегона, и всё, всё, всё.

И самое для неё сейчас главное, она тоже получила. Славу! Славу победительницы, удачливой речной воительницы, что даже в отношениях с недолюбливающими её амазонками сильно укрепит её положение и влияние.

А значит и в ловле табуна у неё были перед амазонками козыри. Слава удачливой воительницы, буквально в считанные дни расправившаяся с пиратами.

Всё это теперь Паша ясно и чётко понимал. Знал, и ничем своим друзьям помочь не мог. Потому как старая лодья рабовладельцев, мерно поскрипывая вёслами в разбитых уключинах, который уже день неостановимо двигалась по морю куда-то далеко на север, с запада огибая большой материк.

Дольше томиться мукой неизвестности было невыносимо. Хотя, по невнятно слышимым сквозь тонкие доски палубы голосам, Паша давно уже понял что их считают за беглых сервов, промышлявших в низовьях Лонгары мелким воровством и разбоем. И теперь их везут куда-то на север, для продажи князьям Подгорным. И это, что самое удивительное, было хорошо. Уж искать то у самих себя, князья Подгорные точно не будут.

А вот что княжна их будет упорно искать, пока не найдёт, в этом он не сомневался ни секунды.

— Хей, народ! — тихий Пашин голос нарушил молчаливую тишину в трюме. — Кто знает, нас куда?

Долгая, выматывающая душу тишина, какое-то время была ему ответом.

— Торфяное плато.

— Что? — послышалось со всех сторон. Народ, почуявший какую-тот определенность зашевелился. — Что за плато такое? Откуда знаешь? — понеслись тихие голоса со всех сторон.

— Кто это сказал? — хриплый Пашин голос мгновенно навёл тишину в трюме.

— Догадайся с двух раз, — насмешливый голос, донёсшийся из самого тёмного угла трюма, ясно указал где сидел, или лежал тот, кто знал место доставки.