Долина кукол - Жаклин Сьюзан

вспомнив, что не видела Нили… сколько же? Еще до родов… восемь или девять месяцев. Нили даже не старалась скрыть свой роман c Лайоном. Нет, судя по ее виду, даже наоборот – она сияла, улыбалась, глядя прямо в глаза Лайону. Да и Лайон выглядел вполне счастливым. Боже мой, что же теперь делать? Он же прямо попался на лжи. Если бы он только не сказал, что был c Тедом Келли… Она позвонила Генри.

– Выброси газету, – сказал он ей. – Не показывай ему. Ты же могла просто не заметить фотографии.

– Генри, я так больше не могу, – всхлипнула она. – Не могу…

– Приходи, Энн, – попросил он. – Приходи, все обговорим.

Генри взад-вперед расхаживал по комнате.

– Признаюсь, крутенько все получается, – сказал он. – Я не думал, что у нее хватит наглости. Мне казалось, что все ограничится только гастролями. Я рассчитывал, что тебе будет одиноко, но и представить не мог, что тебе это вот так вот сунут под нос.

– Что же мне делать? Надо мной, должно быть, весь город смеется. Я даже выйти куда-нибудь пообедать теперь не смогу. Я еще вчера сказала, что Лайону хочется, чтобы Нили уехала обратно в Калифорнию, что ему до смерти надоело ходить у нее в няньках. Я сказала это за обедом в присутствии трех женщин – и я знаю, что они про себя хихикали. А теперь мне и вовсе нечем крыть.

Она подняла газету.

– Мне позвонить Лайону? – спросил он. – Поговорить по-дружески, не раскрывая, что ты здесь… посмотрим, что выйдет?

Она покачала головой:

– Лайон поймет. Он знает, что ты – единственный, кому я доверяю.

Внезапно он снял трубку.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Я намереваюсь позвонить Нили, – сказал он. – Сделаю вид, что хочу дать ей необходимый совет. Ты же иди в спальню, возьми там трубку и слушай.

Она наблюдала за ним, когда он несколько минут потратил на комплименты Нили по поводу ее стройной фигуры и успехов в разных областях. Наконец он перешел к делу:

– Нили, я только что просмотрел вечернюю газету. Что это у тебя за дела c Лайоном Берком?

Энн не понравилось выражение его лица. Она пошла в спальню и тихонько сняла трубку спаренного телефона.

Говорила Нили:

– Слушай, Генри, я люблю тебя… но не лезь не в свое дело.

– Нили, – спокойно ответил Генри. – Мне твои чувства безразличны. Даже если ты чувствуешь себя ничем не обязанной Энн, подумай о том, как все это воспримет публика. Все знают, что Лайон женат на Энн. Пока что в газетах были только завуалированные намеки, но теперь… В конце концов, твоим спонсорам скандал вовсе ни к чему, а Лайон все-таки еще живет c Энн.

– Живет, как же! – пробурчала Нили. – Приходит домой рано утром переодеться. Он все ждет, надеется, что она его застукает. Но она все спит.

– Может, тебе только кажется, что ему хочется, чтобы его застукали?

– Чушь! Он проводит со мной каждую ночь. Когда нас вчера щелкнули в «Марокко», он даже сказал: «Может, это и к лучшему: если появится фото, все всплывет наружу». Именно так он и сказал. Он просто боится выложить все Энн, боится, что это убьет ее. И… – Нили замялась. – Ну… он по-настоящему любит ребенка.

– Нили, это все тебе еще откликнется, – сказал Генри. – Ты не можешь вот так запросто брать все, что тебе захочется, не считаясь c чувствами других. Каждый в конце концов получает по заслугам.

– Я не каждый! – визгливо крикнула Нили. – И мне уже давно пора получить то, чего мне хочется. А знаешь почему? Потому что всю жизнь я только и делала, что отдавала. Даже в детстве… Эти бездарные «Гаучерос» танцевать не умели, номер держался только на мне. Мой зятек – теперь он кассир в «Мейси» – так и не сумел сделать ни одного номера, после того как я ушла. Киностудии я принесла кучу денег – а они меня вышвырнули пинком под зад. Но ничто не может меня уничтожить. Ты прекрасно знаешь, что нет никого, равного мне. И я вовсе не обязана жить по каким-то там вонючим правилам, выдуманным для обыкновенных людей, потому что я – необыкновенная. Повторяю, меня ничто не может уничтожить. Демерол, таблетки, дурдом, лишний вес – ничего! Но от Лайона я завожусь. Мне не нужно есть, когда рядом Лайон. Теперь я могу пить и принимать таблетки для похудания и снотворное – и ничего мне не делается. Черт побери, Генри, мой талант делает счастливым весь мир! А меня делает счастливой Лайон. Разве у меня нет права быть счастливой? Мне нужен Лайон. Кто такая Энн, в конце концов?

– Всего-навсего твоя лучшая подруга!

– Ну да, еще бы. Да ей повезло, что я вообще c ней общалась. А действительно, c чего бы ей не хотеть со мной водиться? Я колоритна, я звезда. А кто она, черт возьми, такая, если разобраться? Даже в детстве я была куда талантливей. Да, у нее были хорошие манеры, но и все. А теперь кто она такая? Тощее ничтожество, которое годами продавало по телику лак для ногтей и спало c каким-то старым скотом? И она за его же деньги купила Лайона, а теперь строит из себя поруганную невинность. Этакую Деву Марию c младенцем. Ну а мне-то деньги платили не за красивую рожу, я их зарабатывала своим талантом. У нее и так слишком долго была сладкая жизнь – и все из-за ее классной внешности. Ей теперь около тридцати восьми, а мне тридцать четыре, но моя внешность не имеет никакого значения. Мой успех никогда от внешности не зависел. Так что, если ты друг Энн, скажи ей, чтобы дала Лайону свободу. Тогда она сможет сделать себе пластическую операцию и, может, ей удастся подцепить Кевина Гилмора или еще какого-нибудь придурка. Ей всегда везло на миллионеров! – Потом, презрительно хрюкнув, Нили бросила трубку.

Энн медленно положила трубку на место. Она подошла к зеркалу. Тонкие морщинки под глазами были сегодня глубоки, и вокруг рта были видны маленькие складки. Странно, она никогда толком не думала о своей внешности применительно к Лайону, но…

– Отойди от зеркала! – Генри вошел в комнату. – У этой ведьмы круги под глазами до самого подбородка. И я был крайне рад услышать, что теперь она не может пить. У нее поражена печень.

Энн начало трясти. Генри схватил ее и прижал к себе.

– Успокойся! Она только била на эффект. Она же знает, что я буду говорить c тобой.

– Может быть, она права,