Когда завидуют мертвым - Сурен Цормудян

– Чего? – поморщился Вячеслав.

Позади раздался оглушительный взрыв и, горячая волна сбила их с ног. Внутренним взрывом сорвало с горящего Т-64 башню и та, полыхая, упала на Т-72…

36. ДАЛЬШЕ

Испуг прошел, когда в клубах дыма и пыли показались Варяг и Крест. Яхонтов держался руками за голову, а Людоед помогал ему идти. Варяг был контужен. Но, во всяком случае, они оба живы. А дальнейший путь без них немыслим.

Теперь они вчетвером сидели на большом обломке бетонного блока, который кажется, был стеной большого помещения, являвшегося местной ареной. Вокруг царила суета. Убирали завалы. Убирали трупы. Таскали раненых. Собирали гильзы и оружие.

– Вовремя мы смотались от танков а, Варяг? – устало произнес чумазый Илья.

– Угу, – простонал лежавший на плите Яхонтов.

– Ему совсем худо? – озабоченно спросил Сквернослов.

– Да ерунда. Оклемается скоро, – махнул рукой Людоед. – У меня четыре контузии и ничего. Как живой. А у него легкая форма.

– Четыре контузии? – пробормотал Варяг, – По тебе заметно, Людоед.

– Я же говорю что с ним все в порядке.

Вячеслав кивнул и принялся усердно ковыряться в носу. После взрыва танка у него обильно шла носом кровь. И теперь он занимался извлечением из ноздрей кровавых соплей.

– Ого, как это там поместилось? – тихо воскликнул он, глядя на то, что налипло на его палец.

– Славик прекрати, это отвратительно. – Поморщился Николай. – Тебе уже тридцать, а ведешь себя как…

– Брось, Колян. Мне было десять, когда все случилось. А тем летним днем все наше летоисчисление закончилось.

– И все равно…

– Перестань, брат. Неужто это отвратительнее того что мы тут делали? Черт… Доковырялся… Опять кровь пошла…

– Ложись, – сказал ему Крест, – Тут холодно. Сейчас пройдет.

– Эй!!! – к ним подошел патруль из трех бойцов. Старший, с черной бородой сурово взглянул на них. – И какого черта вы тут сидите? Почему не работаете как все?

– А мы художники не местные, – пробубнил Варяг. – Нам мне положено.

– Это кем не положено? А ну встать когда с вами старший патруля разговаривает?!

Поднялся один лишь Васнецов. Но не выполняя приказ, а для того чтобы на шаг приблизится к этому бородачу и бросить не него презрительный взгляд. Стало очень противно видеть их снова в таком бравом виде. Но он хорошо помнил того бойца, что прятался в ящиках и плакал. Помнил ту неразбериху среди местных и халатность постового дяди Пети, что прозевал сани с бомбой. Он помнил, как в атаку поднимал все это огребье не местный, такой вот бравый патрульный, а чужой здесь Варяг. Как горел в танке Людоед…

– Завали свое хлебало! – зашипел на него Васнецов.

Лицо старшего вытянулось. Двое его подручных удивленно переглянулись. Бородач выхватил из кобуры пистолет и ткнул его Николаю в грудь.

– Что ты сказал недоносок?

Николай опустил взгляд. Посмотрел на пистолет. Почувствовал как накатывается волна страха но он мысленно схватил этот страх руками и разорвал как лицо того вандала. Затем вперил свой взгляд в глаза патрульного.

– Слышь, дядя, в меня снайперы стреляли. В меня гранатометчики стреляли. В меня целились сотни стволов. А я голыми руками ваших врагов рвал, защищая этот Вавилон. Ты думаешь своей херней меня напугать? Ты мне скажи-ка, дядя, какого хрена у вас постовые спят на посту? Почему я первый заметил нападение вандалов? Почему я первый принял бой? Почему пока ваши перцы гадили от страха по углам, только мои товарищи додумались выкатить танк на перекресток и драться так, слово тут их дом и их семьи? И ты теперь что-то нам еще предъявляешь?

– Да кстати! – теперь поднялся Людоед и хлопнул бородатого по плечу, – Блин, только ведь душ принял, – вздохнул он, проведя ладонью по своему лицу и глядя на почерневшую еще больше ладонь. – Ну да ладно. Вот еще один момент. Ваши лихие и бравые вояки устроили резню недавно в беззащитном селении вандалов, пока те орудовали где-то. Почему после этого вы не приняли никаких дополнительных мер для защиты? Ведь ваши не оставили вандалам другого выбора кроме как напасть на вашу богадельню. А? Вы че как овцы в натуре себя ведете? А? Ну че ты вылупился на меня как баран на новые ворота? Вы в своем курятнике разберитесь для начала, а потом тут перед нами валыной своей размахивай, если будет на то веское основание.

– Вы что, мрази, совсем страх потеряли? – захрипел растерянным голосом старший.

– Нет. Не теряли. Мы вообще не знаем что такое страх, в отличие от вашей местной солдатни. Верно блаженный? – Крест подмигнул Николаю.

– Ну, так мы сейчас вам покажем, что такое страх! – рыкнул патрульный, – Парни!

Его подельники подняли стволы автоматов.

– Стойте! Уже страшно! – воскликнул Илья и развел руками. Однако страх застыл в глазах тех, кто хотел напугать его, Николая и их товарищей. Трое патрульных с ужасом смотрели на правую ладонь Людоеда.

– Ой, – как-то смешно произнес Крест, уставившись на гранату в своей ладони, – Блаженный, ты не видел кольца? Нет? А вы братцы? – Илья обернулся к своим товарищам.

Варяг прикрыл лицо ладонью и тихо засмеялся. Сквернослов мотнул головой, зажимая рукой нос и недоумевающее глядя на все происходящее.

– А вы, хлопчики, кольца не видали? – Обратился Крест к патрульным.

– Ты что, псих что ли? – воскликнул бородатый.

– Конечно псих. У меня и справка была да я ей давно подтерся.

– Убери сейчас же!

– Да как же я уберу без кольца? Хочешь, тебе отдам? – Людоед протянул руку бородатому.

– Убери!!! – тот в страхе попятился.

– Эй! Стой! Не отходи! Я же разожму! Я ведь дурак. И ребята мои подтвердят. Скажи блаженный…

– Дурак и отморозок, – кивнул Васнецов.

– Слыхали?! Так вот, ты, синяя борода, стой тут. Поболтаем. А хлопчики твои пусть приведут вашего старшего. С ним будем разговаривать по поводу вашего поведения. Ясно?

– Кабана, – вздохнул Яхонтов, – Кабана пусть приведут. Он рассудит.

– Эй! – бармена по кличке Кабан звать не пришлось. Он сам направлялся к ним. Вид у него был усталый, к тому же на плече у него висели целых три автомата. Видимо подобрал среди трупов. – Мищенко, в чем тут дело?

– Эти скоты вообще законы наши не чтут! Не работают, как все сейчас! – воскликнул старший патруля, надеясь на поддержку бармена, – А этот еще и гранатой угрожает. Да за такое у нас…

– А ты сам, что же не работаешь? – усмехнулся Кабан подойдя.

– Как это? – опешил Мищенко. – Я же в патруле.

– В патруле? А что я тебя во время боя не видел? Я тут сектор от бара до перекрестка держал. А четверо эти вообще линию фронта создали и вандалов столько покрошили, сколько ты и не видел. Так, где ты был?