Дневниковые записи. Том 3 - Владимир Александрович Быков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Умный мужик, и такая же¸ как у всех подобных, непомерная страсть к личному обогащению – абсолютнейшее непонимание к чему, отлично известному из истории, этих господ она приведет.
03.12.14
Из переписки с Бакуниной
Нина, добрый день!
Коль скоро ты перешла на стихи, поддержу тебя и я на эту тему.
Стихами баловались, похоже, все мне знакомые, начиная с известного нам Липатова, Гаврилова, Третьякова, Цалюка, Соловейчика. Особо талантливым на этом поприще из моих знакомых являлся Гриншпун, сочинявший совсем приличные, по-моему, стихи. В молодые годы сей болезнью болел и я, особо, во времена моих лесных прогулок и командировок. Не буду распространяться далее, а просто приведу ниже отдельные из них, на твое рассмотрение, без моих комментариев.
Ты переоценила меня и недооценила творение Гриншпуна. Талантливого, устремленного, хладнокровного в любых экстремальных ситуациях. Только представь. Человек пускает свой большущий трубный стан. Он не работает из-за многих допущенных в нем ошибок. Власти назначают большую министерско-обкомовскую комиссию, на которой, договариваются, сделать главным козлом Марка и подтверждают свое согласие комиссионерам в качестве меры наказания исключить его из Партии. Марк же в этой цейтнотно-нервной обстановке на коленке сочиняет стихи и, вместо оправдательных речей, зачитывает их на Комиссии. Члены ее настолько поражены таким откровением Марка и его согласием на отрубание ему головы, что соглашаются ограничиться лишь строгим выговором.
Когда он вышел из комиссии и рассказал об этом остальным «обвиняемым», то они от удивления все чуть не обалдели. Вот так!
С приветом тебе большущим и добрыми пожеланиями.
Признателен за полное со мной единомыслие. Все правильно ты понимаешь, и потому поведение моих коллег можно объяснить, только старческим маразмом. Когда будет результат сего «действа», – напишу. У меня все в порядке, так сказать, с учетом возраста.
Из последних событий. Похоронили днями прессовика Сергея Горлицына. Он первый из наших конструкторов, перешагнувший 100-летний рубеж. Вечная ему память.
Собираюсь в начале следующей недели (08.04) дней на 10 съездить в здешний санаторий. На больший срок меня не хватает. Приеду, черкну. Всех тебе благ.
Нина, здравствуй! Отвечаю с явной задержкой. Решил ответ приурочить к окончанию моих послеоперационных процедур. Посещением 30.05 Глазного Центра завершил первый этап по ремонту правого глаза, и договорился с ними определиться в ноябре месяце с левым.
С правым пока все в порядке. А вчера перешел на контроль за его состоянием в районную поликлинику. Далеко вижу более чем прилично, как мне в Центре и обещали, а вот вблизи плоховато. Надо будет для удобства заказать очки. Пользуюсь пока старыми, случайно оставшимися еще от моей мамы или Гали.
Погода нынче холодная на редкость, так что лета фактически еще не бывало, разве что-то похожее на него случилось в понедельник и вторник. Немедля этим воспользовался и прокатился по лесу на велосипеде, а на другой день прогулялись по нему пешком с Макаровым.
Затем температура опять понизилась до 15 – 18 градусов, даже днем, и пошли дожди.
На работе после пенсионерской встречи с Президентом Молибогом наступила месячная пауза. Когда она закончится, не знаю, но впечатление такое, что ныне все шевелиться стали даже медленнее, чем раньше, без него – Главного генерала.
Юрий Николаевич Кондратов по причине этих коллизий с известным письмом, или по другой какой, целый месяц пролежал в больнице и выписался из нее только в позапрошлую пятницу.
Рассаднев весел, поскольку считает себя победителем, тем более, что получил удобного для себя верховного покровителя. Но вообще – он добрый мужик. Кондратова в больнице опекал в основном сам лично.
Нисковских себя чувствует плоховато. Сейчас с Асей у себя на Балтымской даче. Отношения у меня с ним довольно «натянутые» из-за той (по моей книжке) истории.
Вот и все новости. Бывай здорова.
Смотрю, ты отлично живешь! Выезжаешь на природу. Мечтаешь об интересных Выставках. Посещаешь врачей и вроде как не совсем по нужде, а больше из любви к «искусству». Собираешься в свою Малаховку, и не просто от безделья, а что-то там необычное вырастить из «маленькой веточки». Наконец, ведешь еще обширную переписку, о которой мне случайно стало известно. Привет твоим приятелям и приятельницам.
У меня пока все хорошо, в том числе, и в части сверх отличной, уже целую неделю, погоды с обильным солнцем и короткими грозовыми дождями.
Глаза стабилизировались. На велосипеде езжу осторожно.
Бывай здорова и весела.
P.S. Ошибки исправляются просто: курсор на их место – и у тебя, в основном, либо добавление интервала между словами, либо, реже, его устранение, и уже совсем редко выделение какой-либо буквы или знака, их замена другим, либо удаление. Все элементарно просто, а главное, тренирует старческие мозги и доставляет удовлетворенность собой. Нажимай при наборе текста в меню «Сервис» программу «Правописание», при которой выделяются красным цветом все ошибки в твоем тексте. У меня эта программа включена постоянно, и сейчас в моем тексте все черно, а в копии твоего, сплошная краснота.
О врачах у меня написано про тебя в общем ключе перечисления твоих многоплановых, явно позитивного характера, интересов, да еще и сдобренного дополнительно такого же плана пояснением, так что оно, это написанное, никак не может быть отнесено к категории «обвинений» тебя, в «любви к посещению врачей».
Это так, между прочим, – в порядке первой реакции на твое письмо.
Не забываю тебя, Да и раньше было грех забывать тех, с кем проработали по полста лет, тем более тех, с кем еще общались и помимо работы. А теперь – и вовсе, ибо нас совсем осталось ничтожно мало.
Рад, что живешь интересной насыщенной жизнью, хотя и представляю наши, всех оставшихся, старческие трудности.
Сам, хотя и сдал многократно, чуть ли не совсем в сравнении с недавними временами, свои позиции насчет разного «шевеления», но так
