Подарок дьявола - Андрей Анисимов

– Слава, останови тут. Мы с капитаном пройдемся немного, – приказал Сметанин водителю, когда до места оставалось около ста метров. Дрожжин выбрался из салона и шагнул к зданию отдела.

– Не спеши, капитан, в кабинетах еще насидимся. – Начальник взял Дрожжина под руку и повел в противоположную сторону. – Ты знаешь, что сегодня того парня хоронят? – почему-то шепотом поинтересовался он.

Капитан вел это дело и был в курсе. Механик автосервиса Константин Волохин скончался в больнице от пулевого ранения. Все автомастерские города объявили выходной, из чего следовало, что проводы сотоварища готовы перерасти в несанкционированную демонстрацию.

– Пошумят ребята, ничего не поделаешь… – безразлично ответил Дрожжин.

– Набежит до хрена журналистов. Придется, забодай меня в простату, что-то говорить. У тебя есть, с чем выйти к прессе? – Сметанин остановился, придерживая Дрожжина за локоть.

– Чего выходить-то? Следствие только началось. Я же вам вчера вечером все детали доложил… Нового за ночь ничего…

Дрожжин привычно облизнул губы и причмокнул. Странное поведение начальства ему не нравилось. Почему все это Сметанин спрашивает на улице, а не в своем кабинете? Журналистов, что ли, боится? Так не впервой. Драки с огнестрелкой и поножовщиной в Екатеринбурге не редкость. Но, как оказалось, Сметанина волновала вовсе не пресса:

– Ладно, Влад, журналисты – это полбеды. К нам из Москвы какой-то полковник приехал. Сам мэр, забодай меня в простату, звонил, требовал к нему внимания и уважения. Предупредил, что москвич хочет с тобой говорить. Ты, случайно, в Москву никаких бумаг не посылал? Жалобу какую или предложение?

– Глеб Захарович, я что, на придурка похож?

– Да нет вроде… Может, под меня роют. Ты уж старика не подведи, капитан. Ты мне как сын… Будет спрашивать, хвали.

– А чего у меня спрашивать? Мне о начальстве судить не с руки. Я про свое могу сказать. А начальство есть начальство.

– Теперь принято выпытывать о стариках у молодежи. Мол, забодай меня в простату, не отстал ли подполковник Сметанин от жизни, от науки криминальной? Не зажимает ли молодых? Да мало ли чего…

– Ясно, Глеб Захарович. Не беспокойтесь. Я ведь понимаю: вас выгонят, другой придет и того хуже. Лучше уж работайте.

Сметанин покривился, но обиду вслух не выказал:

– Надеюсь на тебя, Влад. – И они зашагали в отдел в полном расположении друг к другу.

Дрожжин вошел в свой кабинет-пенальчик, взял с подоконника чайник и отправился в сортир по воду. По дороге его остановил младший лейтенант Темнен ко, рядом с ним вышагивал высокий ладный мужчина в темном штатском костюме.

– Товарищ капитан, к вам вот из Москвы. Глеб Захарович просил срочно принять.

Дрожжин, смущаясь перед москвичом присутствием чайника в руках, покраснел и застыл на месте.

– Ты и есть капитан Дрожжин? – Приезжий улыбнулся. – Вижу, помешал чайку попить. У меня к тебе предложение. Я еще не завтракал. Пойдем, составишь мне компанию. – Заметив недоумение на лице Дрожжина, он быстро добавил: – Начальство я твое предупредил, проблем не будет. Давай знакомиться: советник комиссии по безопасности Государственной Думы полковник Рощин Геннадий Васильевич.

Дрожжин вытянулся, уронив злополучный чайник.

«Волжанка» Сметанина подвезла их до отеля на Ленинском проспекте. В ресторане Рощин заказал много еды и, пока ее дожидались, не заговаривая о деле, прощупывал собеседника пустяками:

– Смотрю, ты с одной стороны вроде побрит, а с другой – щетина. Обет дал, пока преступника не возьмешь, не бриться?

– Нет, товарищ полковник. Горячая вода в кране кончилась, – выкрутился Дрожжин.

Москвич сочувственно кивнул.

– А город у вас красивый. Ты здесь, капитан, родился?

– Нет, я из Златоуста. Учился в Свердловске, женился и остался работать.

– Теперь это уже не Свердловск. Я слышал, вы свой город по-разному зовете. В самолете один парнишка его Йобургом обозвал.

– Как только не обзывают, – смущенно улыбнулся капитан.

– Странный мы народ, русские. В любой европейской дыре жители своим городком, селом, или что у них там, гордятся, а наши свой родной город Йобургом кличут. Широка страна моя родная… – Рощин весело расхохотался, выпил минеральной и внезапно посерьезнел:

– Да, говорят, сегодня у вас похороны?

Дрожжин облизал губы.

– Механика с автосервиса подстрелили.

– Ты ведешь дело?

– Веду…

– Что нарыл?

– Пока не густо. Он с девчонкой встретился. Ее дома оставил, сам в магазин. Вернулся с пулей. В сознание так и не пришел. Девчонку я сразу в больнице опросил. Мямлила вокруг да около…

– А после больницы вызывал?

– Да, позавчера.

– Результат?

– Ничего нового.

– Что за девочка? Справки навел?

– Марина Сегунцова, обыкновенная студентка. С наркотой не связана, в проституции не замечена. Живет с мамой. Соседи говорят – не шлюха. Ночует дома. Есть одна странная сцепочка. Но, похоже, к делу не относится…

– Выкладывай.

– У Сегунцовой недавно дядя умер. Она его нашла мертвым и вызвала милицию.

– Очень интересно, хотя смахивает на совпадение.

– И я про то же…

– Скажи, вот я слышал в ту ночь, когда в механика стреляли, у вас в ДТП двое молодых людей погибли. Не связаны ли эти два эпизода?

– Так это не у нас, это в области, на трассе Екатеринбург – Челябинск. Бээмвэшка перевернулась. Гнали сильно…

Официант принес омлет, салаты, нарезку семги и кофейник.

– Наваливайся, капитан, – улыбнулся москвич и сосредоточенно принялся за еду. Дрожжин облизнул губы, причмокнул и взял вилку:

– Многовато для утра…

– Знаешь пословицу: завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу…

– Знаю… Только на деле так не выходит. Придешь к ночи и наглотаешься за весь день, как кроко дил…

Ели молча. Допив кофе, полковник вытер губы салфеткой и достал пачку «Кэмела».

– Вот что, капитан, вызови эту Марину Сегунцову на завтра. А я при вашей беседе посижу, что-то мне любопытно на нее посмотреть. Да и сам хочу ей несколько вопросов задать. Или даже давай поступим иначе. Дай мне ее адресок. Я с ней неофициально погутарю. Если чего выплывет, от тебя не утаю. А то, знаешь, в кабинетах милиции многие немеют от страха.

– Слушаюсь, товарищ полковник! – Дрожжин вскочил с места.

– Это не приказ, а просьба. Сиди и допивай свой кофе.

– Есть допивать кофе. – Дрожжин причмокнул и одним глотком уничтожил содержимое чашки.

Москвич остался в отеле, поскольку жил здесь же в номере второго этажа. Капитан поблагодарил полковника за трапезу и распрощался. Тот придержал руку Дрожжина в своей:

– Вот тебе телефон, я пройдусь, да и еще кое-какие дела есть, а часов в пять буду в номере. Люблю перед вечерней прогулкой подремать. Позвони и дай адресок.

Выйдя на улицу, капитан поднял руку и остановил частника. Усевшись рядом с водителем, ткнул тому под нос удостоверение и велел везти на Сибирский тракт. Проезжая овощной магазин, приказал остановиться. В отдел Владислав Анисимович вернулся к полудню с пакетом картошки в руках и сразу получил приказ явиться к начальству. Сметанин нервно расхаживал по кабинету:

– Ну? Выкладывай! – нетерпеливо потребовал он.

– А чего выкладывать? Полковник интересовался убийством механика и просил, чтобы я провел допрос свидетельницы Сегунцовой в его присутствии. Даже выразил желание допросить ее вне стен отдела, лично. Адрес просил…

– Странные эти москвичи, забодай меня в простату. Пропилить тысячу верст, чтобы посмотреть на студенточку пединститута?! Может, ты чего врешь? Дуришь старика? Вспомни, о чем он еще спрашивал?

Дрожжин наморщил лоб:

– Еще спрашивал про ДТП с иномаркой…

– Это, слава Богу, не по нашему ведомству, – с облегчением изрек начальник райотдела и отпустил капитана.

США. Нью-Йорк. 2000 год. Февраль

Синий в клетку галстук – двести долларов, желтые ботинки – триста, светлый костюм – полторы тысячи, в запонках поблескивают камешки, но поблескивают подозрительно ярко… Так, рассмотрим второго. Коричневые ручной работы туфли – тысяча, скромный серый костюм – пять, однотонный бордовый галстук – восемьсот. Плюс «Роллекс» на платиновом браслете – целое состояние! Все сдержано, ничего не блестит. Это уже серьезней.

Пятьдесят этажей стекла прошиты лифтами. Первые пятнадцать занимают фирмы средней руки. Синий галстук в клетку вышел на десятом. Бордовый покинул лифт на тридцать втором. Выше тридцатого офисы арендует элита бизнеса. Офис компании Слободски занимает тридцать седьмой этаж. Мужчины входят и выходят, на глазок оценивая друг друга. На Алекса, одетого в фривольную ковбойку, ливрейный лифтер поглядывает подозрительно. Здесь еще не знают, что этот хиппи владеет алкогольным синдикатом. И вырядился так молодой человек вовсе не по причине наивного нигилизма. Он специально принял облик дурашливого птенца, чтобы сбить с толку сотрудников компании. Так они скорее раскроются. Облачиться в костюм за пять тысяч он всегда успеет.