Потаенная любовь Шукшина - Тамара Пономарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не узнает Люся, что и Сергей Аполлинарьевич Герасимов, правда, позже, как бы в шутку, произнесет однажды примерно то же самое:
- Мы сами не понимаем, что живем в эпоху Шукшина. Погодите - он еще себя покажет!
И выходило так, что ведущий кинематографист страны С. А. Герасимов и никому почти неизвестная, молодая женщина, Земеля, Люся Пшеничная, произнесут почти одновременно одну и ту же фразу: он еще себя покажет.
Люся уже видела, как берега Василия и ее медленно и непоправимо отходят друг от друга. Испытывая к Василию и жалость, и почти сестринскую нежность, Люся понимала - большому кораблю должна быть большая вода. И знала, многие женщины, встретившиеся на пути Василия, станут думать, как она: "Он не будет никогда мне до конца принадлежать", "я не достойна его", "я его мимолетный каприз". Почти все известно было о Василии Шукшине Люсе, кроме единственного. Но этой тайны Шукшина ни одна из московских подруг и не могла знать.
Первая книга
В 1962 году рассказы Шукшина появляются в "Комсомольской правде", "Советской России", "Труде", журналах "Молодая гвардия", "Москва", "Октябрь". На автора начали обращать внимание, приглядываться к нему и в литературной среде.
В марте 1963 года состоялась поездка по Сибири с творческими отчетами под лозунгом "Молодые кинематографисты - народу" с демонстрацией дипломных работ. Среди этих дипломников находился и Василий Шукшин со своей короткометражкой "Из Лебяжьего сообщают".
Среди молодых режиссеров Шукшин тоже выглядел моложе, устремленным в будущее, довольным радушным приемом земляков. Даже его острые скулы округлились от радости, что он на родной сибирской земле. Выпускники ВГИКа выступали в Алтайском крайкоме, в клубах и кинотеатрах. Это были самые счастливые дни для Василия Шукшина. Он находился уже среди избранных: хотя главные произведения у него еще только зарождались, но путь на Олимп был открыт!
Вскоре напечатали в журнале "Новый мир" рассказы Шукшина "Игнаха приехал", "Один", "Гринька Малюгин", "Классный водитель".
В апреле 1963 года инсценировка рассказа "Один" с легкой руки Виктора Серебряного вышла на алтайском радио в эфир в исполнении артиста ТЮЗа Петра Николаевича Козлова.
Рассказанные Шукшиным истории сводились к неожиданному феномену, который за рубежом единодушно начали воспринимать как "русский характер"!
Позднее писали, что, если бы Василий Макарович был жив, то он "стал бы в большей мере консерватором и великороссом". Не могу судить о консерватизме, не знаю, но что Шукшин был великороссом при жизни - не сомневаюсь.
Кстати сказать, 1963 год для Василия Макаровича оказался урожайным, потому что к публикациям в газетах и журналах прибавился фильм "Мы, двое мужчин", в котором Шукшин сыграл главную роль.
Нахожу справедливым замечание Н. Зоркой, что Василию Шукшину не совсем удавались роли в чужих фильмах, но он всегда подходил самостоятельно к трактовке любого образа, внося свое авторство, индивидуальность и нюансировки.
В этом же 1963 году Шукшин приступает к съемкам в родном краю первого полнометражного фильма.
Осенью выходит первая книга Василия Макаровича - сборник рассказов "Сельские жители" приличным тиражом 65 тысяч экземпляров!
Вскоре по Всесоюзному радио прошла инсценировка рассказа "Случай в бензогородке", полностью вошедший в сценарий В. М. Шукшина "Живет такой парень". А Шукшин стоически готовил себя к литературному подвигу, используя кинематограф для привлечения к себе всеобщего внимания.
В 1979 году на чтениях в Сростках кинооператор А. Д. Заболоцкий, который работал в последние годы с В. М. Шукшиным, поведает:
- Книгу Василий Макарович называл "кирпич". При этом очень опасался, ежели появится этот "кирпич" на прилавке и будет долго лежать.
Шукшин продуманно пришел в кино, зная его притягательную силу, особенно в 60-х годах.
- Ежели еще снимешь хороший фильм, то его сразу посмотрит миллионная аудитория,- говорил он в свое оправдание.
Целью Шукшина была литература, которая вскоре и приняла его благодаря кинематографу.
В Москве пятидесятирублевками не швыряются
В кинофильме "Живет такой парень" Шукшин проявил себя как драматург и как режиссер.
Самое непредвиденное случилось позже, когда критики принялись называть кинофильм "Живет такой парень" - по замыслу Шукшина драму кинокомедией.
- Комедия уже то, что драма моя стала для некоторых увеселительным жанром! - шутил Василий Макарович.
Он понял, что и в драматических ситуациях бывают комические элементы, и первым ввел это в кино, что стало в то время откровением для кинематографа, придерживающегося классических канонов и созданных ранее схем. Шукшин следовал в своих творческих исканиях только правде и шел индивидуальным путем, торя дорогу по целине.
Все кинокартины Василия Макаровича шли трудно, сложно, со многими замечаниями, порой несправедливыми, начиная с первого кинофильма "Живет такой парень", что говорило о неординарности его произведений. Один из членов художественного совета на сдаче этой картины, недовольный сценой "На переправе", кадрами, взятыми из реальной жизни, вдруг задал саркастический вопрос:
- Где это вы удосужились набрать такие лица?
Шукшин побледнел, шевельнулись угрожающе желваки на его острых скулах:
- Это мои земляки. Русские люди. Естественно, из России.
Тогда Василию Макаровичу иезуитски начали советовать вырезать крупные планы его "земляков" - "русских людей", но он наотрез отказался это сделать. И был прав. Позже критика отмечала вниманием именно эту сцену правдивую, запоминающуюся, впечатляющую, считая находкой авторов. А победителя, как говорится, не судят.
Возможно, в этот приезд в отчие края для съемки фильма "Живет такой парень" и произошел с Василием Шукшиным случай, который позже стал темой для рассказа "Чудик".
Мне хочется привести его как доказательство, что у художника по имени Василий Шукшин жизнь и творчество взаимосвязаны, как родник и человек, жаждущий в страду напиться:
Однажды поехал он (Шукшин.- Т. П.) в Сибирь навестить мать и сестру. По дороге зашел в магазин купить им гостинцы. И вдруг увидел - на полу валяется пятидесятирублевка. Он поднял ее над головой и, помахивая, торжественно заявил покупателям:
- Хорошо живете, граждане! У нас, в Москве, такими бумажками не швыряются!
Каково же было изумление Шукшина, когда, сунув руку в карман, он понял, что деньги-то были его.
В рассказе "Чудик" Шукшин увековечит этот эпизод, приписав его своему герою Василию Егоровичу Князеву, обладающему собственными нравственными основами, нормами бытия, совестливостью. И, как пример, далее следует история с пятидесятирублевкой, которую поднял Князев с пола в магазине, весело сказав:
- У нас такими бумажками не швыряются!
Оставив денежную купюру на видном месте прилавка, вышел в прекрасном расположении духа. А вскоре понял, что пятидесятирублевка-то его. Но как вернуться и сказать об этом? Представил, как он огорошит всех этим своим заявлением, как подумают многие: "Конечно, раз хозяина не нашлось, он и решил прикарманить".
Нет, не пересилить себя - не протянуть руку за проклятой бумажкой.
У многих учился, но никому не подражал
Фильм "Живет такой парень" разочаровывал внешней непритязательностью: кинематографисты 1964-го года были увлечены новациями А. Тарковского, М. Хуциева, А. Алова и В. Наумова, С. Урусевского. Позиция Шукшина удивляла и раздражала независимостью и полным равнодушием к переменам и капризам кинематографической моды. Василий Макарович у многих учился, но никому не подражал.
Сразу после выхода фильма "Живет такой парень" на экраны страны критика, как бы издеваясь над самим автором, начала подчеркивать, что Пашке Колокольникову не хватает культуры, чтобы стать настоящим героем, в понимании Василия Макаровича - "глянцевым манекеном". Во всяком случае, такие типажи утверждались тогда в искусстве.
Василий Шукшин стоически защищал своего простоватого шофера Пашку, каких было много на Чуйском тракте:
Один упрек, который иногда предъявляется нашему фильму, беспокоит и, признаюсь, злит меня. Говорят, что герой наш примитивен. Не знаю. Я заметил вот что: люди настоящие - самые "простые" (ненавижу это слово!) и высококультурные - во многом схожи..
Я не отстаиваю тут право на бескультурье. Но есть культура и есть культурность. Такая культурность нуждается почему-то в том, чтобы ее поминутно демонстрировали, пялили ее в глаза встречным и поперечным. Тут надо быть осторожными. А то так скоро все тети в красивых пижамах, которые в поездах, в купе, в дело и не в дело суют вам "спасибо" и "пожалуйста" и без конца говорят о Большом театре, тоже станут культурными.
Пашка Колокольников не поражает, конечно, интеллектом. Но мы ведь и снимали фильм не о молодом докторе искусствоведческих наук. Мы снимали фильм о шофере второго класса с Чуйского тракта, что на Алтае. Я понимаю, что дело тут не в докторе и не в шофере - в человеке. Вот об этом мы и пеклись - о человеке".
