Потаенная любовь Шукшина - Тамара Пономарева

А фильм "Живет такой парень" до сих пор воспринимается как самая свежая лента. В ней, как заметил один известный критик, "утренняя бодрость и энергия".

Нравственность есть правда

У Шукшина начинают складываться особые доверительные отношения со своим читателем и зрителем, который, почувствовав в Шукшине родного человека, начал атаковать его письмами и пристальным вниманием:

Как у всякого, что-то делающего в искусстве, у меня с читателями и зрителями есть еще отношения "интимные" - письма. Пишут. Требуют красивого героя. Ругают за грубость героев, за их выпивки и т. п. Удивляет, конечно, известная категоричность, с какой требуют и ругают. Действительно, редкая уверенность в собственной правоте. Но больше удивляет искренность и злость, с какой это делается. Просто поразительно! Чуть не анонимки с угрозой убить из-за угла кирпичом. А ведь чего требуют? Чтобы я выдумывал. У него, дьявола, живет за стеной сосед, который работает, выпивает по выходным (иногда шумно), бывает, ссорится с женой. В него он не верит, отрицает, а поверит, если я навру с три короба: благодарен будет, всплакнет у телевизора умиленный и ляжет спать со спокойной душой.

Этика народной культуры, нравственность, подлинные знания жизни, глубоко осознанная цель руководят отныне Шукшиным и его самосознанием.

Правдивость, совестливость становятся мерилом в творчестве и жизни Шукшина:

Есть "культурная" тетя у меня в деревне, та все возмущается: "Одна ругань! Писатель!" Мать моя не знает, куда глаза девать от стыда. Есть тети в штанах: "Грубый мужик". А невдомек им: если бы "мужики" не были бы грубыми, они не были бы нежными.

В общем, требуют нравственного героя, в меру моих сил я и пекусь об этом. Но только для меня нравственность - не совсем герой. И герой, конечно, но живой, из нравственного искусства, а не глянцевитый манекен, гладкий и мертвый, от которого хочется отдернуть руку. Чем больше такой манекен "похож" на живого человека (есть большие мастера этого дела), тем неприятнее. Попробуй долго смотреть ему (манекену) в глаза - станет не по себе.

Философия, которая - вот уже скоро сорок лет - норма моей жизни, есть философия мужественная. Так почему я, читатель, зритель, должен отказывать себе в счастье прямо смотреть в глаза правде? Разве не могу я отличить, когда мне рассказывают про жизнь, какая она есть, а когда хотят зачем-то обмануть? Я не политик, легко могу запутаться в сложных вопросах, но как рядовой член партии коммунистов СССР я верю, что принадлежу к партии деятельной и справедливой, а как художник я не могу обманывать свой народ показывать жизнь только счастливой, например. Правда бывает и горькой. Если я ее буду скрывать, буду твердить, что все хорошо, все прекрасно, то в конце концов я и партию свою подведу.

...Нравственность есть правда. Не просто правда, а - Правда. Ибо это мужество, честность, это значит - жить народной радостью и болью, думать, как думает народ, потому что народ всегда знает правду.

Кредо, которому служит отныне художник по имени Василий Шукшин, заключалось в том, что человеку надо

...говорить не сильно подслащенные комплименты, а полную правду, какой бы горькой и жестокой она ни была. Это необходимо хотя бы уж из-за одного уважения к человеку, о котором мы пишем и снимаем фильм. И, может быть, высшая форма уважения в том и заключается, что не надо скрывать от человека, каков он.

Пашка Колокольников выпал из общепринятых схем кинематографа, оказался живым, из крови и плоти. Это-то и подкупало в нем бесхитростного зрителя, воспитанного на другой идеологии, навязывающей свои стереотипы.

Но сложные отношения с критиками будут преследовать Шукшина в течение пятнадцати лет его творческого пути. Эти критики и предполагать не могли, какой долгий и трудный путь прошел автор, чтоб открыть свои простоватые и глубокие по смыслу истины в познании человеческого бытия. Но ведь еще Пушкин говорил: "В простоте и сложность вся!"

Тебя хотят видеть!

Виктория Софронова (она тогда носила фамилию Старикова, по мужу.Авт.) наткнулась на имя Шукшина в журнале "Новый мир", где напечатаны были рассказы Василия "Они с Катуни". Просмотрела произведения Гамзатова, Эренбурга и с досадой поймала себя на мысли, что пишет критические статьи вслед за кем-то. Вернулась к Шукшину и с долей скептицизма окунулась в первые строки, но, завороженная содержанием, залпом прочла рассказы молодого автора. Вскоре в издательстве "Молодая гвардия" под редакцией Ирины Гнездиловой выходит книга прозы Василия Шукшина "Сельские жители", на которую появляется рецензия Виктории Софроновой "Талант души". Название обязывающее.

А потом Вика в писательском календаре Центрального дома литераторов обнаружит фамилию Шукшина, который должен был выступать с чтением отрывка из своей новой повести. Встречу вел муж Ирины Гнездиловой Александр Андреев, который помог напечататься впервые Василию Шукшину в журнале "Октябрь".

До обсуждения Ирина и Виктория встали в очередь у буфета, чтоб немного перекусить: пришли после работы. К Ирине подошел высокий, поджарый молодой человек, поздоровался, странно переминаясь с ноги на ногу. Это и был, как выяснилось вскоре, Шукшин. Василия познакомили с Викой Софроновой, на которую внешне Шукшин должного впечатления не произвел, как, впрочем, позже и на последнюю жену - Федосееву. Правда, запомнилось, что на вопрос Ирины по поводу "переминания" Василия прозвучало, что друзья по случаю обсуждения произведений Шукшина в стенах ЦДЛ сбросились и купили ему новые ботинки, а они ужасно жмут, причиняя нестерпимую боль хозяину. Не в сапогах же являться в престижный писательский клуб!

Женщины взяли кофе с бутербродами и сели за столик. Вика заметила, что к Шукшину подошла вульгарная девица. Чувствовалось, что они очень хорошо знакомы, но Василий, взяв рюмку коньяка и чашечку кофе, избавился вскоре от девицы и подсел к подругам. Завязался ни к чему не обязывающий разговор, который прервал раздавшийся звонок, приглашающий в Большой зал.

Обсуждение, которое вел прозаик Александр Андреев, Виктория слушала как в тумане.

По свидетельству литератора Лилии Гейдеко, Шукшин, выйдя на сцену, заволновался, увидев плотно набитый зрительный зал. Присутствующие же весело и выжидательно вглядывались в угловатую фигуру.

Василий для убедительности прошелся многозначительно по краю сцены, не зная, как и с чего начинать, явно растерявшись от такого пристального к себе внимания. Наконец начал читать надтреснутым, осевшим голосом, но смысл повести плохо доходил до Виктории. Автора доброжелательно покритиковали. Позже Вика узнала, что это обсуждение для Шукшина ровно ничего не значило, но нужно было для "галочки", потому что Василий вступал в Союз кинематографистов СССР и в кооператив "Экран" для получения квартиры в Москве. Решил обратить на себя внимание: так посоветовали знающие и влиятельные люди.

На встрече присутствовал оператор фильма "Живет такой парень" Валерий Гинзбург, кинорежиссер Андрей Тарковский вместе с женой, с которыми автор виновник обсуждения вскоре и спустился в ресторан. Ирина сказала Виктории:

- Пойдем утешим.

Отказалась. Расположились за столиком втроем - Александр Андреев, Ирина, Вика. Шукшин вместе со своей компанией сел вдали, но лицом к Виктории, издали наблюдая за ней с интересом. Он явно кого-то поджидал, но не выпускал из поля зрения и Викторию Софронову. Барс затевал новую охоту, и добыча как будто уже шла в расставляемые сети.

Появилась Белла Ахмадулина вместе с той вульгарной девицей, которая ранее подходила к Шукшину. Василий же, поздоровавшись и перемолвившись накоротке с девушками, демонстративно поднялся и направился к столику, где сидели Александр, Ирина, Виктория. Продемонстрировав свое знакомство со светской львицей - а Белла в то время была необыкновенно популярна,- он поднял свой престиж в глазах новой знакомой. Начал рассказывать о фильме "Живет такой парень", который проходил монтажный период. У Виктории сорвалось с языка:

- Я хочу посмотреть.

- А как я вас найду? - последовал встречный вопрос.

- Через Ирину.

Сказать, что Шукшин стал, следуя московской моде, завсегдатаем ЦДЛ и других подобных заведений, значит, солгать.

У Анатолия Заболоцкого в книге "Шукшин в кадре и за кадром" поведение Василия Макаровича в подобных заведениях тоже дано с моей позиции:

В ресторанах ЦДЛ, ВТО, Дома кино Шукшин чувствовал себя неуютно, но по необходимости бывал, тяжко переносил необязательные разговоры с коллегами. Порою на него находило раскаяние в грехах молодости, вспоминал сапоги и презрение красавиц, которые сегодня ласковы. Часто в ЦДЛ встречалась Ахмадулина, и, как ни норовил он обойти ее стороной, она громко звала издали: "Вася!" - и настигала его. Он был вежлив, стоял перед ней скованно, как ученик, но в следующий раз, едва она появлялась, вставал: "Пойдем скорее тем выходом!"