Танец с драконами - George Martin

– Ваша лучезарность изложила суть дела намного лучше, чем я надеялся сделать это сам. Я вижу, что вы так же красноречивы, как и прекрасны. И полностью с вами согласен.

Она невольно засмеялась.

– Вы, но не я.

– Ваше великолепие, – прошептал Резнак мо Резнак ей на ухо, – обычно десятая часть прибыли бойцовых ям перечисляется в городскую казну. Эти деньги могли бы быть направлены на благородные дела.

– Могли бы, но если мы вновь откроем ямы, то должны будем взимать десятую часть со всего дохода до вычета расходов. Я всего лишь юная девушка и мало понимаю в таких делах, но я долго общалась с Ксаро Ксоаном Даксосом, чтобы это понять. Хиздар, умей вы так же хорошо выстраивать армии, как выстраиваете аргументы, то завоевали бы мир... но мой ответ «нет». В шестой раз.

– Как пожелает королева. – Он снова поклонился, так же низко, как и прежде. Жемчужины и аметисты мягко коснулись пола. Очень гибкий и изворотливый человек этот Хиздар зо Лорак.

«Он даже был бы красив, если бы не эта глупая причёска», – подумала Дени. Резнак с Зелёной Милостью упрашивали её выйти замуж за миэринца благородного происхождения, чтобы примирить город с её правлением, и Хиздар мог бы стать кандидатом, стоящим пристального внимания. «Скорее уж он, чем Скахаз». Бритоголовый ради неё предложил отказаться от жены, но одна мысль о нём в качестве мужа заставляла Дени содрогнуться. Хиздар хотя бы умеет улыбаться.

– Великолепная, – продолжил Резнак, сверяясь со своим списком, – к вам желает обратиться благородный Граздан зо Галар. Согласны ли вы выслушать его просьбу?

– С удовольствием, – ответила Дени, разглядывая, как переливаются золото и зелёный жемчуг на подаренных Клеоном туфлях, и, стараясь не замечать их тесноты. Её предупредили заранее, что Граздан – кузен Зелёной Милости, чью поддержку и совет Дени очень ценила. Жрица была голосом примирения, согласия и послушания законной власти. «Я выслушаю её кузена со всем вниманием, чего бы тот ни попросил».

Оказалось, что его просьба сводится к золоту. Дени отказалась компенсировать Великим Господам стоимость освобождённых рабов, но миэринцы любым способом пытались выжать из неё деньги. Благородный Граздан являлся одним из них. По его словам, у него была рабыня, ткавшая замечательные ткани. Плоды её труда высоко ценились не только в Миэрине, но и в Новом Гисе, Астапоре и Кварте. Когда женщина состарилась, Граздан купил полдюжины молоденьких девушек и приказал рабыне обучить их секретам ремесла. К этому времени старая ткачиха уже умерла, а молодые, после освобождения, открыли мастерскую неподалёку от портовой стены и теперь торгуют собственной тканью. Газар зо Галар просил права на часть от их доходов:

– Они обязаны своим ремеслом мне, – утверждал он. – Это я вытащил их с аукционного помоста и усадил за ткацкий станок.

Дени выслушала его с невозмутимым лицом. Когда он закончил, она спросила:

– Как звали старую ткачиху?

– Рабыню? – Граздан нахмурившись, переминался с ноги на ногу. – Её звали... Эльза, вроде бы. А может Элла. Она умерла шесть лет назад. У меня было столько рабов, ваше величество...

– Хорошо, предположим, её звали Эльза. Вот наше решение. Девушки ничего вам не должны. Это Эльза научила их ткать, а не вы. А вот вы должны девушкам новый ткацкий станок – лучший из тех, что можно купить. Это за то, что вы забыли имя старухи.

Резнак вызвал бы очередного господина в токаре, но королева настояла, чтобы вместо этого пригласили кого-то из освобождённых. Таким образом, она будет чередовать бывших рабов и хозяев. Всё больше и больше жалобщиков требовало денежной компенсации. После падения Миэрин подвергся жестокому разграблению. Пирамиды богачей избежали худшего, однако кварталы победнее стали ареной разбоя и насилия восставших рабов и следовавших за ней из Юнкая и Астапора орд голодных людей, прорвавшихся в сломанные ворота. Её Безупречные восстановили порядок, но резня оставила за собой целую кучу проблем. Поэтому все шли к королеве.

Следующей по очереди была богатая женщина, чей муж и сыновья погибли, защищавшие городские стены. Во время кровопролития она в ужасе бежала к своему брату, а когда вернулась, обнаружила, что её дом превращен в бордель. Шлюхи нарядились в её одежды и щеголяли в её драгоценностях. Она требовала возвращения дома и ценностей:

– Одежду пусть оставят себе, – разрешила женщина. Дени пообещала ей вернуть драгоценности, но постановила, что дом та потеряла, как только оставила его.

Потом подошёл бывший раб, обвинявший некоего аристократа из рода Жаков. Мужчина недавно женился на освобождённой, которая до захвата города была у этого господина рабыней для постельных утех. Тот лишил её девственности, пользовался ею для своего удовольствия, и, вдобавок, наградил ребёнком. Её новый муж требовал оскопить бывшего хозяина за изнасилование, и кошель золота на содержание бастарда. Дени пообещала ему золото, но отказала в остальном:

– Когда он возлежал с ней, ваша жена считалась его собственностью, с которой он был вправе делать всё, что хотел. По закону, это не является изнасилованием. – Она видела, что её решение не понравилось просителю, но если будут кастрировать каждого, кто когда-то спал с рабыней, то скоро ей придется править городом евнухов.

Следом вышел мальчик младше Дени, худой и испуганный, в истрёпанном сером токаре. Его голос срывался, когда он рассказывал о том, как двое домашних рабов его отца восстали в ту ночь, когда были сломаны городские ворота. Один из них убил отца, другой – его старшего брата. Потом оба изнасиловали и убили его мать. Сам мальчишка сумел сбежать, отделавшись шрамом на лице, но один из убийц его семьи остался жить в его доме, а второй стал солдатом Матери. Мальчик просил, чтобы обоих повесили.

«Я королева города, построенного на прахе и смерти», – подумала Дени. У неё не было иного выхода, кроме как отказать ему. Перед этим она объявила всеобщее помилование для тех, кто совершил преступления во время резни, и рабов, восставших против бывших хозяев, тоже наказывать не станет.

Когда она объяснила это мальчику, тот ринулся вперёд к ней, но, запутавшись в токаре, растянулся на пурпурном мраморном полу. Огромный темнокожий евнух Силач Бельвас тут же навалился на мальчишку, а затем, подняв его одной рукой, принялся трясти, словно мастифф крысу.

– Довольно, Бельвас, – остановила Дени. – Отпусти его.

Потом она обратилась к мальчику:

– Береги этот токар, потому что он спас тебе жизнь. Если бы ты в гневе коснулся меня, то остался бы без руки. Ты ещё мальчик, и мы забудем о том, что здесь случилось. Тебе следует поступить так же.