Сочинения. Письма - Павел Васильев

Часть вторая

Кто видал,Как вокруг да околоКоршун плаваетИ, набрав высоту,Крылья сложит,Падает с клекотом,Когти вытянув на лету?Захлебнется дурная птицаСмертным криком,Но отклик глух,И над местом, где пал убийца,Долго носится Белый пух.

Увидали кочевники — нет путей:Тыщи их,Но нечем сразиться.В ливне сабель,ПикИ плетейКазаки налегалиЛютей и лютей,Дикошары, багроволицы,Выпучив глазаИ губы скосив,Ничего не видяПеред собою.Им запевалаНад пляской гривХриплая труба разбоя.Им запевала в уши кровь,Сладкая пробегалаПо спинам мурашка,И мелькали в разбегеТо зубы,То бровь,То копыто,То вострая шашка.Не домчав в перехлестанном гике (Гай-да!), разомСпустили курки.И передних взялиНа пики,Как на играхС трухой мешки.Сабли заработали: куда ни махниРуки,Головы,Глотки и спины.Сабли смеялись — знали они,Что сегодня —Их именины.Откормленные, розовые,Еще с щенячьимРыльцем, казачата —Я те дам! —Рубили, от радостиЧуть не плача,По черным, раскрытым,Орущим ртам.Меньшиков устал,Глядя по усам,Шашкой своейВысекать огонь.От кровиКрасноногий сам,И под нимКраснобокий конь.Он Устюжаниным крикнул: — Ишь,Какая выдаласьРабота, брат!Как ты здесьС киргизом наговоришь?Бьешь егоПо темени —Не умират!.. —УстюжаниныРезали наголо,Подбирали пикамиТо, что бегло.Федька ПалыйВидит: орет тряпье —Старуха у таратаек, —Слез с коняИ не спеша пошел на нее,Весело пальцем к себе маня:— Байбача, отур,Встречай-ка насДа не бойся, старая!.. —Подошел — иСаблей ее веселоПо скулам — раз!Выкупались скулыВ черной крови…Старуха, пятясь, пошла, дрожаРазвороченной,Мясистой губой.А Федька брови поднял: — Што жа,Байбача, што жа с тобой?.. —И вдруг завизжал —И ну ее, нуКлинком целоватьВо всю длину.Выкатился глазСтарушечий, грозен,Будто бы вспомнившийВдруг о чем,И долго в тусклом,Смертном морозеФедькино лицоТанцевало в нем.Рядом со знатью,От злобы косые,Повисшие наСаблях косых,Рубили Сирые и босыеТрижды сирыхИ трижды босых.И у них наделыДержались на том,И у них скотинаПлодилась на том,И они не хотелиСвоим хребтом —А чужие хребтыИскать кнутом.— Б-е-й!.. —Григорий Босой былоНад киргизской девкойВзмахнул клинком, —Прянула Вороная кобыла,Отнесла, одетая в мыло…Видит Григорий Босой: босикомДевка стоит,Вопить забыла…Лицо потемнело,Глаза слепы,Жалобный светлозубый оскал.Остановился Григорий:Где быОн еще такую видал?Где он встречалЭтот глаз поталый?Вспомнились:Сенокос,Косарей частокол…И рядом с киргизской девкой всталаСестра его, подобравши подол,Говаривала:«Стомился, Гришка?» —Зазывала под стогОтдохнуть, присесть.Эта!Киргизская Настя!Ишь ты,Тоже, гляди, так и братья есть.— Бе-ей!.. —Корнила Ильич вразбросВымахал беркутом над лисой:— Чо замешкался, молокосос?Руби,Григорий Босой! —Шашка зазвенела вяло,Зашаталась, как подстреленный на бегу.Руки опустив,Девка стояла…— Атаман?!— Руби!— Не могу… —Да Корнила ИльичПотемнел от крови,Ощетинился всей своей сединой,У переносицыВстретились брови,Как две собаки перед грызней.— Руби, казак!— Атаман, нельзя…— В селезня,В родителей,В гроб!Голытьба! КиргизамПопал в друзья!.. —И раскроил, глазами грозя,Григорию плетью лоб.

(Сабля!)

Был атаман —И не был.Безнадельный,ХромойСмел посметь…И упал атаман,И в ясное небоПеререзанной глоткойСтал смотреть.Не увидеть большеНи жены, ни дома…Ходит смерть козырем с плеча!Так довелось Григорию БосомуУходить Корнилу Ильича.У таратаек же шла расправа —Летали стаи плетей,Бунтовщиков валили на травы,Били до полусмерти, а теТолько поднимали руки:— Не тронь!.. —Но не упасет от убийц ладонь,И ходил разбой — кулаки в бока,Подмигивая глазом рябым.А кой-гдеУже стлался сизый дымКостров и тонкий дым табака.И уже начинали шутки ходить,Кровью от них попахивало: — И-и,Я на него шашкой, стало быть,А он кулаками, братцы мои!

«У проторенной дорожкиЗакуривай козьи ножки».«У рябого милуюОтберу я силою».«Есть у милой сторожа,Опричь острого ножа».«Ну, кака-никака песня,А лучше драки,Кака-никака милаЛучше собаки…»«…Пылают, светаютНа яру костры,Белы гусиВ воде плещутся».(Подпевалы:«Загоняй гусей во двор».)«Было у казакаТри красы сестры,Смиренны растут:Ой, не натешатся!»(Подпевалы.:«Береги, казак, сестер!»)«Ой, да смиренны растут…»

Тут же рядом,Свернув сапоги калачом,Мастерится ходок по загадам,Перемигиваясь с плечом:— Сто двадцать одеж,А поверху — плешь,Посоли да съешь, —Угадай-потешь:Чо тако?— Под зеленым гарусомВисит красным ярусом…Чо тако?Чо тако?..Гармонь затряслась,Далеко-оОтдались ее лады-лады:— Росла у воды,Да ушла в сады,Чо тако?«Смиренны были,Ой, обманные…»Караванные курганы дороги…Пахнет караваннаяНочь зимой:Ой-пур-мой!..А Корнила ИльичЛежит немой,Дырявой рогожейЗакрыты ноги,Зарезанный,Ничему не рад,Царевой службы саженные мощи.Знамя царевоНад ним полощет,На груди медалиТихо блестят,И, словно попПо церкви пустой,Ходит над ним месяцОт тучи к туче…Так вот и лежит,Простясь с маетой,Усопший рабНа телеге шатучей.Так вот лежит!И когда рассветЛучищаВытянет по степи,Ты не раскроешьС трескомГлаз своих, нет!Не расправишьЧерствые кости.И такая будетБольшая роса,И такой на зареГусей перелет,И набьется ветерТебе в волоса,И такое РоссияВдруг запоет,Что уж лучшеИ не вставать атаману.И такой полетитШирокий лист,И такого жизньНапустит тумануУтром рождений,Любви,Убийств!Так вот лежи!Слепошарый вояка,Ты — убивавший —Убит, убит.Ты не услышишь,Как утка закрякаетИ селезеньВслед за ней прошумит.Ты не услышишь,Как в теплом дымеЗари, сквозь холодок и теплынь,Друзья твои,С руками такими ж,Девок киргизскихПотащат в полынь.

Ты лежишь,Ни о чем не споря,Ничего не желаяБольше знать.И еслиНа карачкахКиргизское гореПодползетИ в глаза тебеБудет плевать,Ты смолчишь,Не поднимешьМертвой руки,ЗаслужившийНаграду такую сам,И медленно будутПолзти плевкиОт мертвых скулК сивым усам.И задолго до того,Как в каменнойЦерквиПоплывет по рукамБезвесельный гроб,И, от натугиЛицо исковеркав,ЗаупокойнуюГрянет поп,И дюжинамиВолчьи свечиЗажгутсяВозле Христовых ног,И слезы уронитЧеловечьиМать твояВ припасенный платок.Тебе зажженаПанихида волчья,Сеявшему десятины мук…Мир ОстанкуЦаревой сволочи,МирПрахуТвоему!

Спеленали веревкамиГришу Босого,На телеге сидит он,Супя глаз, —Так сидятНа привязи совыЯрмарочные,Вывезенные напоказ.Спеленали веревкойБосого Гришу,На телеге сидит он,Супя взгляд, —Так на ярмаркахВ ЗаиртышьеНа побитых ворахШапки сидят.Смотри, казак!Степь широка-а-а,Жестока степь,Ой, жестока-а-а!Далеко-о-о,Возле травяного песка,От станиц в лесаУходит река-а-а.Далеко у рекиСтаницы птичьи,Солнце через рекуХодит вброд.Сынка дожидаетсяМатка с отличьем,А сын к нейС петлей на шее придет,И хворобойВыщипанные бровиОтец нахмуря,В глаза поглядит,И целый ушатПотемневшей кровиПлеснет емуВ дряхлые щеки стыд.Ой, стыд,Ой, стыд Босого породе!С головы до ногОгадил отца.… А возле телегиМеньшиковы ходят,По-волчьи смеются,Ку-ра-жа-тся.— Чо говорить!Голытьбу голытьбаЗа версту видит.Этот не первый…Чо с нимКанителиться, пра, —Взять баДа и прирубитьБосяцкую стерву!.. —И разворачивали кисеты,Мимо колючий пустив дымок.Ветер же,Будто нарочноГретый,Легкий и махонький,Как мотылек.

К вечеруПотянулись домой,Но позадиНету добычи.Кто поживитсяКиргизской сумой?Хоть пограбить —И славный обычай!Ленты повыплетались из грив,ЦепкиеРасползались саксаулы, —Шли впереди,Башку заломив,МеньшиковИ с ним есаулы.Вслед за ними —Сам атаман,На кибитке,С глоткой черной,СотенРаскинутый караван,Черствых копытПерестук упорный…А позадиТо шагом,А то бегом,ВзнузданныйХмурыми матюгами,Гришка тек за кобыльим хвостом,Часто всхлипывая сапогами.

Подымайся, песня, над судьбой,Над убойнойТреснувшеюСнедью, —Над тяжелойКолокольной медьюТы глотаешьВоздух голубой.И пускайДеревья бьютсяВ стекла,Пляшет в бочкахГорькое вино,Бычьей кровьюПразднество намокло, —ЗвездамиХмелеть тебе дано.И пускайГуляет по осокамРыба стрельма,Птица огнестрел, —Ты, живая,В доме многоокомРадуйся,Как я тебе велел.Есть в лесах НесметныйЦвет ножовый,А в степяхРастет прострел-траваИ татарочник круглоголовый…Смейся,Радуйся,Что ты жива!Если ж растеряешьРыбьи перьяИ солжешь,Теряя перья, ты, —МертвыеУткнутся мордойЗвери,Запах потеряв,Умрут цветы.

— Где ты был,Табашный хахаль?Не видалаСтолько дней!Из ружьяПо уткам АхалИль стерегВ лугах Коней?У коняКопыта сбиты,ПыльНа сбруи серебре,Жемчуг,Сеянный сквозь ситоНа его горитБедре.— Не ласкайРукой ослаблойИ платочкомНе махай!Я в походеОстрой саблейСек киргизскийМалахай!(А киргизы,Прежде чемПовалиться,ПошатывалисьВ последний раз,И выкатывалисьНа лицахГолубые орехи глаз.)Сёк киргизовПод Джатаком,А когдаМы шли назад,Ветер — битая собака —Нашим песнямВыл не в лад.(Песня!Сердце скреби Когтями.А киргизы,Когда он их сёк,Все садилисьС черными ртамиУмиратьНа желтый песок.)Сначала,НаклонивРогатые лбы,Пошли быки,И пошли дубы.Потом пошлиОсетры на блюдах,Белопузая нельма,ЯзьИ хранившаясяПод спудомПерелитая медомСласть.Светлый жир баранины,МясоРозоватыхСдобных хлебов.Хмеля скопленные запасыВ подземельях погребов. Пива выкипень ледяная,Трупы пухлыхГрибов в туесках.КожаСкрученная,Сквозная,Будто грамота, на окороках.Ладен праздникКоровьими лбамиИ румянцамиБабьих щек!Кошки с блещущими зубамиВозле рыбьихУрчат кишок.И собаки,За день объевшись,Языками,Словно морковь,Возле коновязейПочерневшихЛижут веселоБычью кровь.Лишь за этойЕдой дремучейЛюди двинулись —Туча тучей.Сарафанные карусели,Ситец,БархатИ чесуча, —Бабы, за руки взявшись,ПелиИ приплясывали, свища,Красотой бесстыжейКрасивы,Пьяны праздничною кутерьмой,Разукрашенные на дивоРыжей охроюИ сурьмой.(А казаки-мужья,В походе томАзиаткамЗадрав подол,Их отпробовалиИ с хохотомМежду ногЗабивали кол.)Вслед за бабамиПарни,ДевкиВ лентах,В гарусеДля красы.Сто гармонийГремят запевки!И, поглаживая усы,Позади ихНарод старшинный,Все фамилии и имена:Хвастовство,Тяжба,Матершина,Володетельность,Седина.Им почет, почет,Для них мед течет.О них славаХодит,Что смелыВ походе,Им все сбитниСбиты,ВоротаРаскрыты,Сыновья их тешатся на дворах,Дочери качелей пужаются: «Ах!»А качели Гу-у-дят,Как парус в бурю,Ветер щеки хлещетОстрей ножа, —Парень налегает,ГлазищаЩуря,Девка налегает,Вовсю визжа.И саженная плахаНараспев Начинает зыбать,Кренясь неловко.Парень зубы скалит,Как волк, присев,Девка, словно ангел,Висит на веревках.И — раз!И веревочнаяТетиваВыпустила стрелыС пениемДлинным.Девка уноситсяВверх чуть живаИ летит оттудаС хвостом павлиньим.И — два!И,птичийВытянув клюв,Ноги кривыеРасставив шире,Парень падает,Неба глотнув,Крылья локтейНад собой топыря.Мир под нимиСинь и глубок,ОстановитьсяОба не в силе,Ноздри раздулись,Волос измок,И зрачкиГлаза застелили!

Так от качелейК реке и рощам,От рекиК церквамПразднество шло,Так оноКрепостную площадьХмелем и радугойПодожгло.И казалось,Что на ПоречьеНет пудовыхЛитых замков,Нет глухойТоски человечьей.И казалось,Что бабы — свечиС пламенемРазноцветных платков.И казалось —Облачной теньюНад голосамиИ пылью дорог,Чуждый раздумиюИ сомненью,Грозно склонилсяКазацкий бог.Вот он — от празднестваИ излишкаСлова не может сказать ладом,И перекатывается отрыжка —ТысячепудовыйСытый гром.Ходят его чубатые детиХлестко под кровомЕго голубым.Он разрешает — гроз володетель —Кровь и виноДетям своим!

— Казаки!(Под ХоданеновымПляшет конь.)Враг отечестваИ АтбасараВами разбит, казаки.

(Гармонь.)

В битвеВозле Шаперого ЯраДоблестно…Пал…Атаман…Ярков!.. —В землю ударилиВсплески подков.И пошли кругиПо толпе,Будто бы ветерПодрезал шапки.Скоро и вечерПодоспел.Он разобралЛюдей по охапке,Он их несВ дома и сады,В заревоПраздничного бессонья…Улицы перекликались,Словно ладыЗаночевавшей в кустахГармони.От ворот к воротам ходилСтарый хмель,Стучался нетвердо,И если женщинНе находил,То гладил в хлевахКоровьи морды.Он потерялКисет с табаком,Фуражку с кокардой,Как оглашенный,СопровождаемТенью саженнойИ не задумываясьНи о ком,Шел желтоглазый,Чумной,Казенный.Он плевать хотел на делаЛюдей и ветров,Шумящих окрест,На то, что церковьСтоит белаИ над ней —ЗолотойСияет крест,На то, чтоЕму бы надо зватьсяХозяином…Воздух пахКожей девическою,ЗадыхатьсяДевки началиНа сеновалах — впотьмах.И чудилисьИх ноги босые,Тихий смешок перед концом.И ухажеровБрови косые,Губы, сдобренные винцом.Старому хмелюИх не надо-о-оБелогрудых цапать, —Ему теперьОсталасьТолько одна услада:Ввалиться — ага! —В закрытую дверь,Поднять хозяина,Чтобы он сам,От бабы отхлынув,Потный, голый,Поднес еще разК измокшим усамС питьем развеселымКовшик тяжелый.Чтоб под усталыйСобачий лай,РясуРасполосовавО заплоты,Пузом оселОтец МиколайИ захлебнулсяПарной блевотой:— Го-о-споди…(Два жирныхПальца в рот.)В-в-ерую в тя…(До самой гортани.)

Две ноги —И на них животИ золотого креста блистанье.

И из соседнегоОкнаТо ли свет,То ли горсть зерна,И ходятВ окне том, топочаПо полуКаблуками литыми,Над свечками,Что пошире меча,Танцоры,Хватившие первача,ОбросшиеМахорочным дымом.И бабы,Руки сломив в локотке,Плывут в окне — тяжелые павы.Там хвост петушиныйНа половике,Там полные ртыИ горсти забавы.А ну еще!Еще и еще!Щелканье. Свист…Дорого-мило!А ну еще,ЕщеВперещелк,Чтоб как волнойВыносило!А ну ещеНапоследокВзмахни,Гульбище, подолом стопудовымОсени,Погасившей огни,Черным деревьям,Лунам багровым!А ну!Еще!(Киргизы спятВ ковыле, в худом,Сплошь побиты.)Еще и еще!Сто раз подрядНоги в пол стучат,Как копыта.И только где-тоУ Анфисы-вдовы,На печке скорчившись,Сын юродивый,КачаяРыжий кочан головы,С ночью шепчется:— Диво… —Он, как большойЧерноротый птенчик,Просит жратвыИ, склонившись вниз,Слушает до-о-о-лгоБожий бубенчик,Который тут жеРядом повис.

Что же Деров, —Он других поранееКрай этот хлебныйОблюбовал,И недаромЕго поманивалЗеленоголовыйИртышский вал.На Урале купечествоКрепко всталоНад угрюмойХребтовою крутизной, —Как пожары и грозы,Шли капиталы,Подминая Урал,Горбатый, лесной.Что ж,Арсений ДеровСватался к дочкеВоротилы яицкого —Не пошла,—Золотом у нееОттянуты мочкиИ приданогоПолподола.Туго в ту поруК Дерову шли,Хоть и раделИ забыл про отдых,Звонкие,Оспенные рублиИ ассигнацииВ райских разводах.Он забыл, забылПро девический смех,Про клубыБагровой, душной сирени,И ему не осталосьВ мире утехНикаких, кроме тех! На поту!Сбережений!Он держал их,Как держат камень в руке,Как рогатинуДержат перед берлогой.И ему ужеВиделась вдалекеФирма,Посланная от бога!Затаился и ждалСмекала, лобан,И когда заскрипелиСчастья ступеньки,Он одернул сюртукИ пошел ва-банк,На иртышские волныПоставив деньги.И его понеслаВ медвежьих шкурахТрактомОт заработков и знакомствПараЗаиндевелыхКаурыхСобственныхЧерез Тюмень и на Омск.В самую глушьОн себя запрятал,ТысячныйНакрутил оборот,И для него, Дерова,КурбатовПо Иртышу пустил пароход.И «Святой Николай»С «Товар-паром»Дьяконским «внемли»Ширили рев,СлавилиЯрмаркам и базарам:«Славься вовек,Арсений Деров!»В сотни тысячВыросли тыщи,Ставил ва-банкИ убил, — с того льБыл он, Арсенька,Смолоду нищим,Встал на соли —Соляной король.Встал на солиНа Иртыше,На Ишиме,Грабил ладом,Строил ладом,Был возвеличенМежду другимиИ в АтбасареВымахал дом.Дом!Домище!О трех половинах.Темный, тяжелый в крестцах, —Ничего!Там на взбитых горойПеринахСчастье погащивало его.Счастье его —От горькой земли,От соляногоТого приплода,От Улькунали,Кишкинтайали…Пять рублейНа голову шли,Тыщи неслаГолова доходу.И ужеПод УрлютюпомРумяные слепцыПели ему в честьС прибасами сказыПро завоеванные солонцы,Про его, короля, лабазы:«Слава, слава накопителюАрсению Ивановичу!»И губернатор ГоттенбахСказал про него(Так огласили):— Держится на таких головах,Господи благослови, Россия.

* * *