Брижит Бардо. Две жизни - Джеффри Робинсон

на каждом углу. Он заявил о себе на Бродвее, где на театральных подмостках шла пьеса Теннесси Уильямса «Трамвай «Желание». Заглянул он и на Уимблдон, где под коротенькой юбочкой Гасси Моран мелькали кружевные трусики, отчего фотографы у корта едва не передрались между собой. Секс проник на страницы газет, возвестив миру о том, что Ингрид Бергман, которая в ту пору считалась замужем, сбежала с Роберто Росселини и планировала родить от него ребенка. Секс прочно обосновался в книжных лавках, где вскоре угодил под запрет, а еще спустя какое-то время снова поднял голову на телевидении, когда Грейс Метеолис выдумала городок под названием Пейтон Плейс. Секс прибрал к рукам газетные киоски вокзалов, после того как Мэрилин Монро предстала перед фотообъективом обнаженной, и это фото вскоре стало первым разворотом «Плейбоя». Секс проник даже в школы, когда социолог Маргарет Мед заявила, что супружеская неверность является частью современной демократической культуры, проявлением свободы выбора. Он стал доступен буквально любому человеку с читательским билетом, когда Симона де Бовуар написала «Второй пол», а Дж. Д. Сэллинджер — «Над пропастью во ржи». Мы все были сродни Холдену Колфилду.

К этому времени в Канны прибыла Брижит Бардо.

Международный Каннский кинофестиваль, который по традиции в какой-то мере отдавал неизменную дань сексу, начал свое существование ровно через год и один день после свадебной ночи Ширли Темпл. С той самой поры — несомненно, с тем, чтобы не путать эти два события, — он был перенесен на апрель.

В последние две апрельских недели 1953 года все, кто имел хоть мало-мальское отношение к кинобизнесу, слетелись на юг Франции. Но никому и в голову не пришло приглашать Брижит. Вот почему Вадим пригласил себя и жену сам.

Он-то прекрасно знал, что в действие пришла вся мировая газетная машина, пишущая на потребу публике пикантные истории, и чтобы привлечь внимание к супруге, Вадим решил подкинуть ей парочку таких историй. Разумеется, пляж уже был до отказа забит звездами — начиная Оливией де Хэвиленд и кончая Эстер Уильямс и Ивонной де Карло. Однако когда там в купальном костюме объявилась некая длинноногая стройная дама и принялась выставлять напоказ свои прелести, за дело взялись приятели Вадима — репортеры. Они снимали ее на пляже и перед входом в «Карлтон». Они фотографировали ее вместе с ее старой приятельницей по балетному классу Лесли Карон, которая удостоилась номинации в категории «лучшая актриса» за главную роль в картине «Лили». «Пари-Матч» свел на своих страницах обеих бывших балерин в одном репортаже, опубликовав фото Брижит, которое сопровождала следующая надпись: «Новая Лесли Карон».

В те дни Военно-морской флот США в Средиземном море базировался по соседству, в Вилльфранш. Как добрые соседи, американцы внесли в этот праздник свою лепту, поставив на якорь в полумиле от берега авианосец «Мидуэй», и группе кинозвезд была предоставлена возможность сняться на его борту. Среди тех, кто удостоился чести быть доставленным на «Мидуэй», были Эдвард Робинсон, Кирк Дуглас, Лана Тернер, Оливия де Хэвиленд, Энн Бакстер, Мел Феррер, Раф Валлоне, Сильвана Мангано, Витторио Де Сика и Гари Купер.

Однако в их компанию незаметно затесалась молодая, длинноногая и стройная брюнетка в плаще.

Американцы тепло приветствовали у себя в гостях кинознаменитостей, однако когда на палубу вступила Брижит и на глазах 3500 моряков плащ соскользнул с ее плеч, открыв их взорам божественную фигуру — на протяжении последующих 25 лет ее измерения при росте в 5 футов и 7 дюймов останутся 35-23-35, — поверх которой было лишь крошечное платьице, «морские волки» совершенно обезумели.

«Я знал, что произойдет, если она поедет в Канн, — рассказывает Вадим, — Я заставил ее поехать туда, потому что знал, что после этого ее карьера стремительно взлетит вверх. Но я не знал-не ведал, что кому-то в голову придет идея отправить ее на этот авианосец. К сожалению, сам я до этого не додумался».

На протяжении многих лет тысячи начинающих старлеток пытались украсть в Канне у звезд первой величины частицу их блеска. Но именно Бардо первой удалось разом затмить их всех вместе взятых. С тех пор никому еще не удавалось сделать это лучше ее или благодаря участию в этом деле Военно-морского флота США с таким же шиком.

В последующую после Каннского фестиваля осень Брижит Бардо первый и единственный раз заявила о себе на парижской театральной сцене, сыграв в пьесе Жана Ануя «Приглашение в замок». Ануй, заметив Брижит в нескольких фильмах, нашел ее просто восхитительной и обратился к Вадиму с просьбой, не согласится ли она сыграть одну из второстепенных ролей.

Вадим передал это приглашение Брижит. Та до этого ни разу не играла в театре. Как ей самой казалось, это было бы непосильной задачей, и она не собиралась рисковать — к чему пытаться, если все обернется провалом.

Однако Ануй не сомневался, что Брижит справится с ролью, как, впрочем, и Вадим, и они оба принялись уговаривать ее.

«Брижит была бесподобна, — рассказывает Вадим, — она только что начала сниматься в кино, и у нее не было ровным счетом никакой актерской подготовки. Приятно было видеть, как она постигает самое себя неким внутренним чутьем. Ануй едва не прыгал от восторга».

Брижит, однако, бросало в ужас от одной только мысли о сцене. Несмотря на умелую режиссерскую руку Андре Барсака и неизменное подбадривание со стороны Вадима и Ануя, она не только глубоко сомневалась в своих способностях, но и, узнав, что ей придется играть в спектакле целых три месяца, принялась жаловаться, что просто не выдержит.

«Но как только она поняла, что ей все прекрасно удается, — продолжает Вадим, — она осталась ужасно довольна собой. Это позволило ей доказать тем скептикам, что были склонны видеть в ней лишь сенсацию однодневки, что она способна на нечто гораздо большее. Однако Брижит осталась верна себе. Первая неделя прошла гладко. Но вскоре начались недовольство и жалобы. Брижит кое-как дотянула до конца, однако ворчанью ее не было предела, ведь сцена, как оказалось, требует немалых усилий».

Однажды, ближе к концу контракта, Брижит как-то раз замечталась на сцене о чем-то своем и у нее напрочь вылетели из головы все ее реплики. Возникла неловкая пауза, и Брижит судорожно пыталась вспомнить слова. Наконец, полагая, что вспомнила нужное место, она заговорила снова. К неописуемому ужасу других актеров, она, сама того не замечая, перескочила целую сцену. Актеры же, к ужасу завсценой, автоматически последовали за ней к финальному акту. В конце концов Брижит заподозрила нечто неладное — она читала это на лицах