Беглец в жизнь - Ростислав Гельвич

Это было совсем нетравматично, даже синяка не осталось. Но вот боль… даже привыкший к ней «племянник» целых пять секунд ругался, прыгая на одной ноге. Как в ответ – из-за соседского забора раздалось восхищенное присвистывание.

Молоток, наконец, упокоился на ручку, и Альфаран снова залез на крышу.

Сарай был построенным недавно, почти с нуля, и потому чинить надо было только очень небольшой участок крыши. Его «племянник» испортил сам, решил в одиночку провести небольшой ритуал – сделать из почки шакала зловонную бомбу. Однако сыграло роль то, что знал он только теорию и с Кларахотом не посоветовался. Потом немного перемудрил с запиткой и зельями…

Как итог – вместо зловонной бомбы получилась едкая кислотная каша, которая очень быстро испарялась. Прямо в деревянную крышу испарялась, надо сказать. Кларахот потом за голову хватался, восклицая: «О, боги, ну как, как он смог сделать это!» После чего сказал, что доски надо заменить полностью, ибо их не разъело. Они сгнили. А рецептик Альфаран на всякий случай решил запомнить.

После того как крыша наконец обрела целостность и крепость, а из ладоней были вытащены три занозы и одна щепка, Альфаран быстро натаскал воды, сжег сорную траву (даже не срывая ее) и решил сходить в пустыню. Для того чтобы набрать там ягод Жер. Чрезвычайно колючее растение, а его плоды в малых дозах – сильнейшее рвотное. В больших – яд. Альфаран собирался приготовить и первое, и второе. Кларахот будет благодарен: он не заметил, что все запасы рвотного уже давно кончились.

Домой ученик мага вернулся только к вечеру, довольный и с полной корзиной ягод. После чего он снова пошел в кабак. А что такого? Кларахот сам сказал – будешь портить девчонок, прибью. Насчет остального запретов не было.

Смирный и тихий конь – это в какой-то мере истинное сокровище. На нем очень хорошо думается.

Кларахот любил поворочать мозгами, сидя в седле. От монотонного покачивания они работали как-то… иначе. Глубже.

Всю свою жизнь в Ордене Кларахот выполнял поручения лидера, совершенно не задумываясь о будущем. Во-первых, потому, что Артан держал Орден на плаву и в приличном состоянии. Во-вторых, потому, что думать было просто не о чем.

Однако теперь перед ним появилась большая такая проблема, идущая вразрез с его устоями. С устоями верного пса.

– Да что такого в нем? Не для того его разве растили? – коварно шептала одна часть души.

Однако откуда-то из области желудка в мозг ввинчивалась другая точка зрения:

– Что значит «растили»? Он рос для служения Йарре! А не Храамтакону!

– Однако приказ есть приказ! И его надо выполнять!

– Хех! Что значит «приказ»?! – Кларахот вздохнул. – А если тебе прикажут землю есть? Или что похуже? Тоже выполнишь слепо и бесповоротно?

Старый маг опять вздохнул и ответил сам себе:

– Буду. Если это поможет Ордену.

– Вот! – ликование. – Ты сам сказал – Ордену. А какое отношение к нему имеет Храамтакон? Никакого.

В ответ на это появилась другая мысль:

– Но это поможет Ордену! Он станет сильнее, могущественнее, влиятельнее, чем при Йарре!

– И грязнее. Поганее. Зачем тогда тебе твои идеалы, если они перестанут себя оправдывать? И зачем тогда вообще жить?

– Нельзя нарушать слова Лидера!

– И нельзя предавать своих.

Конь заржал и слегка подался назад – увидел гремучую змею. Тело Кларахота слегка качнулось, голоса прервались, слились в водоворот звуков и… он проснулся.

– Тпру-у! – Старик натянул поводья и тряхнул головой.

Солнце закрылось небольшим облачком и словно задорно подмигнуло ему. Старик рассмеялся, как мальчишка, и пустил коня галопом. Решение принято.

Бывает, что верные псы рычат на хозяев.

На этот раз в кабаке праздновали именины кабатчика, и потому выпивка и еда были бесплатными. Пить не хотелось, а вот поесть… Надо упомянуть, что при всех своих плюсах готовить Альфаран не умел совершенно. Даже самые легкие блюда. Попытается намазать медом кусок хлеба – либо хлеб сломает, либо мед уронит, либо так перепачкает руки, что не до еды будет. Робкие же попытки сварить что-нибудь типа похлебки приводили только к тому, что еще один котелок был безвозвратно испорчен.

Из-за этой своей особенности Альфаран не ел с того времени, как уехал Кларахот. Старик-некромаг, как ни странно, очень любил готовить – наверное, воспринимал это как приготовление зелья. Только с более позитивным эффектом.

– Что принести?

– Чего-нибудь пожрать. Мяса жареного много. Хлеба побольше. И сока яблочного кувшин, – ответил Альфаран пожилому разносчику.

– А выпить?

– Да не, не надо.

– Ну и правильно. А то вы, молодежь, только в рост – и сразу за бутылку, а вот…

– Мне интересно, честно, – соврал Альфаран. – Однако я голоден.

– А, ну да, ну да….

Пока разносчика не было, ученик лекаря во все глаза наблюдал за именинами кабатчика. Тот, совершенно пьяный, грязно приставал к собственной жене, находившейся в таком же состоянии. Та застенчиво хихикала и отговаривалась тем, что она, дескать, замужем, но сопротивлялась не столь упорно, как следовало бы.

Где-то в уголке некто, с помощью деревянной кружки и кулака, объяснял кому-то, что: «Еще раз назовешь мою Райлу грязной шлюхой, в жопу эту кружку затолкаю!»

У стойки играл на лютне парень 15 лет – его Альфаран не знал.

Под разухабистый мотивчик уже начинали танцевать пары. Первый парень на деревне захотел произвести впечатление на свою пассию и попытался было спеть. То, что в него полетел сапог, он счел недостаточной причиной для своего ухода от стойки. Спустя три строчки в него полетела табуретка.

Когда принесли еду – баранью ногу в собственном соку, каравай хлеба и кувшин сока, – Альфаран углубился в процесс поглощения. А в кабаке уже вовсю кипели страсти…

Началось все вполне невинно – бывший солдат Хаф попросил разрешения спеть песню. Армейскую. Ему разрешили.

Мотив сменился с бесшабашного на точный и крепкий.

По скользкой палубе галерыОхранники чеканят шаг.Мы служим крепко, служим так,Что крепче камня наши нервы!

Когда вокруг тебя зверье,Когда опасности под боком,Следить обязан, крепче оком,И дело охранять свое!

А умирать… все умирают,Бывают бунты, шторм бывает,Но нас, с галеры, – не понять вам.Погибшего помянут братья!

Когда же держим путь домой,То, несмотря на все напастиИ несмотря на это счастье,Мы все рискуем головой!

По скользкой палубе галеры….

Песня Альфарану понравилась, и он одобрительно помахал Хафу рукой. И тут… уязвленный парень, в которого швырнули табуреткой, улучил время, когда в большой зале было очень тихо.