Спой мне колыбельную - Анджела Моррисон

Мэдоу переводит взгляд на меня.

— Конечно, нет. Не будь глупышкой. Когда я встречусь с Дереком в Лозанне…

Она такая уверенная, такая дерзкая, ну точно как Дерек. Они отлично подойдут друг другу.

— Я могу послать Тедди сообщение об отмене встречи.

— Не будут ли отношения на расстоянии трудными?

— У меня будет порш, глупышка. Может быть, я буду подвозить его до школы. Лучше придумать какую-нибудь отговорку о папе для него, просто на всякий пожарный. Что думаешь, мам?

Мама Мэдоу отсутствующе кивает и попросит Мэдоу послать меня и пару других девочек за сумочками. Еще восемьдесят девочек должны пройти примерку и если мы сделаем дело с сумочками быстро, то сможем порепетировать. Швея заканчивает и расстегивает молнию на моей спине.

— Погоди.

Мама Мэдоу ищет мою сумку, достает нетронутый темно-красный блеск для губ — он слишком темный. Я предпочла бы арбузный блеск. Она намазывает мне губы цветом красного вина, поправляет основу и накладывает румяна. В моих глазах она смотрится как профессионал. Она делает шаг назад.

— Девочки должны это увидеть. Всё будет только лучше, когда твоё лицо окончательно заживет.

— Мы идем наверх?

— Девочки должны увидеть, как окупилась наша трудная работа.

Она не окупится, пока мы не выйдем на сцену в Лозанне и не споем лучше, чем когда-либо мечтали петь парни из Эмебайл!

— Мне нужны очки.

— Нет. Я поведу тебя.

— Все нормально. Я не слепая.

Хотя мне это и не нравится. Все вокруг в размытом виде. Не удивлюсь, если они не разрешат мне надевать очки все время, когда мы будем в Европе. Платье сияет как россыпь звезд. Несколько девочек бросают на меня взгляды:

— Глянь. Тише ты. Это же Бет! — начинают шипеть в комнате. Мама Мэдоу, собственнически держит свою руку у меня на пояснице, направляя меня на подставку.

Мэдоу появляется передо мной.

— Итак, девочки, что вы думаете о нашей солистке?

Я вижу только их размытые лица, но чувствую. Чувствую их трепет.

У одной их девочек вырывается:

— А можно автограф?

Это нарушает тишину, и девочки начинают толпиться вокруг меня.

— Ты прекрасна, Бет.

— Выглядишь как модель.

— Это просто замечательно.

У меня кружится голова. Ошеломленная, я улыбаюсь и обнимаю их аккуратно, чтобы не повредить платье. Мама Мэдоу будет кричать на меня, если с платьем что-то случится. Все они, наверно, не серьезны. Красивая? Я? Мне так хочется им верить. Поверить в это возбуждение, которое заставляет моё сердце бешено биться в груди. Это не может быть реальным, но девочки все продолжают подходить ко мне.

— Я и не знала, что твои глаза такие голубые.

— Ты будешь звездой.

— Ты должна участвовать в конкурсе красоты в следующем году.

В конкурсе? Спуститесь с небес. Это всего лишь платье. Просто платье.

После того, как около пятидесяти девочек сказали мне, что это правда, я начинаю в это верить капельку больше. Просто мне ужасно хочется, как и им, увидеть лебедя.

Глава 7. Исправленная

Прошлой ночью у меня был кошмар. Мы стоим на сцене в Лозанне. Все девочки ошеломительны в своих красных платьях, кроме меня. Все, что на мне надето — это сатиновая комбинашка. Скотт стоит посреди зала и пялится на меня также как делал это в холле в прошлый четверг. Если у него не появится девушка в ближайшее время, я сойду с ума и побью его прямо посреди класса музыки в школе, и не важно, друг он мне или нет. Легенды о Чудовище потом точно выйдут из-под контроля.

Собирайтесь вместе маленькие деткиИ молитесь, что есть мочи.Надевайте пижамкиИ бегите вверх по лестнице.Чудовище бродит средь ночиОхотиться на тех, кто выглядит круче.

Не знаю, как могу чувствовать что-то подобное. Скотт для меня как брат. Мы всегда были друзьями. Он не может мне нравиться в романтическом плане, но я подмечаю некоторые вещи. Например, форму его плеч. Они вопиюще сексуальные на этой неделе. Он надел свою белую обтягивающую майку, и я просто не могла прекратить пялиться на его плечи. Они не такие прыщавые, как обычно. И там явно прослеживаются мускулы.

Он подловил меня в музыкальном классе.

— Что такое?

— Ничего. — Я силой заставила себя сосредоточиться на скучной музыке, которую мы поем в хоровом кружке в последнее время. Звенит звонок.

— Бет?

Я не останавливаюсь.

— Увидимся, Скотт. Я вроде как спешу. — Он и не в курсе, что я спасаю его судьбу от неминуемой гибели.

Мой телефон вибрирует, я достаю его из кармана и открываю крышку.

— Слушаю тебя, Мэдоу.

— Вообще-то, это твоя мама.

— Прости. Я сегодня какая-то потерянная.

— Почему? Сегодня твоё лицо выглядит лучше.

Будто я собираюсь рассказать маме, что у меня на уме. Я уверенна, что она бы оценила разговор о сексуальных плечах Скотта.

— Просто устала. Вчера была поздняя репетиция в хоре. — И потом мне пришлось вести машину из Энн-Арбор до дома, я вернулась к часу ночи.

— Хочешь прогулять школу сегодня после обеда?

— Да. Это было бы замечательно.

— Хорошо. Зайди в класс и выключи телефон, тогда твои извинения будут приняты. Встретимся сегодня, а потом ты можешь спать весь вечер.

— Встреча? И ты туда же…

— Это не займет много времени. Жди меня дома. Я отвезу нас.

Наверно, это очень важно. Мама отпрашивается с работы…

— Мам?

— Бет, пожалуйста. Давай развлечемся вместе на этот раз, — ее голос звучит взволнованно, такой энергичной, каким только может быть голос экономиста.

— Что происходит?

— Я подумала о том, что они никогда не сделают.

— Чувствую себя Франкенштейном.

— Ты имеешь в виду его монстра?

— Ага. Вы с мамой Мэдоу могли бы побороться за роль безумного ученого.

— Ты возможно еще не осознаешь, но то, что происходит с тобой — большое событие. Я хочу быть частью этого.

— Хлопать в ладоши в зале — уже не считается?

— Я не поеду в Швейцарию, как другие.

— Ты ревнуешь меня к маме Мэдоу?

— Она столько сделала для тебя…

— Да как ты вообще можешь сравнивать себя с ней? — Так грубо говорить это в идиотский мобильник, стоя у двери класса. — Мам, ты моё всё. — Мой голос прерывается, я начинаю шептать: — Где бы я была, если бы не ты?

Она шмыгает носом.

— Я знаю, это было нелегко для тебя. Мальчишки… Ты постоянно приходила заплаканная из начальной школы. — До третьего класса. Потом у меня был Скотт, с кем я могла разделить это. Большая разница. — Ты скрываешь это от меня, но я-то знаю, какую боль они тебе причиняют.