Краткая история древлеправославной (старообрядческой) церкви - Федор Мельников

После собора 1667 г. еще в течение пятнадцати лет идут пререкания между сторонниками старой и новой веры, между представителями древней, народной Церкви и представителями новой, правительственной церкви. Защитники старины надеялись, что еще можно уладить возникший спор и устранить церковный раскол, что государственная власть одумается и вернется к старине, а все "никоновския затейки" оставит. Великоревностный протопоп Аввакум слал царю одно послание за другим и призывал его к покаянию: "Помилуй единородную душу свою и вниде паки в первое свое благочестие, в нем же ты порожден еси". "Богатырь" протопоп, как величает его знаменитый историк С.М. Соловьев, горячо и вдохновенно убеждал царя, что в старом православии, которое так кощунственно проклято собором, нет ни малейшей погрешности. "Если в нашем православии, - писал Аввакум, - или в наших отеческих книгах и в содержимых ими догматах есть хоть одна ересь или хула на Христа или Церковь Его, то рады мы прощаться за них перед всеми православными, особенно за то, что сами внесли что-либо соблазнительное в Церковь". "Но несть, несть ни раскольства, ни ереси за нами, - убежденно восклицал стойкий и непреклонный пастырь. - Мы содержим истинную и правую веру, умираем и кровь свою проливаем за Церковь Христову".

Другой пламенный исповедник древнего православия и мученик, священник Лазарь, обратился с челобитной к новому Московскому патриарху Иоасафу, умоляя его "загладить следы ног Никона", то есть отбросить все его нововведения и возвратиться к прежнему благочестию. И тогда, надеялся священномученик, "престанет лютость еретическая". Царя же просил священник Лазарь назначить всенародное состязание с духовными властями: пусть все видят и слышат, какая вера истинная - старая или новая.

Алексей Михайлович не внял этим просьбам и мольбам и в тяжких муках скончался нераскаянным (29 января 1676 г.). Царский престол занял его сын, Феодор Алексеевич. Защитники и исповедники старой веры и Церкви обратились и к этому царю с горячей мольбой - оставить никоновскую прелесть и вернуться к истинной вере благочестивых предков и святых угодников Божиих, но и эта мольба не имела успеха. Новая церковь, как и новая Россия, зародившаяся тогда в верхах царских и правительственных, прочно и безвозвратно встали на путь увлечений западничеством, новой европейской культурой, которая в сущности и тогда уже была антихристианской и безбожной. [114] "Ох, ох, бедная Русь, чего-то тебе захотелось немецких поступков и обычаев", - горько восклицал прозорливый Аввакум. [115] На все челобитные церковных пастырей, жаждавших мира и единства церковного, московское правительство отвечало ссылками и казнями.

Новые ссылки и казни последовали тотчас же после собора 1667 года. Знаменитые защитники древнерусского благочестия протопоп Аввакум, священник Лазарь, диакон Благовещенского собора в Москве Феодор, инок Епифаний были сосланы на далекий север и заточены в земляную тюрьму в Пустозерске (Архангельской губернии). Эти исповедники были подвергнуты, за исключением Аввакума, еще особой казни: им вырезали языки и отсекли правые руки, чтобы они не могли ни говорить, ни писать в обличение своих гонителей и их неправой веры. Когда же их языки чудесным образом исцелели и заговорили, их вырезали вторично.

Более четырнадцати лет эти исповедники пробыли безвыходно в мучительном заточении - в сырой яме, но никто из них не поколебался в правоте своей веры. Отсюда они рассылали грамоты, послания, увещания к своей единоверной братии, а таковой была вся тогдашняя сермяжная Русь, - хранить целой и неизменной древнеотеческую православную веру, стоять в ней до смерти. Благочестивый народ чтил этих заточенников, как непреоборимых воинов Христовых, как дивных страстотерпцев и мучеников за святую веру. Пустозерск стал местом священным.

По настоянию нового Московского патриарха Иоакима, пустозерские страдальцы были преданы сожжению в срубе. Казнь последовала в пятницу - в день страстей Христовых, 14 апреля 1682 г. Всех их вывели на площадь, где был приготовлен сруб. Играло ясное весеннее солнце, точно приветствуя этих выходцев из могилы (из ямы, в которой они так долго томились). Более четырнадцати лет не видели они света Божия, ни неба, ни других красот природы. Бодро и радостно вошли они в сруб. Толпа людей, сняв шапки, молчаливо окружила место казни. Подожгли дрова, и сруб запылал. Протопоп Аввакум успел еще обратиться к народу с прощальным словом. Подняв высоко сложенную в двоеперстие руку, он завещал: "Вот будете этим крестом молиться, вовеки не погибнете". Когда мученики сгорели, народ бросился собирать на память святые кости их, чтобы разнести их потом по всей русской стране.

Горевшие огнем веры сожжены огнем вещественным, чтобы быть светочами, светящими в даль веков.

Мучения и казни древлеправославных христиан происходили и в других городах и весях Российского государства. В самой Москве пылали срубы и костры, воздвигались и другие эшафоты, свирепствовали в застенках дьявольские пытки и неимоверные жестокости. За шесть лет до сожжения пустозерских узников были преданы лютой смерти целые сотни преподобных отцов и исповедников славной Соловецкой обители. Эта обитель вместе с другими монастырями и скитами Русской Церкви отказалась принять новые никоновские книги, как соблазнительные и погрешительные. Соловецкие иноки решили продолжать службу Божию по старым книгам, по которым служили и угодили Богу соловецкие чудотворцы. Они написали государю в течение нескольких лет пять челобитных (прошений), в которых умоляли державного государя только об одном: разрешить им пребывать при прежней вере. "Плачемся вси со слезами, - писали иноки царю Алексею Михайловичу, - помилуй нас нищих и сирот, повели, государь, нам быти в той же нашей старой вере, в которой отец твой, государев, и все благоверные цари и великие князи и отцы скончались, и преподобные отцы Соловецкой обители: Зосима, Савватий, Герман и Филипп митрополит и вси святии угодили Богу". Соловецкие иноки были твердо убеждены, что измена старой вере означала измену самой Церкви Христовой и Самому Богу. Поэтому они соглашались скорее принять мучения, нежели отступить от святой веры своих Богу угодивших предков. Они смело заявляли царю: "Лучше нам временною смертию умереть, нежели вечно погибнуть. И если нас предадут огню и мукам или на части разсекут, мы и тогда не изменим апостольскому преданию вовеки". В ожидании мучений многие старцы приняли схиму (великий постриг). В ответ на все просьбы и мольбы смиренных иноков, царь послал в Соловецкий монастырь военную команду, чтобы силою заставить убогих старцев принять новую веру и новые книги. Обитель не пустила к себе эту команду и затворилась за своими каменными стенами, как в крепости. Царские войска осаждали Соловецкий монастырь в течение семи лет (с 1668 по 1675 гг.). Наконец, ночью под 22 января 1676 г. стрельцы, предводительствуемые воеводой Мещериновым, ворвались в обитель и началась страшная казнь-бойня обитателей монастыря. Было замучено до 400 иноков и бельцов: одних повесили, других порубили на плахах, третьих утопили в прорубях. Вся обитель была залита кровью святых страдальцев. Они умирали спокойно и твердо: не просили ни милости, ни пощады. Каким-то чудом уцелели от этого кровавого пира только 14 старцев. Тела убитых и разрубленных мучеников лежали неубранными и неразложившимися целых полгода, пока не пришел царский приказ - придать их земле. Разгромленная и разграбленная обитель была заселена присланными из Москвы монахами, принявшими новую веру - правительственную и новые книги - никонианские.

Незадолго до казни соловецких страдальцев замучены были в Боровске (Калужской губернии), в земляной тюрьме две родные сестры из славного боярского рода Соковниных - боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова и княгиня Евдокия Прокопьевна Урусова. Они были очень богаты, особенно богата была боярыня Морозова, молодая вдова. С детства обе были окружены почетом, славой, близко стояли к царскому двору и часто там бывали. Но ради истинной веры и во имя Христа они презрели и богатство, и почет, и славу мира сего. Твердо убежденные в правоте старой, дониконовской веры, они безбоязненно и дерзновенно выступили исповедницами этой святой веры. Пошли увещания - оставить благочестивую веру; стали угрожать в случае неповиновения лишением всего имущества, арестом, заключением в темницу, казнями. Родовитые сестры не устрашились этих угроз и не соглашались принять новшества. Они были арестованы и подвергнуты страшным пыткам: их вздергивали на дыбы (с вывернутыми назад руками подвешивали к перекладине), кости трещали от этой жестокой пытки. Затем клали им на грудь мерзлую плаху и подносили их потом связанных к огню, устрашая сожжением. Все выдержали дивные исповедницы и от правой веры не отреклись. По указу царя их отправили в г. Боровск и бросили здесь в мрачное и сырое подземелье, в котором обитали всякие насекомые. Сестер-исповедниц томили голодом и холодом. Силы их слабели, жизнь медленно угасала: 11 сентября 1675 г. скончалась княгиня Евдокия Урусова, а через 51 день (под 2 ноября) преставилась и боярыня Феодосия Морозова, успевшая еще до ссылки принять иночество с именем Феодоры. Вместе с ними замучена и третья знатная страдалица, Мария Данилова, жена стрелецкого головы Акинфа Данилова. Для их устрашения была предварительно замучена и четвертая исповедница - инокиня Иустинья: она была сожжена у боровского подземелья на глазах именитых страдалиц, святых великомучениц Феодоры, Евдокии и Марии. Их мужественному терпению и многообразным страданиям удивлялся сам огнепальный Аввакум священномученик. "Херувимы многоочитыя, - восхвалял он их, - серафимы шестокрыльни, воеводы огнепальныя, воинство небесных сил, тричисленная единица Трисоставного Божества, рабы вернии: Феодора в Евдокеи, Евдокея в Феодоре и Мария в Феодоре и Евдокеи. О, светила великия!".