Гаити вздрогнет еще раз! - Сергей Зверев

— Через два дня, — ответил тот и, немного помявшись, добавил: — Тут вот какое дело, командир. Туманов дал мне запасной канал, когда мы уже погрузились в самолет…

— Какой еще запасной канал? — удивился Владимир.

— Прямой выход на самого Туманова. Только пользоваться им можно лишь в самом крайнем случае…

— И ты молчал об этом?!

— Я же говорю, что этот вариант на самый крайний случай…

— А у нас какой, по-твоему, случай? Самый что ни на есть крайний! Дальше некуда уже. Давай, выходи на полковника…

— Такое решение может принять только командир группы… — Ефимов попытался совершить еще одну, по-видимому, последнюю и не слишком удачную попытку увильнуть от пользования резервным каналом.

— А я, по-твоему, кто?! — взорвался Локис. — Купец ранен, значит, командование автоматически переходит ко мне. Забыл, что ли?

Саня нехотя потянулся к своему ранцу. Он медлил, очевидно, рассчитывая на то, что Локис одумается и отменит свое решение. Выход на командование базы, да еще по резервному каналу, приравнивался к большому ЧП.

Остальные разведчики, выполняя инструкцию, вышли из палатки. Во время сеанса связи рядом с радистом мог находиться только командир группы.

Резервным каналом оказался спутниковый аппарат связи. Устройство довольно-таки компактное, но чертовски мощное. До этой командировки Локис видел такие только один раз, да и то на занятиях по радиоподготовке. Ефимов пощелкал тумблерами, закрывая от Владимира спиной прибор, что-то покрутил, а потом, сняв с головы наушники, протянул их вместе с микрофоном Локису. Несколько минут он слушал жужжание зуммера, потом в наушниках что-то щелкнуло, и Володя совершенно отчетливо услышал голос полковника Туманова.

— База на приеме…

— База, это Остров, прием…

Глава 8

Михаил Туманов, полковник воздушно-десантных сил, командир полка диверсионной разведки специального назначения, выбрался из-за рабочего стола и прошелся по кабинету. Только что по резервному каналу он разговаривал с сержантом Владимиром Локисом. И надо сказать, что разговор этот не прибавил ему оптимизма.

Группу капитана Демидова три дня назад забросили на Гаити с каким-то сверхсекретным заданием. С каким именно, Туманову не сказали. Но приказ об этой заброске пришел прямо из Министерства обороны, а курировали выполнение этого задания из Главного разведуправления Генштаба.

За годы службы Туманов привык к секретности своего ремесла. Еще молодым лейтенантом он постоянно внушал своей жене, что если когда-нибудь не вернется со службы, то ей не стоит бегать ни по каким инстанциям и начальникам. Все равно ничего не узнает, а вот нервы себе потреплет изрядно.

Но теперь секретность была какой-то очень уж повышенной. Даже он, Туманов, ничего не знал о том, что должны сделать его подчиненные. Полковник не привык задавать лишних вопросов. Так же он поступил и на этот раз, но где-то под сердцем затаилась тревога. А после того как группа вышла на первый сеанс связи, эта тревога только усилилась.

Радист сообщал, что спасатели, под чьим прикрытием должен был работать Демидов и его разведчики, подверглись вооруженному нападению, что командир группы ранен и один разведчик погиб. Полковник немедленно доложил об этом куратору от ГРУ, но оттуда пришел более чем странный запрос: «Срочно уточните состояние здоровья Консультан-та».

— Какого, к черту, Консультанта?! — взорвался было Туманов, но неожиданно вспомнил того странного человека, которого он лично провожал до самолета, буквально за несколько минут до вылета.

Туманов еще раз пробежал глазами по тексту запроса, потом схватил шифровку, отправленную радистом группы «Остров» — так решено было именовать демидовский отряд. Про Консультанта и его здоровье ничего не было сказано. Это могло значить только одно — таинственный человек из Министерства жив и здоров. В противном случае его тоже упомянули бы в списках потерь. Полковник так и доложил в Разведуправление, из которого незамедлительно пришло категорическое распоряжение: «Выполнять все распоряжения Консультанта, никаких самостоятельных действий».

И вот только что по резервному каналу он узнал, что Консультант тяжело ранен и его собираются эвакуировать. При этом врачи не гарантируют, что его удастся довезти до российской клиники живым. А группа «Остров» бездействует, не имея точных указаний, что ей теперь делать дальше.

По сути дела, Локис в нарушение всех инструкций вышел на открытую связь. При современных технологиях такой звоночек не только легко засекают, но и прослушивают. Хотя разработчики этого аппарата гарантировали, что степень защиты от подобной прослушки очень велика. Но ведь и в разведывательном бюро радиоперехвата сидят не сопливые пацаны, а вполне зрелые разведчики, к тому же с докторскими степенями. Наверняка придумали какую-нибудь дребедень, чтобы можно было расшифровать открытые переговоры.

По-хорошему, Локиса и всю группу надо было немедленно отзывать домой, а операцию сворачивать. Но, увы, это было не в компетенции Туманова. Отдать такое распоряжение мог только заместитель начальника ГРУ по разведывательно-диверсионной работе генерал-майор Гринев. Собственно, он и был главным куратором всей операции под кодовым названием «Остров».

Туманов провел широкой ладонью по лицу.

«Хочешь — не хочешь, тяни — не тяни время, но докладывать генералу все равно придется, — устало подумал он. — Вот только как он на это еще отреагирует».

С Павлом Алексеевичем Гриневым Туманов был знаком давно. Вместе заканчивали спецфакультет Рязанского училища, потом учились в Военной академии, дружили, можно сказать, семьями. Но, как известно, дружба — дружбой, а служба — службой. Так что никаких поблажек и скидок ожидать не приходилось. Скорее наоборот, на правах старого друга Павел Алексеевич мог содрать с Туманова три шкуры. В переносном, конечно, смысле этого слова, но от этого легче не становилось.

Полковник тяжело вздохнул и снял трубку прямого телефона Гринева.

Через несколько густых, длинных гудков в ней прозвучал генеральский бас:

— Слушаю вас!

— Здравия желаю, Павел Алексеевич, — медленно выговаривая слова, поприветствовал друга и начальника Туманов. — У нас неприятности. «Остров» начинает тонуть…

Это была условная фраза, означающая, что операция на Гаити находится под угрозой провала. Если бы Туманов сказал «Остров» утонул», это означало бы, что операция «благополучно» провалена.

На том конце Гринев тяжело посопел, видимо, переваривая услышанное.

— Сведения точные? — поинтересовался он.

— Точнее некуда, — устало ответил полковник, — из первых рук…

— Срочно ко мне с подробным докладом.

— Подробностей немного, — осторожно ответил Туманов, — все только в общих чертах…

— Я непонятно выразился? — голос построжал, в интонации явственно звякнули металлические нотки. — Все, что есть, — в папку и ко мне!

— Вся информация только в устном виде…

— Плевать!.

Зная, что Гринев не очень-то любит копаться в бумажках и говорит, что «прежде надо сделать дело, а уже потом писать отчеты», Туманов нисколько не удивился этому генеральскому «плевать». Быстро вызвав служебную «Волгу», Туманов спустился вниз, на ходу предупредив дежурного по штабу, что его не будет до вечера, и вышел на улицу.

Зима выдалась на редкость морозная, если сравнивать с прошлыми десятилетиями, когда снег несколько раз выпадал только к Новому году. Отвыкшие от настоящей зимы люди кутались в шубы и шарфы, утверждая, что ничего подобного никогда в Подмосковье не было. Ко всему прочему, морозы сопровождались обильными снегопадами. Вот к этому-то местные власти оказались совершенно не готовы. Поэтому не только городские, но и пригородные дороги оказались закупорены автомобильными пробками. Но Туманову повезло. Именно в этот день трассу очистили, поэтому двадцать километров, которые отделяли Москву от Балашихи, он пролетел, словно на крыльях.

Зато в городе они с разгона угодили в огромную пробку. Водитель-контрактник громко матюгнулся, но тут же тревожно скосил глаза на сидевшего рядом полковника. Туманов славился тем, что никогда не матерился и не поощрял это у своих подчиненных. Даже если других слов для выражения эмоций уже не хватало. Но на этот раз Туманов ничего не сказал, погруженный в свои невеселые мысли.

Когда черная машина, плавно развернувшись, застыла на служебной стоянке возле высотного здания на Ходынке, Туманов не сразу понял, что от генеральского разноса его отделяет всего несколько сот шагов.

— Товарищ полковник, — осторожно кашлянув, окликнул Туманова солдат, — приехали…

— Куда приехали? — растерянно переспросил Михаил Савельевич, но тут же сообразил, где он. — А, ну да… Жди меня здесь, если что — в бардачке есть термос и бутерброды.