Возвращение - Бентли Литтл

— Вот это да, чувак! Обалдеть!

Заинтересовавшись, Джерод вытер пот со лба и, захватив молоток, пошел к Рики, который возбужденно размахивал руками.

— Что у тебя? — спросил он.

Рики спрыгнул в яму, присел на корточки и указал на черную дыру в углу, пробитую его лопатой.

— Похоже, там внизу что-то вроде пещеры!

Джерод прыгнул в яму к другу, наклонился и заглянул в отверстие с неровными краями. Судя по тому, что свет не проникал дальше нескольких футов, там было глубоко.

— Может, сказать маме? — спросил Рики.

Джерод посмотрел на него.

— И не думай! Она огородит все веревкой и не пустит нас сюда, пока твой папа все не закопает и не зацементирует. Сначала сами посмотрим, что там такое!

Рики улыбнулся.

Они принялись энергично копать: Джерод орудовал молотком, словно киркой, расширяя отверстие, а Рики выгребал землю лопатой. Действительно, внутри была какая-то полость, но на пещеру она явно не походила. Скорее, рукотворная. Стены как будто построили специально — то ли из глины, то ли из цемента, то ли из необожженного кирпича. По мере того как земля осыпалась вниз и дыра расширялась, стало ясно, что полость под ними продолжается дальше, под всем домиком для игр и даже под домом Рики.

Наконец отверстие стало достаточно широким, чтобы через него можно было пролезть, и мальчики перестали копать, вытирая пот с лиц и тяжело дыша.

— Принести фонарик? — спросил Рики.

Джерод покачал головой.

— Слишком подозрительно. В середине дня. Твоя мама обязательно спросит, зачем тебе фонарик. — Он просунул голову в отверстие. — Думаю, там довольно светло.

— Кто…

— Я пойду первым.

Джерод спустил ноги в отверстие, перевернулся на живот и стал сползать вниз. К счастью, стена этой подземной камеры была неровной. Из нее то тут, то там торчали кирпичи, как будто кто-то специально позаботился об опоре для ног тех, кто будет спускаться или подниматься. Когда до дна осталось несколько футов, Джерод спрыгнул на дно и шагнул вперед, чтобы осмотреться. За его спиной ойкнул Рики, приземлившийся на твердый пол.

Помещение было огромным, как классная комната в школе, и хотя стояли они на пустой площадке, Джерод понял, что все остальное пространство завалено какими-то странными предметами.

Клад?!

От мысли о награбленных пиратами сокровищах и индейском золоте сердце его забилось быстрее. Они разбогатеют!

Светло было только под отверстием, через которое они спустились, и Джерод не мог разобрать, что лежит на полу. Они постояли немного, пока глаза привыкали к темноте. Постепенно из сумрака проступали окружавшие их предметы.

— Как ты думаешь, они… — начал Рики.

И умолк.

Скелеты. Цилиндрическое помещение было заполнено скелетами. Черепа, грудные клетки, берцовые кости, руки. Лишенные плоти останки в буквальном смысле сотен тел были сброшены сюда, принесены или похоронены — одни остались целыми, другие разбились.

— Ну и дела, — выдохнул Рики.

Джерод окаменел — такого он не видел даже в ночных кошмарах, — но был полон решимости не показывать свой страх. Особенно перед Рики.

Он нерешительно шагнул вперед, прекрасно сознавая тот факт, что перед ним лежат несколько поколений мертвецов. Что-то похожее на общий склеп, на погребальную камеру, на какое-то место, куда вся деревня складывала своих мертвых. Наверное, это индейцы.

Джерод только теперь почувствовал, что все это время сдерживал дыхание. Он с шумом выдохнул, потом набрал полную грудь воздуха. Все эти тела несколько столетий лежали в герметичном помещении и разлагались, пока не превратились в скелеты. Джерод ждал тошнотворного зловония, но через ноздри в легкие хлынул сухой, слегка отдающий плесенью воздух, не лишенный приятности. Слева и справа от него распростерлись целые скелеты, словно фигурки из модели пиратского корабля. Впереди высилась груда костей — древние останки. Джерод пытался убедить себя, что душ этих людей тут нет — они отправились на небеса или в преисподнюю, — но не мог отделаться от мысли, что это место населено привидениями и призраки если не всех, то некоторых мертвецов притаились в своем подземном логове.

Он думал, что Рики будет нервно болтать, задавать тысячи вопросов, но друг молчал, и от этого становилось еще страшнее.

Джерод сделал еще один шаг. Глаза привыкали к темноте, и он сощурился, тщетно пытаясь рассмотреть дальний конец помещения.

Справа донесся сухой ритмичный звук, удары кости о кость.

Он повернулся и увидел проступавшую в темноте руку скелета… которая манила его.

Они со всех ног — Рики впереди — бросились к отверстию, вскарабкались по стене и выскочили наружу. Вопили они так, словно за ними гнались привидения, а когда оказались во дворе, то влетели в дом, закрыли и заперли за собой дверь и закричали маме Рики, чтобы та вызывала полицию.

Глава 5

— Черт побери, это просто потрясающе!

Эл широко улыбался, словно пятилетний ребенок, которому подарили жестянку с карамелью. Он только что вернулся с осмотра погребальной камеры, найденной двумя детьми на заднем дворе дома, и с трудом сдерживал волнение.

Глен, сидевший за складным столиком и очищавший глиняный черепок, поднял на него взгляд.

— Она действительно такая большая, как говорят дети?

— Даже больше! Такой огромной я в жизни не видел — рискну сказать, что она самая большая в Северной Америке, по крайней мере по количеству захороненных тел. Прямо под нами удивительный исторический пласт. Я просто… — Он снял шляпу и, широко улыбаясь, почесал лысую голову. — Слов не нахожу. Это чертовски… Не знаю. Просто фантастика!

— Теперь будет легче получить статус охраняемого объекта?

— Без сомнения. Без сомнения! Если все пойдет хорошо, мы добьемся статуса национальной достопримечательности.

Мелани положила на землю сито и откинула упавшую на лицо прядь волос.

— Вы действительно думаете, что это место имеет такое значение?

— Важно местоположение, количество артефактов и сохранность руин — я все время об этом говорил. Но этим дело не ограничивается. Вполне возможно, мы имеем дело с самой главной археологической находкой в Северной Америке, сделанной в наше время. Я предполагаю, что весь город Бауэр и его окрестности находятся на месте крупного поселения анасази, города, который в три раза больше, чем Меса-Верде. Там в пору расцвета жили семь тысяч человек; здесь речь может идти о десяти тысячах. Мы еще не нашли свой Дворец в скале или Пуэбло-Бонито, но даже без одной доминирующей постройки масштаб и размер этого места делают это поселение анасази крупнейшим из всех, о которых нам известно, — он не мог сдержать улыбки. — В той погребальной камере сотни скелетов. Сотни! В жизни не видел ничего подобного.

Остальные тоже прекратили работу и собрались вокруг Эла, привлеченные его воодушевлением, и Глен был вынужден признать, что энтузиазм профессора заразителен. Возникло ощущение, что они участвуют в чем-то очень важном, своими руками творят историю. Присев на корточки, Рон сфотографировал Эла, желая сохранить этот момент для потомков.

— Я хочу кое-что окончательно сформулировать, потом позвоню Смиту в Министерство внутренних дел и Маккормаку в университет и расскажу о находках. Предлагаю вам доделать все, чем вы теперь заняты, и закончить работу пораньше. Встретимся в городе в баре «У Патрика». Выпивка за мой счет!

Глен проснулся на рассвете и посмотрел в треугольное окно домика-вигвама на фантастически красивое небо. Клубящиеся облака, оранжевые и розовые, тянулись от самого восточного горизонта, а само солнце, еще прятавшееся за холмами, испускало широкие контрастные лучи, которые вызвали ассоциации с сотворением мира — или с рекламой каши для завтрака.

Натянув джинсы, он вышел на улицу — босиком, без рубашки. Свежесть воздуха, намек на прохладу, заставила вспомнить об осени, хотя лето еще не перевалило и за середину. Глен оглянулся. Магия рассвета затронула даже сухие сорняки в дальнем конце парковки, придав им некое благородство, которым они никогда не отличались.

По мере того как солнце поднималось над горизонтом, небо становилось ярче, готовясь к последнему всплеску цвета, прежде чем его сменят спокойные краски дня.

Подобные картины всегда его волновали — всю жизнь, сколько он себя помнил. Разглядывая облака, Глен оценил красоту картины, но только разумом — она его не тронула. Раньше он рисовал свое будущее, опираясь именно на такие моменты: представлял, на ком женится, где они будут жить, что будут делать, полюбовавшись необыкновенно красивой россыпью полевых цветов на лугу или радугой на фоне гор.

То время прошло.

Глен постоял еще немного, потом вернулся в бунгало, побрился и принял душ.