Айен - Ася Церн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Надо ехать через город, там и купим новую одежду. Добраться бы до Космеи!
До ближайшего города было два дня пути.
Птица блестела на солнце. Взмах крыльев поднял пыль.
Айен прикоснулась лбом к её голове.
«Я лечу спасать ссссвоего человека. Благодарность вам, дети. За жилу, за железо, за душу».
Она взмыла в небо и быстро исчезла, набрав скорость.
Трое смотрели друг на друга.
За жилу. За железо. За душу.
Дан, ремонтируя Птицу, вживил ей часть своей мышцы руки.
Как он это сделал и как выносил боль, одному небу известно.
Пока он вшивал свою плоть Птице, шептал успокоительные слова на всех языках, что знал. Шептал не себе, ей. И гладил приборную панель управления, словно утешал человека.
Теперь в теле Железной Птицы бешено носились импульсы тока, подаренные телом человека.
Амелис сломал ножны своего меча, чтобы починить хвост птицы. Эти ножны ковала ему мать из железа, упавшего с неба в день рождения Амелиса.
Теперь частью тела птицы стала семейная реликвия искусной кузнечихи.
Айен, пробуждая сознание Птицы, поделилась с ней частью своей души. Теперь на её лице красовалась свежая тёмно-зелёная родинка над губой.
Дан смотрел холодно, безучастно и словно бы внутрь себя. Амелис глядел на Айен с укором, переживал за отданную часть души.
— Мне снова снятся странные сны. Там стал появлятся человек, которого раньше не было, я не могу его узнать, — решилась леди.
Глава 6. В которой все окровавлены и Айен использует магию холода
— Дан, ты же лекарь! Про твои успехи в этом искусстве знают все деревенские. Есть же какое-нибудь средство, чтобы она не видела снов? Невозможно терпеть, чтоб некто во снах Госпожи устраивал бесчинства, — сердился Амелис, прихватывая лекаря за ворот, — да как это вообще! Я негодую.
Айен сделалась растрёпанной вместо Дана. Тот тихо вздыхая, мягко убирал руки блондина от своей шеи, следил за ним взглядом и снова убирал его руки, поправляя изысканные аз-тарханские кружева.
Леди ерошила свои волосы, сомневаясь пуще прежнего.
Да, человек, который пугает, лакей в чёрном цилиндре, капитан корабля с призраками — это страшно, но не только неприятности случаются с нею во снах. Есть друзья, есть парень, который… который лучший друг, будто обнимающий душу при каждой встрече. И есть так похожий на него, Амелиса, Стражник.
Больно укусив себя за нижнюю губу и сжав кулаки, Ай выкрикнула:
— Я там летаю между прочим, и тот парень помогает мне, он, другой, очень похожий на тебя!
Амелис остановился, лицо его пошло красными пятнами, он опустил лекаря на землю и возмутился:
— Но это не я! Ты хочешь во снах встречаться с ним?
Ветер разнёс их слова в разные стороны. Растерянный Дан застыл, перестав поправлять кружева. Его больше не трясли, как тряпичную куклу, и то хорошо. Происходящее можно было отнести к «сценам ревности», так что лекарь вспомнил, где лежат успокоительные травы, и ради отвлечения, принялся представлять, сколько каждой осталось в граммах, попутно вычисляя, на сколько кружек хватит сборного отвара, и сколько свежих трав желательно бы добыть в ближайшие дни.
Айен повернулась к нему, мол, если поеду с Амелисом, то удушу его кровавыми тряпками. Сохраним жизнь молодому человеку. Возьмем Айен на борт своего коня, раз уж Зефирка, её сахарную мать, решила попутешествовать сквозь время.
К ужасу Амелиса Дан нажал на пару рычажков и седло его расширилось, ровно для того, чтобы с его худосочной задницей уместилась впритык пышная попа Айен. Так же вниз свесились дополнительные стремена.
«Да какого лешего», — подумал Амелис, прищурив и скосив глаза на неожиданного соперника, — «Ну как можно всё рассчитать, да предугадать, что пригодится такой девайс. Точно отличник. Могли бы дружить».
Конечно, блондин планировал отдать своего коня девушке, а сам бежать рядом, ну чем не дикий мустанг, но видя, что лекарь не собирается идти пешком, а настроение Ай «демоническое», решил просто помолчать.
На чёрном коне парень с девушкой сидели неприлично близко. Дан ощущал спиной биение сердца спутницы. Амелис выглядел так, словно сейчас произойдет возгорание, но определенно держал себя в руках. Леди имеет право трогать, кого захочет. А кто не согласен, познакомиться с его же кулаком.
Айен обняла Дана, чтобы крепче держаться. Солнце запуталось лучами в его волосах. Размеренно шли кони. Сизая дымка опускалась в долину. Три цвета, лишь три цвета: песчаный жёлтый, мутно-голубой, изумрудно-зелёный. Определённо, у художника этого пейзажа хороший вкус.
«Дан словно натянутая стрела. А пахнет приятно, какими-то травами», — Девушка прижалась к нему, чтобы вдохнуть аромат поближе.
— Знаешь, — зашептала она ему возле уха, — я часто во снах в детстве бывала птичкой. Ощущать поток ветра на ворсинках перьев так приятно. Наклон вправо, влево, выше, в небо, далеко, пока хватает сил. Потом вниз, до тёплого потока, и парить, забыв обо всём на свете, не зная, кто ты, лишь поток и мир-мгновенье. В таком сне я жила в долине Глициний, где воспитывали травников. Один мальчишка всё время опаздывал или не хотел идти на уроки. Он приходил первым, но стоял возле белой огромной арки и смотрел на глицинии. Ему иногда удавалось спрятаться в пышном цветении, когда он вместе с портфелем влезал в потайные места лианы, где обычно любила сидеть и я. Он меня не замечал, ведь я же маленькая птичка. Интересно, почему мальчик не хотел учиться?
Айен задремала, руки её больше не держались за грудь Дана, поэтому она не ощутила, как бешено забилось его сердце. Пришлось остановиться. Двум лошадкам троих далеко не увезти. Для ночлега ещё рано,
