Категории
Самые читаемые
onlinekniga.com » Проза » Историческая проза » Вдовий плат - Борис Акунин

Вдовий плат - Борис Акунин

Читать онлайн Вдовий плат - Борис Акунин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 41
Перейти на страницу:

Иван Васильевич, весь вечер просидевший к Настасье боком, ни разу головы не повернувший, сейчас смотрел ей прямо в глаза.

– О каком это ключе ты моему наместнику говорила? – ровным голосом спросил он.

Жабья голова

Ноября 26 дня, в воскресенье, собрал государь и великий князь на своем государевом городище всю Господу: архиепископа с архимандритами, посадников и тысяцких, бояр и первых купцов, чтобы объявить господину великому Новгороду свою монаршью волю – зачем пожаловал.

Большая палата старого наместничьего дворца только звалась большой, а места в ней было немного. Сам Иван, полуокруженный багряными кафтанами, сидел высоко и просторно, на специально привезенном из Москвы походном троне, под который поставили укрытый коврами помост, но именитейшие из новгородских мужей теснились плечом к плечу, будто черный люд на вече. Их тут было не менее трехсот. Вышло так, что половина залы рябила золотым и серебряным шитьем богатых новгородских одежд, а половина была почти пустой и одноцветной, собравшись багровым сгустком вокруг престола.

Перед великим князем высился малый столец, на стольце лежал бумажный свиток и еще нечто продолговатое, завернутое в шелк.

Григориева (она была здесь единственной женщиной) встала далеко от возвышения, у самой дальней стены, где было вольготнее и воздушнее.

Когда новгородцы входили в палату, оглядываясь и расходясь по кучкам, свои к своим, к боярыне подошел степенной посадник Василий Ананьин, озабоченно спросил:

– Чего нам ждать? Что он тебе давеча говорил?

– Я вчера вам на Совете Господ всё рассказала, добавить нечего. – Настасья была невозмутима, только глаза блестели больше обычного. – Дарила ему дары, тешила зрелищами, угощала, а он за весь вечер не раскрыл рта. Ты и сам знаешь, ваш Назар все время близ меня был. Иванова душа потемки. Будто и не русский вовсе, а татарин.

– Он и есть татарин, – хмуро пробормотал посадник. – У них при московском дворе татарское платье носят, по-татарски говорят. Еще с родителя его повелось, с Василия Темного, чтоб ему, собаке, в геенне гореть…

И прошел в первый ряд, согласно чину.

Ждать великого князя пришлось долго. Все потели, переминаясь с ноги на ногу, терпели.

До сей поры, принимая по дороге встречающих или сидя на владычьем пиру, Иван Васильевич был молчалив, поэтому, когда он наконец вошел, поднялся на высоту, оглядел непокрытые склоненные головы и негромко произнес: «Что ж, новгородцы, поговорим…» – стало очень тихо. Собравшиеся напрягли слух, затаили дыхание.

Великий князь сел, минуту-другую водил суровым взглядом по лицам, на некоторых чуть задерживаясь.

– Согласно договору, на котором вы целовали крест, Новгород обязался держаться Москвы крепко, с иноземными государями самочинно в сношения не вступать, блюсти мою государеву пользу, моим друзьям соратничать, моим врагам не потворствовать, – заговорил Иван ровным голосом, без выражения. – А приехал я сюда, отложив многие важные заботы, потому что договор этот вы, новгородцы, нарушаете.

По залу пронесся скрип и шорох, это зашевелилась толпа. Многие переглянулись с соседями, многие закряхтели. Жестко начал великий князь. Без приветствий, без церемоний. Что-то дальше будет?

Иван взял со стольца грамоту, развернул.

– Доносят мне, что иные из вас с Казимиром, моим недоброжелателем, переведываются, думают перейти под литовскую руку…

Теперь в палате зароптали, и даже раздались голоса: «Неправда то!», «Клеветы тебе доносят!».

Но Иван поднял от свитка холодные глаза, посмотрел – сделалось тихо.

– Знал, что станете отпираться. И готов вам поверить. Гонцов ваших мои люди не перехватывали, изменных писем не добывали. Мой суд не облыжен, а справедлив, ибо сказано: лучше отпустить виноватого, чем покарать невинного. Потому говорю вам про литовское прелестничество не в обвинение, а в предостережение…

Новгородцы перевели дух, иные отерли пот со лба.

– …Однако есть в чем мне вас и обвинить, – не повышая голоса, продолжил великий князь. – И тут злотворители не отопрутся. Есть доказательства, есть свидетели.

Опять сделалась великая тишина – ни шепота, ни шелеста.

«Эк он на толпе, будто на гуслях, играет, – подумала Настасья. – Ловко струны перебирает».

– Пошто же вы, новгородцы, преданных мне людей, моих радетелей обижаете и разоряете? В чем согрешили они перед вами кроме того, что меня любят и мне верны? – Оказалось, что Иван умеет говорить и с чувством. Его голос налился горечью, даже слезно дрогнул. – Были у меня вчера жалобщики, знатные ваши люди, кого вы поставили на «поток», кому пограбили дворы и побили слуг – лишь за то, что эти честные бояре были с Москвой дружны. И случился тот разбой не из-за мятежа черни, не из-за воров-грабителей, а по вашему приговору. Правил же «поток» сам ваш степенной посадник Василий Ананьин с ближней старши́ною.

Ледяной взор великого князя вонзился в побледневшего Ананьина.

– Выйди, Василий.

Посадник сделал шаг вперед и открыл рот, готовясь оправдываться, но Иван властно поднял ладонь.

– Передо мной говорят, когда я спрошу. А спрашивать тебя буду не я – мои дьяки, на допросе. Им ответишь, они запишут, а я после решу, виновен ты или нет. Возьмите его.

Вышли двое багряных, взяли посадника под руки и утащили, будто воришку, подталкивая в спину. Ананьин оборачивался белым лицом, шлепал губами, но так ничего и не крикнул.

Толпа смятенно заколыхалась. Никто не ждал такой скорой расправы.

– Спрошу ответа и с особенных усердников, кто на «потоке» больше всех лютовал.

Иван Васильевич стал зачитывать имена ближайших помощников Ананьина. Произнесет одно – замолчит, и тут же багряные врезаются в толпу, без ошибки выхватывая названного.

В «потоке» участвовали многие из присутствующих, и почти все за него на Совете проголосовали. Поди знай, кого Москва сочла «особенным усердником». С каждым именем ужас делался всё острее.

Так повторилось одиннадцать раз. Потом великий князь бумагу отложил, и палата зажужжала – столько народу забормотали благодарственную молитву.

Но то был еще не конец.

– Мало того что вы верных мне людей грабите, когда я вдали от Новгорода… – Голос зазвучал громче и злее. Святые слова застыли у молившихся на устах. – Вы и много худшее учинили! Уже ныне, по моем приезде, некий злодей умертвил Александра Андреевича Курятника! Зарезали ночью, в спальне, будто жертвенного агнца! И кого? Московского окольничего, ближнего моего слугу!

Только что голос рокотал громом – и вновь сделался едва слышен. Задние, чтобы не упустить ни слова, приподнялись на цыпочки.

– Хотели острастку дать? Чтобы другим было неповадно идти на мою службу? Давно известно: убийство тайное, нераскрытое, безнаказанное запугивает сильнее. Но знайте, новгородцы, что от меня тайн не бывает.

Великий князь поднял руку.

Багряные кафтаны раздвинулись, выкатился на своем стуле наместник Борисов. Поклонился.

– Дозволь, пресветлый государь?

Взял со стола шелковый сверток. Медленно, очень медленно развернул.

Новгородцы выгибали шеи – что там такое?

Ахнули.

Борисов держал в высоко поднятой руке кинжал с необычной рукояткой в виде жабьей головы.

– Сей торчал в груди убитого окольничего. Жаба – знак предательства, все знают. Это у вас Александр Андреевич был новгородскому делу изменник? Так надо понимать? – Наместник сокрушенно покачал головой. – Эх вы… Я за вас перед государем ратую. Значит, за ваше воровство на мне вина…

– Не греши на всех новгородцев, Семен Никитич, – сказал Иван. – Не мешай добрые зерна с плевелами. Говори, что сыскано.

Боярин приложил руку к груди:

– Слушаюсь, пресветлый государь… Расспрошено было по лавкам, по торговцам, по всякого звания людям. И опознали ножик. Видели его за поясом у одного из вас…

Настасья уже некоторое время из-под приопущенных ресниц наблюдала за Иваном Лошинским. Тот, едва увидел кинжал, рванул на горле тугой златотканый ворот.

– Твой это нож, Иван Лошинский! – показал пальцем Борисов. – Не отопрешься!

– Потерял я его! Давно, не упомню где! – крикнул обвиненный.

Стоявшие рядом шарахнулись от него, и государевы молодцы быстро добрались до боярина. Потащили.

Толпу охватил трепет пуще давешнего. Ведь не кто-нибудь, а родной брат Марфы Железной! Это больше, чем посадник.

– Нельзя так! – закричал племянник схваченного Федор Дурень. – Может, у него нарочно выкрали!

Наместник указал на Дурня пальцем:

– А се, государь, Федор Борецкий, Ваньке Лошинскому родственник и первый товарищ. Надо бы по такому страшному делу и его расспросить – не вместе ли придумали.

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 41
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Вдовий плат - Борис Акунин.
Комментарии