Дело «Тенкилл» - Шеннон Кирк

только моей. Так что я скрывала её от всех, не скрывая от неё намерения. Обстоятельства жизни тёти Вайолет, той, которая терпеть не могла обманщиков и давала мне уроки безопасности, изменили меня. И то, как мой мозг связывает поступок Вайолет и Лену, не будучи в состоянии их разъединить, могло бы привести к созданию совершенно новой области психотерапии. Но сейчас у меня нет времени на открытия в этой области.

Я должна их разделить.

Я всегда всё разделяю.

Мой мозг так и устроен — коробка для того, коробка для этого.

Я занимаюсь судебными процессами, но в то же время я человек, поэтому у меня нет выхода, кроме как всё разделять.

— Прости, Грета. Мне очень жаль, — говорит Лена.

— Нет-нет-нет. Чёрт. Я идиотка. Я не должна была тебя в это втягивать. Я никогда не просила тебя скрывать информацию обо мне, потому что никогда не думала, что окажусь, мать твою, в бегах. — Я зажимаю рот кулаком, отвожу взгляд. Я не могу позволить им причинить Лене вред, погубить Лену. Я должна уйти отсюда, пусть даже для этого Стелле придётся затащить меня в вертолёт.

— Никуда ты не уйдёшь. Я собираюсь бежать с тобой. Ты это переживёшь, — говорит Лена. Вот ещё одна её невероятная особенность: она читает мои мысли, предвосхищает их. — Чёрт возьми, Грета, не заставляй меня жить с чувством вины за то, что мы не справились с этими уродами. Ты не сдашься. Я не дружу со слабаками.

Вот она, её жёсткая любовь.

— Где они сейчас? — спрашиваю я, глядя на экран.

— Всё ещё там. Дрон завис над Офисом. — Значит, он над трёхчасовым зданием, над прямой линией к восьмичасовому, куда ведёт этот тоннель. Это ближайший к ручью флигель с летней кухней на краю поля и леса.

— Лена, если я сейчас не выйду и не объясню им, что ты ничего не знаешь, не смогу их убедить, что ты ничего не знаешь, то это финиш. Ты не сможешь сюда вернуться, если я их не остановлю. Они будут распускать о тебе самые разные слухи. Они могут даже взорвать твою берлогу и назвать это несчастным случаем в лаборатории метамфетамина. Ты у них на крючке. Ты слишком много знаешь. Ты же это понимаешь, верно? Они сделают всё, чтобы тебя дискредитировать. Я испоганила всю твою жизнь.

Она качает головой.

— Из всех умных людей, кого я знаю, ты самая тупая, Дядюшка. И самая отбитая. Конечно, ты способна убедить какого-нибудь федерального судью, но не этих сучьих детей. Они в любом случае меня оклевещут, подорвут и что ты там ещё сказала. Так что я с тобой. И ты не сдашься, — она добавляет со всей искренностью, но спокойно и с любовью: — Хотя порой ты тупишь как сука.

Я встаю. Я делаю несколько шагов. Я поворачиваюсь лицом к стене. Я хочу миллион раз попросить у неё прощения.

И именно сейчас, когда всё, что я чувствую, глядя на ряды книг и банок с консервированной свеклой, — бесконечная ненависть к себе, мне вдруг приходит идея. Я поворачиваюсь к Лене и криво улыбаюсь ей.

— Что такое?

— Доставай из мешка палатку, суй туда Зэ Эма. Сыщика я возьму на поводок, — говорю я.

— Допустим. А план-то ты мне расскажешь?

— Мы слишком много об этом думаем. Что мы всегда говорим придуркам на экране, когда смотрим триллеры?

— Быстро. Звони. Копам, — отвечает она, при каждом слове качая головой. — Но ты сказала, что в полицию обращаться пока не можешь. Ты сказала, что тебе ещё нужно просмотреть все, что находится на этом жёстком диске, и найти больше связей между Ханиуэллом, «КоКо» и частной тюремной системой, и собрать всё вместе в неопровержимые улики?

— Да, но ведь пока мы не идём в полицию. Мы звоним в полицию.

— Ну окей. Как скажешь, босс. — Она смотрит на меня так, будто я ничего не понимаю, но ей все равно, потому что она в любом случае в деле. — Я уверена, что ты мне потом объяснишь, дядюшка. — Она встаёт, опускает Зэ Эма на бетонный пол. Он бежит к Сыщику, а Сыщик не трогается с места, настоящий защитник. — Палатку нам вынимать не нужно. У меня есть переноска для Зэ Эма. Так что мы берём его с собой. — Она снимает с крючка за консервами переноску цвета морской волны с пластиковым куполом и вентиляционными отверстиями, ставит на пол, расстёгивает молнию, и Зефирная Морда белой молнией влетает туда. Конечно, у неё есть кошачья переноска. Лена надевает её на спину, а я надеваю походную сумку. Лена снимает с того же крючка поводок, обматывает вокруг талии.

— Вообще Сыщику не нужен поводок, он и так хороший мальчик.

Сыщик высоко поднимает голову, всем своим видом выражая согласие с хозяйкой. Я достаю анонимный айфон, гуглю полицейское управление Ленокса, штат Массачусетс.

— Ну, звони, — говорю я. — Есть большая вероятность, что Стелла уже в курсе этого звонка, потому что, раз мы не запаниковали и не сбежали, те, кто отвечает за «КоКо», ожидают, что мы будем звонить. Они для того и пытаются вывести меня из себя, чтобы я отправилась в то место, которое они могут контролировать. Они не знают, что у нас есть выход. Как только мы услышим сообщение, его услышит и Стелла. Эти уроды поедут в участок и будут ждать, когда я притащусь туда писать рапорт. Лена, набирай девять-один-один.

— Откуда ты знаешь, что они планируют?

— Я ничего не знаю, Лена, я лишь предполагаю. Но, всю жизнь проработав с юристами такого калибра и зная их ресурсы, я примерно могу себе представить, что сделала бы я на месте преступников.

— Значит, мы звоним в 911. А потом что?

— Потом уходим. Согласно плану на той карте. И ты совершенно права. Нам нужна команда. Это уж слишком, чтобы справиться в одиночку.

Глава седьмая

В последний мой день в «Стоукс & Крейн», два года назад, Виктория Виглиони вручила мне кружку. Виктория — настоящий гений и при этом выглядит как точная копия актрисы Зои Дешанель. Но не вздумайте говорить это ей в лицо, потому что последствия вам не понравятся. Мы были в её кабинете, увешанном яркими красочными пальчиковыми рисунками её племянниц-близняшек. Почти над всеми сложными делами за эти восемь лет мы работали вместе с Викторией, потому что она занималась самыми серьёзными случаями утечки данных и криминалистической экспертизы. Несмотря на то, что она была из поколения Y, она сумела занять должность руководителя отдела