А обещали сказку… - Ольга Мяхар

Прыжок. Попала! Крик вставшего на дыбы копытного, дерганье всем телом, и… я снова красиво лечу на землю, впечатавшись плечом в стену и рыча сквозь стиснутые зубы.

— Так, ладно, так мы тут до утра пробудем.

Кое-как встаю, хмуро глядя из-под челки на слезающего со своей кобылы Хорта.

— И что ты предлагаешь? — сквозь зубы. С ненавистью разглядывая упрямое животное.

Точно помню, что во всех фильмах ковбои именно так на них и запрыгивали. А у этой, видите ли, характер.

— Я сяду на нее, а ты — на мою. Она не так напугана и более послушна.

Угрюмо смотрю в глаза лошади Хорта. Щурится, мотает головой, тихо ржет. Но попробовать ведь стоит.

— Ладно. Но если что — я не виноват.

Встаю, подхожу, сажусь. Хм…

Хорт — уже на моей нервной беглянке — спокойно подъезжает к воротам, крикнув, что, если не поторопимся, — дракона убьют другие. Котенок пробежал по земле, подпрыгнул, забрался по штанине охотника и радостно устроился в корзинке. Предатель.

Кое-как выезжаем за ворота.

А я все время буду так подпрыгивать?

Из города мы выбрались относительно спокойно. Шагом. А вот как только стража выпустила нас за ворота — Хорт тут же попытался перейти на рысь. По крайней мере, я это так назвала.

Постоянно подскакивая в седле, отбив пятую точку уже на первых минутах и закусывая до крови губы (чуть их же и не откусив), я поняла, что храбрым и бесстрашным мужиком смотрюсь вряд ли.

— Ты как? — Хорт, поравнявшись со мной.

Вымученно улыбаюсь, вытирая кровь с подбородка.

— Может… помедленнее? — Стараюсь, чтобы голос звучал не слишком жалобно.

— Тогда до ночи точно не успеем.

— Докуда?

— До леса.

Смотрю на возвышающийся всего в километре от нас лес. Издевается?

— Ладно, я выдержу. Езжай.

— Уверен?

— Я же мужик, в конце концов.

Что это, улыбка? У Хорта?! Не, глюк, стопудово глюк.

— Хорошо, что ты наконец-то это понял. Что ж, тогда догоняй. — И он сорвался в галоп.

С тоской смотрю вслед, кошусь на флегматично подпрыгивающую подо мной лошадь.

Блин! Не недооценивай меня!

Вонзить шпоры глубоко в бока, услышать почти визг оглушенного болью животного. И сорваться с места в дикий неуправляемый бег (вцепившись в гриву, сжав колени и зажмурив глаза).

Мимо удивленного Хорта и Мурза промчались, как вихрь. Я старалась не орать, стиснув зубы и не открывая глаз.

Я выдержу. Я выдержу. Я… мама-а-а, роди меня обратно-о-о!!!

Остановились мы где-то в лесу. Хорт догнал, схватил за болтающуюся по воздуху узду и сумел сбавить темп, успокаивая взбешенное животное и постепенно гася скорость бега до нуля. Потом он пересадил ко мне Мурза. Который тут же начал вливать в меня магию успокоения, умоляя разжать скрюченные пальцы, которыми я вцепилась в гриву, и открыть глазки, а то он волнуется.

Руки разжала. Кое-как села, все еще тяжело дыша и унимая дрожь во всем теле. Хорт сказал, что по лесу поедем медленно, так как тропинка узкая и надо опасаться веток. Киваю, прижимая к себе Мурза. Прошу оставить пока его мне. Хорту все рано — он уже едет дальше, не оглядываясь на нас.

Утыкаюсь носом в шерстку Мурза и тяжело вздыхаю. Как же это все-таки тяжело — быть настоящим мужчиной. (Про ощущения в одном месте вообще молчу. Не хочу травмировать кота матюками и описаниями столь явных отличий между мальчиками и девочками. Надо срочно придумать обезболивающее, а то совсем загну-у-усь.)

— Хочу корзинку.

— Потерпи.

— Мне неудобно.

— Я знаю.

— А что ты делаешь?

— Ну… ты не знаешь какого-нибудь заклинания от мозолей?

— Гы-гы.

— Мурз!

— Ну знаю.

— Какое?

— Страшное. Мне понадобится литр твоей крови, свет полной луны, цветок сароса и…

— Так. Все. Я поняла.

— Понял, — поправляет меня.

— А?

— Ты парень. Прекрати говорить о себе в женском роде, тебе не идет.

— Язва.

Молчание.

— Хочу корзинку.

Мурза пришлось вернуть Хорту. (Я им в него кинула. Охотник, повстречавшийся сразу и с котом, и с веткой, обещал в следующий раз дать в глаз.)

Ну и пусть. Блин, как зад-то болит.

Ехали долго. Полдня.

Светило солнце, пели птицы. Где-то журчали тихие ручьи, вкрадываясь в шелест листвы и прочие звуки жизни. Я немного расслабилась, подставляя лицо пробивающимся сквозь кроны лучам солнца и щуря глаза. В принципе… не так уж и плох этот лес. Сейчас еще что-нибудь бы от мозолей придумать, и можно вообще немного подремать.

Заклинание долго не получалось: то сила не откликалась, задремав в глубине сознания, то я на что-то отвлекалась. Но я не сдавалась, и в итоге боль начала сходить на нет, а мягкое покачивание скорее убаюкивало, чем причиняло неудобство.

Мимо по ветке пробежала белка. Занятая лечением боков лошади, я задумчиво проследила за ней взглядом. Хм… хорошо бы еще и поймать что-нибудь на ужин. Хотя… судя по седельным сумкам, Хорт вроде бы позаботился о запасе провианта. Надо уточнить.

— Охотник!

Поворот головы, прищур глаз, вопрос в глубине. Выпрямляюсь, стараясь смотреться мужественно и развязно.

— Гхм. Я бы мог… подстрелить че-нить на ужин. Ты как?

— Чем?

Не сразу улавливаю смысл вопроса, занятый тем, чтобы красиво болтать правой ногой и одновременно пригнуться под толстой веткой.

— Чем? Ну магией. Я ж колдун! Вот. И… и могу че-нить жахнуть.

— Жахнуть? — приподнимая бровь.

— Ну… жахнуть, отхренарить, замочить, тюкнуть. — Голос становится все менее уверенным.

— Ладно. Жахни.

И он снова отворачивается, теряя ко мне интерес.

— Вирх, ты чего там жахнуть решил? — Мурз, свешиваясь через край корзинки и стараясь увидеть меня.

— Да так, — соображая, как именно и кого сейчас буду «жахать».

Охота — это ведь вроде бы по-мужски? Во-от, сейчас я докажу этой ледышке, что тоже не промах. Так… Гм… Хм…

Хорошо бы медведя. Или тигра. А тут есть тигры? Впрочем, сгодится и кабан.

Значится, так.

Сначала нужно зверя приманить. Потом как-нибудь красиво загасить, чтобы вампир впечатлился, ну и… О! Придумал! Кабан, значит, такой выбегает, я ему засвечиваю заклинанием в лоб. Итог: мгновенная смерть и разделывание в полете. А что? Эффектно. По-мужски. Осталось придумать заклинание. А может, так?

Хрипло дышу. Поднимаю голову и вижу уже исчезающий впереди круп лошади Хорта. Ударив пятками по бокам, догоняю его, прижавшись к гриве и оглядываясь по сторонам.

Странно… я же точно что-то наколдовала. А где добыча?

Догнав, тяну за поводья, чуть не поставив лошадь на дыбы, ругаясь при этом сквозь зубы. Хоть бы какая белочка пробежала, что ли, а то чувствую себя, как полная дура. Колдовала, колдовала, и все зря.

Громкий рев отвлек меня от самобичевания. Подняв голову, удивленно смотрю на огромного медведя, вырвавшегося на тропу перед лошадью Хорта. Грозный хриплый вой из раззявленной вонючей пасти и растопыренные когти бегущего вперед монстра впечатляли.

Охотник натянул поводья, вытащив меч и крикнув мне, чтобы сдала назад.

— Не бойся! Он замагичен. Это наша добыча, сейчас сам сдохнет! — успеваю крикнуть — счастливый и гордый.

Хорт не отвечает, привстав в седле и сжимая одной рукой поводья, а второй — эфес меча.

Медведь подпрыгивает, растопыривает лапы, ревет так, что глохну, и… разлетается на кусочки прямо перед скакнувшей вперед лошадью с охотником.

Окровавленный, заляпанный внутренностями и с мечом в вытянутой руке… Хорт представлял собой незабываемое зрелище. Он еще и в стременах привстал, согнув ноги в коленях.

Надрывно кашляю в кулак, сотрясаясь всем телом и стараясь не смотреть в его сторону.

Из-под ошметков в корзинке выбирается Мурз, мрачно оглядываясь и отплевываясь от мяса. Смотрит на меня.

— Вирх.

— А? — сквозь слезы.

— Ну ты ка-азе-ел, — с чувством.

Ухмыляюсь и спрыгиваю с коня. А кто спорит?

Глава 14

Еду вслед за охотником. Над Хортом и Мурзом роятся тучи мух, комаров и прочих насекомых. Еще бы. Такой запах.

Вампир сказал Мурзу, что через час будет водоем, там и отмоются. Я, кстати, предлагал почистить их магией, но меня красиво послали.

Ну и ладно. Пусть мучаются, если так хочется.

Котенок при этом громко (чтобы я слышал) рассказывал Хорту о детстве Вирха и жутком характере хозяина. К примеру, Мурза не раз:

— запускали с порванным парашютом с крыши замка;

— забывали в случайно найденном тайном проходе;

— рассказывали на ночь жуткие истории собственного сочинения с эротическим уклоном (после которых кот до утра сидел на подушке с квадратными глазами и отвисшей челюстью);

— подливали в молоко концентрат валерьянки, после чего запускали в псарню и любовались «этими забавными собачками», удирающими от колдующего направо и налево невменяемого кота. Фантазия которого работала только на тему: «Мне бы киску…»;