Времена не выбирают - Елена Валериевна Горелик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Приехали, — негромко сказала Катя, стаскивая с головы «полевую» вязаную шапочку и надевая тёмно-зелёный, цвета еловой хвои, берет, который достала из-за пазухи. — Вадим, пленный на нас с тобой. Никитос, останешься с багажом, стволы сдаём под твою ответственность. Передашь Матвею приказ — на нём карета и лошади, пусть устроит в конюшню. Всё, пошли.
Ободранная колымага, по какому-то недоразумению считавшаяся здесь средством передвижения, въехала в ворота и плавно остановилась напротив крыльца. Дверца с потрескавшимися стёклами распахнулась, и Катя с облегчением ступила обеими ногами на твёрдую землю.
— Прошу, ваше величество, — сказала она, придерживая дверь.
— Я никуда не пойду, — зло прошипел Карл, внезапно заупрямившись. На него время от времени такое «находило», приходилось заниматься воспитательной работой.
— Я могу вас понести, ваше величество, — невозмутимо ответила Катя. — Не в первый раз.
Очевидно, воображение сразу нарисовало молодому королю эту эпическую сцену, и он вылетел из кареты, словно ошпаренный. Всё, что ещё ему оставалось — сохранить достоинство. Получалось средненько, «на троечку». Тем более, что свидетелями этой комедии стали несколько офицеров, как минимум один их которых, судя по его ухмылочке, явно понимал шведскую речь… Катя прошла вперёд, за ней, стараясь придать своей персоне горделивый вид, шествовал пленный король, замыкал процессию Вадим. Помятые и уставшие с дороги, все хотели как можно скорее покончить с этой историей.
4
В общем зале таверны было на удивление мало народу. Двое в кафтанах военного покроя занимались чисткой пистолетов, третий, в цивильном, перебирал какие-то бумаги и делал пометки. Четвёртый привлёк к себе внимание щёгольским, неуместным в этой дыре камзолом ярко-зелёного цвета с золотым позументом: он склонился над писарем и негромко давал ему короткие указания. Когда стукнула входная дверь, этот франт мгновенно разогнулся и при виде вошедших просиял.
— Ну наконец-то! — радостно воскликнул он. — Сей же час доложу государю.
— Доложите, Данилыч, сделайте милость, — всё так же невозмутимо, как и ранее, сказала Катя: эту хитрую рожу она тоже хорошо помнила по многочисленным портретам.
— Разве мы встречались ранее? — удивлённо спросил тот.
— Мы о вас премного наслышаны.
Меньшиков — конечно же, это был он — заломил бровь, но промолчал. Мигом взлетел по лестнице и исчез в коридоре… Минуты не прошло, как он вернулся и, топоча тяжёлыми сапогами, буквально скатился вниз.
— Следуйте за мной, государь вас ожидает, — объявил он, смешав в нужных пропорциях официоз и иронию.
— Исторический момент, — Вадим не сдержался и съязвил, хорошо хоть вполголоса.
Катя прервала его речь в самом начале — одним предупреждающим жестом, не оборачиваясь. Если момент и правда исторический, то лучше ему соответствовать, а не отпускать колкости.
Достаток любого европейского дома по этим временам было определить очень просто: чем богаче хозяева, тем выше потолки. Дрова стоили дорого, чтобы протопить жильё, нужно было либо тратить больше денег, либо делать помещения пониже, уменьшая кубатуру. Этот трактирчик был из бедных, соответственно, и зазор между горизонтальными плоскостями лучшего номера гостиницы составлял чуть больше двух метров. Поэтому человек, стоявший посреди этой комнаты, едва не касался макушкой тёсаных брёвен потолка. В своё время Катя не раз видела его самые разные портреты, во всех возрастах, и узнала с первого же взгляда. Никаких сомнений не осталось: это Пётр. И взгляд его был устремлён, как и следовало ожидать, на шведского короля.
— Брат мой Карл, — с радушным видом сказал он по-немецки, ступив вперёд с широко распростёртыми руками. — Счастлив, что вы благополучно доехали. Садитесь, отдохните с дороги.
— Брат мой… Петер, — с явным усилием выдавил из себя швед, всё-таки решив вести себя по-королевски. — Не скажу, что я рад нашей встрече. Однако благодарен вам за тёплый приём.
— Садитесь, брат мой, садитесь, в ногах правды нет… А вы, молодцы, те самые казаки, о которых мне отписывали? — продолжал Пётр, понятное дело, по-русски, чтобы не травмировать психику Карла. — Наслышан о кунштюках ваших, не ожидал.
«Немезидовцы» вытянулись по стойке «смирно»… Харизма с некоей примесью безумия присутствовала и у Карла, иначе его бы так не боготворили шведские солдаты. Но от Петра исходило нечто такое, от чего хотелось зажмуриться. Это прожжённым-то разведчикам, видавшим виды «волкам войны»!.. В какой-то момент Катя поняла, что все описания этого человека, дошедшие до двадцать первого столетия, яйца выеденного не стоят. Потому что описатели либо не были знакомы с Петром лично, либо не смогли подобрать нужные слова. Больше всего это нечто напоминало …вот именно: шторм на море, с грозой, и с ураганным ледяным ветром в лицо.
Вадим не выдержал и отвёл взгляд. Катя — нет. Хотя, невозмутимое лицо далось ей на этот раз с огромным трудом.
— Десятник Войска Донского… — начала, было, она, взяв «под козырёк», но Пётр прервал её на первых же словах.
— Писано было, что у тебя послание с подробным описанием пленения короля, — сказал он.
— Так точно.
— Давай сюда.
Чётким движением она выдернула из нагрудного кармана свёрнутые в «конверты» и запечатанные воском листки местной, довольно плотной, бумаги. Подала таким же чётким, выверенным жестом.
— Выправка у вас отменная, похвально, — произнёс Пётр.
— Разрешите идти?
— Ступайте вниз, после позову.
— За мной, — негромко скомандовала Катя своему разведчику, который до сих пор явно пребывал в состоянии, близком к шоковому. Опомнившийся Вадим устремился следом за ней. И тут же, едва закрыли дверь, они оба столкнулись с торчавшим в коридоре Меньшиковым.
— Так скоро? — удивился он.
— Сказано было — ждать внизу, нас вызовут, — невозмутимо ответила Катя. — Тут ветчина или буженина ещё остались, или вы всё слопали?
— Всё будет, — коротко рассмеялся Данилыч. — Перекусим, заодно посидим, обзнакомимся. А то вы меня знаете, а я вас — нет.
— Положим, вы о нас тоже слышали. Но давайте продолжим знакомство за столом. Всё равно ждать.
5
— Ну и нервы у тебя, Кать, — поёжился Вадим, пока Данилыч распоряжался насчёт совместного ужина. — Там, наверху… Он как глянул на меня — я чуть к полу не прирос. Первый раз в жизни такая фигня. А ты вроде ничего.
— У меня нет нервов, Вадик. Вот и весь секрет… Ну где там Никиту с Матвеем носит?
— Всё-таки исторический персонаж, не хухры-мухры, — боец всё ещё находился
