Белая кость - Валерий Романовский

«Старый лис» Матвеич, отрабатывал навыки физиономиста на этом посту с 1939 года и понимал в людях толк, особенно в молодых офицерах, руководствуясь своими, одному ему известными, критериями. Дальше порога он минера не пустил. Робость юноши, не ведавшего подходов к «легенде» лиепайских кабаков, сыграла свою печальную роль.  В зал, к «гусарскому веселью», минер допущен не был, и старпом остался в роковом неведении.

Не особо мучаясь угрызениями совести, командир приказал отдать швартовы, и подлодка быстро растворилась в сумраке теплой летней ночи…

В мучительном недоумении, Василий пребывал недолго. Трезво оценив ситуацию, и решив, перво-наперво это дело «сладко переспать», он отправился на плавмастерскую «ПМ-68», где и обрел вполне приличное место ночлега.

Документов при себе не было. Денег тоже — не густо, всего 10 рублей. Ресторан, значительно иссушил наличность. А выбираться домой надлежало быстро и тихо, не привлекая излишнего внимания.

Встав рано утром, он удачно сел на утренний рижский поезд и к обеду, успешно приобретя железнодорожный билет на Таллин, уже бродил по городу, рассматривая исторические достопримечательности старой Риги.

До поезда оставалось еще несколько часов, а карман приятно согревали целых ... два   рубля. Зайдя в кафе местной фирмы «Дзинтарс», Василий заказал одноименный коктейль— шампанское с черным рижским бальзамом.

Устроившись у небольшой стойки, он неспешно потягивал коричневатый бодрящий напиток и оглядывал присутствующую публику. Изящная винтовая лестница уводила в романтический полумрак подвала, где находился еще один зал. Там, как и в баре, было немноголюдно. У стойки стояли две миловидные девушки, которых развлекал худой, вертлявый и   изрядно поддатый негр, выписывавший перед дамами замысловатые кренделя. Был он какой-то потрепанно-заношенный, к тому же создавалось впечатление, что его глаза находятся на независимой друг от друга подвеске. Возможно от выпитой бурды, а может от природы, они, тем не менее, никак не могли сфокусироваться. Вел он себя, как клоун в шалмане, причем тело двигалось так, будто перед посещением кафе какой-то неведомый чудак, вогнал ему в задницу маленького стального ежа. Как сказали бы сейчас, беднягу откровенно колбасило.  Для нормального человека со стороны, это выглядело необычно и смешно.

«Вот ведь блин, урод! Ни рожи, ни кожи, а нашим бабам — вроде не безразличен! — С долей обиды, подумал про себя Василий.

Стоило ему задуматься о природе женских преференций, как чернокожий Жигало, продолжая корчить рожи и жестикулировать во имя   упрочения близкого контакта с девицами, задел Васькин бокал. Драгоценное содержимое незамедлительно выплеснулось на брюки. Васю это, несомненно, огорчило, поскольку уже первые глотки напитка подсказали, что это именно то, что нужно сейчас его страдающему после вчерашнего, организму.

—Что ж ты, гад, творишь? — растерянно стряхивая жидкость с брюк, сказал Василий.

Волна негодования в его душе, поднималась и ширилась самопроизвольно. Край наступил при попытке вконец одуревшего негра, положить свою потную ладошку на лицо Василия и толкнуть его.  Не исключено, что в душе этот «чебурек» рассчитывал на красивую драку и как продолжение — искрометный секс с пустоголовыми красотками. Однако не срослось…

Точка кипения наступила вдруг.  Раздумывать было некогда и Василий, с размаху, по-простецки, заехал обидчику кулаком прямо в прыщавый лоб. От удара глаза негра на мгновение правильно сфокусировались, что не помешало тело, лишившемуся сознания, кубарем скатиться по лестнице аккурат в нижний зал.

«Пора отступать!», — мгновенно обретя душевное равновесие, заключил  Василий.

Офицер, отставший от корабля, без документов, драка с  иностранцем! За подобный «комплект» проблем мало не дадут! Если заметут, конечно!

По старой Риге он бежал в никуда минут десять, вызывая недоумение прохожих. Конечно, никакой погони не было. Никому он был не нужен, как Неуловимый Джо из популярного тогда анекдота, но ногами продолжал руководить стресс. Блюдя  осторожность, Василий благополучно добрался до вокзала, сел в поезд и наутро был уже в Таллине.

Город-порт Палдиски в ту пору оставался закрытой зоной, и проникнуть туда без документов было весьма проблематично. Доехав на электричке до КПП, где пограничники проверяли документы, Василий, как опытный  разведчик, в обход, пролез сквозь колючую проволоку и, по лесной чаще, двинулся к Подплаву.  По дороге его угораздило попасть в болото, которое, к счастью, удалось форсировать на пределе человеческих сил.

«Не много ли испытаний для простого старпома?» — остервенело кляня судьбу, спросил Вася неизвестно кого. Промок он капитально, замочив даже то место, где спина теряла свое гордое название. Хорошо, что всему наступает логический конец. И выпавшие на долю подводника неземные мытарства, наконец-то закончились. Добравшись до береговой каюты, измученный физически и морально, Вася, рухнул на свою койку и проспал до вечера.

Его появлению утром в понедельник, обрадовались все, и особенно, начавший было волноваться, мудаковатый командир.

7 мая 2004 г.

Марконя

Осенью 1974 года дизельные ракетные подводные лодки 16-ой дивизии совершили межфлотский переход с Севера в Прибалтику и влились в состав БФ. Старейшее ракетное соединение ВМФ прибыло на постоянное «место жительства» в Лиепаю.

Своим неожиданным появлением в водах седой Балтики дивизия внесла ажиотаж: нездоровый—в стан «вероятного противника», и здоровый—в местный быт, исторически тихой Либавы. С этого периода страницы истории соединения подводных лодок на Балтийском море стали значительно ярче и интереснее.

Баллистические ракеты, стоящие в то время на вооружении 629-А проекта, практически накрывали  всю территорию Европы.  Этот факт и мощная «голова», которой они были оснащены, заставляли серьёзно волноваться командование НАТО, вынуждая вероятного противника  постоянно отслеживать подводные лодки и охотиться за ними всеми возможными силами и средствами вплоть до самого окончания «холодной войны».

Говоря о людях, пришедших на кораблях, каждый прибывший офицер и мичман, был личностью интересной, порой даже уникальной, заслуживающей   внимания и если не писательского пера, то, по крайней мере, внимания доброго рассказчика.

Истинные патриоты Севера, привычки, манеру поведения и жизненный уклад которого они впитали «с молоком матери», на новом месте базирования, сразу столкнулись с трудностями. По сути, эти трудности искусственно создавало местное командование и политотдел. Штабам эскадры и Балтийского флота, главком поставил конкретную задачу: «ускоренно вписать общую организацию прибывшего соединения в «балтийские рамки…»

Противясь этому, гордые пришельцы с Севера начали с того, что дружно «отбомбили» местный отдел кадров рапортами с просьбой вернуть их в родные 70-е широты. Но, наблюдая воочию получение «коллегами по цеху» новеньких благоустроенных квартир, постройку личных гаражей  для приобретаемых «жигулей», освоение дачных участков и, наконец, непривычную для них прибалтийскую культуру и цивилизацию, на фоне, далеко не суровой северной природы, они начали путаться в «судорогах сомнений». Эти сомнения усиливали и семейные разборки с постепенно прибывающими из Оленьей губы женами. Уж им-то «неласковые зори Севера», чисто по-человечески, по-бабьи, до чертиков надоели. И эмоции служивых стали заметно стихать. Поток рапортов уменьшился до ручейка.

Очень долго и неохотно, вживаясь в местный микроклимат, «пришельцы» в конце концов, смирились, и стали заядлыми балтийцами.

В дальнейшем, во время ежегодных «гастролей» на Севере, проводимых для ракетных стрельб, друзья, продолжавшие службу в Гаджиево, порой, ни без тени зависти, говорили — «Опять «балдейцы» на своих «стратегических заборах» пожаловали, пострелять!», с большим удовольствием зазывая в гости старых друзей, чтобы вспомнить былую службу за рюмкой...

Обалдевший поначалу от обилия хороших кабаков и житейского простора северный контингент гулял и тратил свои полярные заначки, с присущим только ему размахом. Подобным поведением отдельные «отвязные» личности давали щедрую почву для работы политотдела и партийной комиссии, позволяя командованию эскадры успешно проводить необходимую «утруску» и перестановку кадров.

«Перетасовку колоды» начали с командиров. Так из шести пришедших с Севера, троих вскоре заменили  на «балтийцев». Все это было, конечно, очень неприятно, обидно и больно для командования дивизии, возглавляемой в ту пору капитаном 1 ранга Р.А. Анохиным.  Эти козни и пертурбации он воспринимал очень болезненно, на уровне личного оскорбления.  Но его флотская грамотность, опыт, неуемный запас энергии и повседневное участие в жизни вверенного соединения, сделали свое дело. Задача, поставленная главкомом, была выполнена блестяще и в срок. Для Балтийского флота дивизия стала родным, боевым соединением, а труд ее командира, заслуженно отмечен высоким воинским званием контр-адмирал.