Приговор приведен в исполнение... - Олег Васильевич Сидельников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Военком пригласил Зинкина сесть, сам опустился в кресло. Задумался. Затем глянул на посетителя улыбчивыми карими глазами.
— Эх, Михаил, Михаил!.. Да ты не сердись, что я тебя так запросто. Я человек свой в доску. Можешь говорить мне просто Костя. Так вот, Миша, несчастный я человек. Все от меня только требуют. Дай! Обеспечь! Организуй!!! А я ведь не господь бог. Всего лишь военком. А все словно свихнулись на оружии, отовсюду только и слышишь: дай, дай, дай! А где взять?
— У нас есть сведения, что в арсенал поступила значительная партия винтовок...
Осипов звонко расхохотался.
— Ай да уголовный розыск. Бандита Клубничку поймать не может, а сведения о поступлении в арсенал... Ну, коли так... для милого дружка — сережку из ушка!.. Однако, друг, если я правильно понял, партдружина вроде разрастается. Не тяжело тебе будет с этакой оравой заниматься?
— Нет. У меня и помощники появились.
— Кто же это, если не секрет?
— Какой же может быть секрет? Лугин обратил внимание на дежурного Первого отделения охраны по Романовской, против Старогоспитальной. Выправка отличная. ухватки — все в нем кадрового военного характеризует. Побеседовал. Действительно, бывший вояка. В прошлом унтер-офицер. Большаков по фамилии. В кадрах служил, затем три года на фронте. Социальное происхождение — из бедных крестьян. Чем не инструктор! Еще один мой помощник — командир отделения кавалерийского дивизиона старогородского Управления охраны Митрофанов. На войне был помощником командира пулеметного взвода конной разведки. Два солдатских «егория» получил из рук самого генерала Брусилова.
— И все, больше нет помощников?
— Почему же? Главный инспектор милиции Туркреспублики Барановский еще двоих подкинул. Проверял как-то службу ночных патрулей. Встретил парный наряд. Разговорились. Старший наряда Анисимов, выяснилось, в прошлом фронтовик, занимался обучением новобранцев в Самарканде. Товарищ его, Антонов, учил стрелковому делу матросов Балтийско-флотского экипажа в Петрограде. Так что помощников вполне достаточно.
Осипов откинулся на спинку кресла, выразительно глянул на Зинкина.
— Ну ты и хват, парень! Слушай... Иди ко мне. Таких людей, как ты, мне во как надо! — он подержал себя руками за горло, показывая, до чего же ему необходимы толковые люди, такие, как Зинкин.
— Не могу. Я на станции железнодорожной партийными делами ведаю. Эсерики там шибко митингуют, сбивают народ с правильной линии. В Управлении охраны я временно.
— Жаль. Могли бы сработаться. Я ведь тоже не княжеских кровей. Мой отец из крестьян. В поисках лучшей доли занесло его в Ташкент. Здесь стал топографом. Своим горбом всего достиг. Я здесь же окончил реальное училище. В четырнадцатом пошел вольнопером. В апреле шестнадцатого произведен в прапоры. Такие дела... А как грянула наша пролетарская революция, я и сказал сам себе: «Служи народу верно, Костя. До последней капли крови. Умри за него!»
Зинкин улыбнулся.
— Если все защитники революции умрут, кто же ее защищать будет?
— Это я так, фигурально выражаясь. Но мог совсем запросто и башку потерять, когда кокандских автономистов разгоняли. Жаркое было дело.
— Да, я слышал.
— А когда военкома Перфильева направили на Оренбургский фронт, тогдашний председатель Ташсовета большевик Тоболин и предложил мою кандидатуру Пятому съезду Советов. Удружил, называется. Я канцелярий терпеть не могу. По мне вскочить бы на коня и посвистать шашкой, а?
— По мне тоже. Но коли партия поставила...
— Какой разговор!
Заглянул Ботт, напомнил:
— Десять минут истекли. Другие посетители...
— Подождут! — стукнул кулаком по столу Осипов. — Дело важное, партийное. А теперь слушай меня внимательно, Евгений, — военком многозначительно посмотрел на своего адъютанта. — Быстренько к Блаватскому, ведающему вооружением. Скажи, что сейчас к нему прибудет товарищ Зинкин из Управления охраны и уголовного розыска. Все, что ни потребует, — дать! Ясно?
— Так точно, товарищ военком! — откозырял Ботт и бросился выполнять приказание.
Осипов удовлетворенно облизнул четко очерченные губы. Сказал:
— Ну, как, доволен?
— Большое спасибо. Честно говоря, не ожидал. Я же знаю, как туго у нас сейчас с оружием.
— То-то. Ну, будь здоров, Михаил. Всех тебе благ. Служи и впредь пламенно делу пролетарской революции.
Зинкин, не чуя под собой пола, полетел к Блаватскому.
Не знал, не ведал он (как не ведали об этом и другие большевики), что под личиной «пламенного борца за свободу трудового народа», «витязя революции» тонко, пожалуй, даже талантливо, скрывается злобный и хитрый враг, микробонапартик, в изворотливом уме которого занозой сидела мысль — уничтожить большевиков, захватить власть в Туркестане и установить свою свирепую диктатуру!
Вошел Ботт.
— Можно следующего?.. — и осекся, увидев окаменелое лицо Осипова с набрякшими на лбу жилами, с пылающими ненавистью глазами. — Что случилось, Константин Павлович?
— Этого... Зинкина. В список его. В список! Глаз с него не спускать!
Тем временем Зинкин находился уже у Блаватского. Бывший подполковник выглядел солидно, в годах уже. Он любезно выслушал посетителя. Согласно кивал головой.
— Дорогой товарищ Зинкин, — заверил Блаватский, ласково улыбаясь. — Я уже обо всем осведомлен. Позвонил сам военком. Вы знаете военкома. Душа нараспашку. Готов с себя последний френч отдать. А я всего лишь исполнитель его воли. В лепешку расшибусь, а винтовки для вас раздобуду. Сделаю все, что только в моих силах. Только прежде надобно уточнить наличие оружия в арсеналах. Наведайтесь через недельку.
— Как же так? — изумился Зинкин. — Ведь военком приказал...
— А я разве отказываюсь выполнять приказ? — вскинул руки Блаватский, как бы отдаваясь посетителю в плен. — Помилуйте!
— Винтовки нужны немедленно. В городе бандитизм...
— Това-а-арищ Зинкин, — укоризненно протянул Блаватский и почесал лысеющую макушку, — я же хочу как лучше. Да, поступила партия винтовок. Но они пока не рассортированы. Ну, дадут вам старые берданки или хорошие японские винтовки системы Арисака, для которых патронов днем с огнем не сыщешь!.. Потерпите недельку.
Зинкин покидал комиссариат со смешанным чувством надежды и досады. Вернуться, вновь зайти к военкому?.. А! Подождем неделю.
Он хорошо сделал, что не вернулся. Блаватский выполнял указание самого Осипова — винтовок ни в коем случае не давать! Причем указание это было сдублировано. Военком сам позвонил по телефону, сказал: «Сейчас явится один тип. Можешь хоть целовать его взасос, но его просьбы и даже мольбы не выполнять. Уловил?» И тут же прибежал Ботт, повторил строгий приказ военкома.
Почему
