Тайны мозга. Почему мы во все верим - Майкл Шермер

Может быть, все мистики, волхвы и прочие исторические и современные персонажи, соприкоснувшиеся с миром духа или столкнувшиеся с паранормальными явлениями, просто лучше настроены на иное измерение, а их скептицизм достаточно слаб, поэтому их разуму несложно установить связь с источником. Именно в это верит выдающийся физик из Института перспективных исследований Фримен Дайсон. Статью 2004 года, посвященную паранормальным явлениям, Дайсон заканчивает «обоснованной» гипотезой, согласно которой «паранормальные явления действительно могут существовать», поскольку, как он говорит, «я не редукционист» и «великое множество свидетельств подкрепляет предположение о том, что паранормальные явления – реальность, однако находящаяся за пределами науки». Он признает, что эти свидетельства совершенно бессистемны, но поскольку его бабушка была знахаркой, его двоюродный брат редактирует журнал по парапсихологическим исследованиям, а также потому, что случаи, собранные Обществом психических исследований и другими организациями, указывают на то, что при определенных обстоятельствах (например, в состоянии стресса) некоторые люди иногда демонстрируют паранормальные способности, «я считаю возможным существование мира психических явлений, слишком изменчивого и преходящего, чтобы уловить его с помощью громоздких инструментов науки».[29]

Возможно, душа или разум существуют за пределами мозга, возможно, Бог и есть душа или некое ее проявление, и в этом случае душа выходит за пределы тела и продолжает существовать после смерти, значит, так нам и удается установить связь с божественным. А если сама душа (или разум) и породила вселенную с самого начала? В таком случае Бог может оказаться вселенской душой, а загробная жизнь – местом, где души обходятся без своего мозга.

Все может быть. Но я в этом сомневаюсь. Я убежден, что привел вразумительное объяснение тому, что случилось с Чиком Д’Арпино, как вызванной стрессом слуховой галлюцинации, подобной тому ощущению некоего присутствия, которое возникает у альпинистов, путешественников, спортсменов в видах спорта, требующих сверхвыносливости. Об этом я подробно расскажу в главе 5. Что же касается высказываний Дайсона в поддержку паранормальных явлений, то к одному из величайших умов нашего времени определенно стоит прислушаться. Но даже разум гения не в силах бороться с когнитивной предубежденностью, отдающей предпочтение бессистемному «казусному мышлению». Единственный способ выяснить, отражают ли «казусы» реальные явления, – контролируемый эксперимент. Люди либо могут читать чужие мысли (или видеть изображения на картах Зенера), либо не могут. Наука убедительно продемонстрировала, что не могут. И даже если придерживаться не редукционистских, а холистических взглядов, быть родственником какого-нибудь экстрасенса или начитаться об удивительных событиях, происходивших с другими людьми, факт от этого не изменится.

Что же касается вопроса о Боге, то Бог либо существует, либо нет независимо от того, что я об этом думаю, и даже если загробная жизнь окажется такой, как представляют ее себе христиане – с раем и адом, с верой в Бога и его Сына как необходимым условием допуска, – я особо не беспокоюсь об этом. Почему?

Во-первых, какая всеведущему, всемогущему и всеблагому Богу разница, верил я в него или нет? Разве он не знает об этом заранее? Допустим, он наделил меня свободной волей, но поскольку считается, что Бог всеведущ и находится за пределами времени и пространства, разве не должен он знать все, что происходит? Так или иначе, почему «вере» вообще придается такое значение, если только Бог не подобен греческим и римским божествам, которые соперничали друг с другом в борьбе за любовь и преклонение людей и переполнялись такими человеческими эмоциями, как ревность и зависть? Ветхозаветный Яхве определенно выглядит божеством такого типа в первых трех из десяти заповедей (Исх 20:2–17): «Я Господь, Бог твой… Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим. Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня».

Люди либо могут читать чужие мысли (или видеть изображения на картах Зенера), либо не могут. Наука убедительно продемонстрировала, что не могут.

Ну и ну! Выходит, за грехи отцов должны отвечать дети детей их детей? Что же это за справедливость? Что это за Бог? По-моему, все это выглядит как-то… богопротивно. Большинство людей вынуждено бороться с собственной ревностью, мне самому удается почти всегда сдерживать ее, а я не бог, это очевидно.[30] Неужели всеведущему, всемогущему, любящему всех божеству интересно не то, как я веду себя в этом мире, а то, верю ли я в него и его Сына, надеясь занять полагающееся место в мире ином? Я бы предпочел первое. Поведение располагается на почетном месте за столом нравственности и этики, а ревность довольствуется пустыми калориями более низменных человеческих эмоций.

Так или иначе, если есть загробная жизнь и Бог, который в ней пребывает, я намерен отстаивать свою точку зрения следующими словами:

«Господи, я старался наилучшим образом использовать орудия, которые ты даровал мне. Ты дал мне мозг, чтобы мыслить скептически, и я пользовался им соответственно. Ты дал мне способность рассуждать, и я применял ее ко всем утверждениям, в том числе и о твоем существовании. Ты дал мне нравственное чувство, и я мучался угрызениями совести, когда совершал плохие поступки, и радовался хорошим поступкам и гордился ими. К другим я старался демонстрировать такое же отношение, какого ждал от них к себе, и хотя слишком часто я так и не достигал этого идеала, я пытался применять твой основополагающий принцип всегда, когда только мог. Какой бы ни была на самом деле природа твоей бессмертной и бесконечной духовной сущности, я, смертное, конечное, облеченное плотью существо, не в состоянии постичь эту природу, несмотря на все старания, поэтому поступай со мной, как сочтешь нужным».

Часть II

Биология веры

«Итак, главный принцип – не дурачить самого себя. А себя как раз легче всего одурачить».

4

Паттерничность

Представьте себе, что вы гоминида, бредущая по африканской саванне три миллиона лет назад. Вы слышите шорох в траве. Ветер или опасный хищник? От вашего ответа зависит жизнь или смерть.

Если вы предположили, что в траве шуршит опасный хищник, но оказалось, что это просто ветер, вы допустили так называемую ошибку первого рода, также именуемую ложноположительным срабатыванием, или верой в реальность того, что на самом деле не является таковым. То есть вы обнаружили несуществующий паттерн, связали (А) шорох в траве с (В) опасным хищником, тогда как в этом случае А не связано с В. Ничего страшного. Вы уходите от источника шороха, действуя осторожнее и бдительнее, и находите другой путь к месту вашего назначения.

Если же вы предположили, что шорох в траве – просто ветер, а оказалось, что это опасный хищник, вы допустили ошибку второго рода, или ложноотрицательное срабатывание, то есть веру в нереальность того, что на самом деле реально. При этом вы упустили из виду реальный паттерн. Вы не сумели увязать (А) шорох в траве с (В) опасным хищником, а в этом случае А и В связаны друг с другом. И вы стали обедом. Поздравляем, вам достается премия Дарвина. Ваших генов в генофонде гоминид больше нет.

Наш мозг – создатель убеждений, эволюционировавшая машина для распознавания паттернов, соединяющая между собой точки и обнаруживающая смысл в закономерностях, которые, как нам кажется, мы видим в природе. Иногда А действительно связано с В, иногда нет. Бейсболист, который (А) небрит и (В) сделал хоум-ран, создает ложную ассоциацию между А и В, однако она сравнительно безвредна. Если же ассоциация действительно существует, мы узнаем нечто ценное о нашем окружении и на основании этой информации можем делать прогнозы, способствующие выживанию и воспроизведению. Мы – потомки тех, кто находил паттерны особенно успешно. Этот процесс называется ассоциативным обучением, он лежит в основе поведения всех животных – от C.elegans (нематод) до Homo sapiens. Я называю этот процесс паттерничностью, или склонностью находить значимые паттерны как в значимых, так и в незначимых шумах.

Наш мозг – создатель убеждений, эволюционировавшая машина для распознавания паттернов, соединяющая между собой точки и обнаруживающая смысл в закономерностях, которые, как нам кажется, мы видим в природе.