Подножье тьмы - Геннадий Прашкевич

– Надеюсь, мы с вами правильно определили цель работ, – пожалуй, несколько холодней, чем следовало бы, ответил Шурик.

– С кем вы встречались?

Шурик вопросительно глянул на Роальда. Тот кивнул.

– С некоторыми сотрудниками фирмы «Делон», с коллегами вашей жены, с ее старыми и новыми приятелями, с соседями по дому.

– С соседями? – усомнился Иваньков. – Как вас понять? Вы что, давили кнопку звонка и спрашивали первого вышедшего: не шлюха ли моя жена? – Иваньков впрямь был в ярости. – Я правильно вас понял?

– Нет, неправильно, – терпеливо, но холодно объяснил Шурик. – Думаю, ни одному из тех, с кем я общался, в голову не придет связать наши беседы с вашими переживаниями. Мы задаем вопросы исподволь, интересуемся неназойливо. И если честно, – еще холоднее закончил Шурик, – вред от наших вопросов неизмеримо меньше, чем вред от ваших ночных похождений.

Иваньков вздрогнул.

– И вы туда же?!

– Что значит – и вы?

– А то, что я уже наслушался чепухи от вашего коллеги! Откровенной и невежественной чепухи! Вы что, сговорились?

– Нет. Мы просто сидели за столиком, когда вы ворвались в кафе со своими дружками.

Иваньков стукнул тростью об пол:

– Прекратите!

– Роальд, у тебя есть сегодняшний номер «Вместе»? Или «Вечерка»?

– Я уже показывал газеты нашему клиенту.

– Перестаньте называть меня клиентом! – взорвался Иваньков. – У меня есть имя, я его от вас не скрываю. За те деньги, что я вам плачу, вполне можно называть человека по имени-отчеству.

– Разумеется, Сергей Иванович, – кивнул Роальд. – Но мы вас действительно видели. Мы судим не с чужих слов, даже не по газете. Мы сами все видели! Согласитесь, это меняет дело.

Иваньков сжал кулаки, в его глаза и тени похмелья не было.

– Я сам делаю газету! – взорвался он. – К газетной информации надо относится здраво, особенно к информации, выдаваемой такими людьми, как Неелов и его компания. Сплошное вранье! Все сплошь вранье! «Ночной дебош под голос Вилли Токарева!» – процитировал он на память. – «Избранник народа показывает на что он способен!». «Тренировка зубов и мускулов!» Сплошное вранье! От первого до последнего слова!

– Отвлечемся от газет, Сергей Иванович, – предложил Шурик. – Достаточно того, что мы вас видели, а галлюцинациями мы не страдаем, и в кафе пришли не затем, чтобы надраться. У нас были свои дела в кафе. А вы в полный голос поносили жену и обещали сто баксов человеку, способному указать ее тайное лежбище.

Иваньков застонал, сжав виски ладонями.

– Я весь вечер провел у приятеля. Это легко проверить. Мы весь вечер играли в шахматы, а перед этим я поссорился с женой. И я почти ничего не пил, кроме пива, а от друга поехал домой. Пустой предутренний кошмарный дом. Какая-то старуха с первого этажа видела, как я ставил машину. Я был трезв. Я не заезжал в кафе. Я не хожу по таким заведениям. Меня там душат дым и пошлость. Я не был ни в каких кафе и не устраивал никаких скандалов!

Роальд задумчиво рассматривал Иванькова.

– Вы вошли туда поздно, – сказал он задумчиво. – Обычно в такое время людей в кафе минимум. И охрана дремлет. Нас вы не узнали, это понятно. Но на вас был этот костюм и он был здорово уляпан какой-то жирной гадостью… У вас два таких костюма?

– Нет, – Иваньков слегка успокоился. – У меня один такой костюм. Мне его шили по заказу.

– Вы были именно в этом костюме… – вспомнил Роальд. – Вас поддерживали два здоровенных типа. Они не выглядели агрессивными, однако официантов поставили на место.

– Каким образом? – с отвращением спросил Иваньков.

– С помощью подноса.

– Вздор! Вздор!

– Вы шли, громя тростью посуду, – задумчиво вспоминал Роальд. – Нас вы не узнали и к нам не подошли. Голос у вас был сиплый от перепоя. Вы курите?

– Нет.

– Любите выпить?

– В меру и изредка.

– Какая у вас мера?

– Не лошадиная, черт побери! Мера нормального, следящего за собой человека.

– Вы знали, что Светлана Павловна будет в кафе?

– Нет. Она была там? Она меня видела?

– Она ушла до вашего появления.

– Что она там делала?

– Встречалась с подругами. Ее приятельницы по фирме и по институту.

– А-а-а… – сказал Иваньков. – Такие же шлюхи.

– Вчера вы были еще грубей. Зачем вы искали Светлану Павловну в таком состоянии?

– Я никого не искал. Я играл в шахматы и жаловался на жизнь. Вам всегда подтвердят, можете позвонить по этому телефону, – он записал номер на листке бумаги и передал его Роальду. – Я ничего вчера не пил, кроме пива, и никуда не ходил. Разве я похож на человека, который, как вы утверждаете, совсем недавно был столь ужасно пьян?

– Хороший массаж, специальные средства… – начал было Роальд и вдруг удивился: – Позвольте, Сергей Иванович, у вас лицо должно быть порезанным. По крайней мере, поцарапанным. Вы вчера упали лицом в битую посуду. Даже пьяный не может избежать царапин, упав лицом в битую посуду… – Он недоуменно выпятил губы. – Ничего не понимаю… И голос у вас вовсе не сиплый… И глаза не похмельные… Цвет глаз-то уж никак не подделаешь…

– Хватит, – сказал Иваньков. – Соберитесь с мыслями. Тоже мне, детективы! Трудно сообразить, что речь идет не обо мне? Мало ли людей ходит в таких костюмах, как мой? Не думаю, что только я в городе сшил такой костюм. Внешность у меня вполне стандартная. Если ночной дебошир походил на меня, вам не трудно было запутаться. – Иваньков часто дышал. Ни Роальд, ни Шурик не старались ему помочь. Он сам искал спасительный брод. – Я хожу с тростью. Ничего удивительного. В детстве я ломал ногу. А разве я один ломал в детстве ногу? Разве один я прихрамываю в городе, где живет более двух миллионов человек? И вы говорите – голос. Кто у меня слышал сиплый голос? Я не курю, я общаюсь с большим количеством людей, вы не найдете никого, кто бы сказал: у Сергея Ивановича Иванькова сиплый от курения и пьянки голос. Какого черта! Я будто оправдываюсь. Нанять телохранителей, которые водили бы меня по ресторанам! Я похож на самоубийцу?

Роальд и Шурик промолчали.

– Уверен, это шуточки Неелова, – мрачно заключил Иваньков. – Человек, создавший Партию поддержки Гражданской войны, не может шутить иначе.

– Вы действительно допускаете такое?

– А почему нет?

Шурик пожал плечами.

– Почему нет? – повторил Иваньков. – Этот Неелов ненавидит меня. Не конкретно – меня, Иванькова, человека, а политического конкурента! Человек, создавший такую партию и не должен поступать как-то иначе. Смешать с грязью, растрясти на людях грязное белье – неважно, твое оно или чужое. Главное, люди запомнят: а-а-а… это тот Иваньков!.. у которого жена шлюха!.. который спивается!.. Это же просто делается! Стоит лишь соответствующим образом одеть похожего на меня человека. Нет! – стукнул он тростью об пол. – Я подам в суд на газету Неелова. Именно она раздувает все это!

– И проиграете, – бесстрастно сказал Роальд. – Можете проиграть. Вас видели многие. Всегда надо поступать как лучше.

– А как лучше?

– Да как выгоднее, – грубо пояснил Роальд. – Никогда не соглашайтесь на другое.

– А я соглашаюсь?

– Пока нет, – одобрительно кивнул Роальд. – И правильно.

– Если вы ищете сумасшедших, – угрюмо сказал Иваньков, – ищите их в другом месте. В той же газете «Вместе». Среди многих людей всегда найдется один такой, что все лучше всех знает, поскольку не догадывается о том, что быть самым умным просто опасно.

Роальд кивнул:

– Возможно. Вы нас извините, Сергей Иванович. Мы обязаны проверить все.

– И проверьте! – быстро сказал Иваньков. – Меня подставляют. Даже вы знаете, кому выгодно меня подставить. Взгляните на меня. Я достаточно ординарен, трудно ли подобрать похожего человека, одеть его соответственно, обучить каким-то характерным жестам? Вот и все! Зато отсюда слухи, раздуваемые прессой: Иваньков – алкаш! За такую придумку денег не жалко! Да и сколько там будет стоить двойник? Костюм, трость, гонорар, бесплатная пьянка. Ну, отмазка милиции и хозяевам пострадавшим кафе. Не большие деньги, а результат существенный. Вы меня понимаете?

Иваньков оживился:

– Где у вас телефон? Подскажите мне номер… Ну, этого кафе, где якобы некий Иваньков устроил погром…

Пока Иваньков накручивал диск, Роальд и Шурик молча за ним следили.

– Алло! Абонирует пресса… Да, да, по поводу вчерашнего скандала… Конечно, интересуемся… Конечно, подонок… Извинения прислал? Оплатил убытки!..

Лицо Иванькова вытянулось, так сыграть было невозможно.

– Как? Сам заходил? Наличными!.. Лицо в порезах?… Не один?…

И заорал в трубку:

– Ублюдки!

И орал, пока Роальд не отнял у него трубку.

– Этот тип уже за все рассчитался! Наличкой! – ошеломленно сообщил Иваньков. – Извинился за содеянное, ссылаясь на страшную усталость, от которой в газете «Шанс-2» страдают все! Угостил официантов коньяком. Ублюдки! Все ублюдки! Ублюдок на ублюдке! Что за мир?