Ведьма и инквизитор - Надежда Юрьевна Волгина

Крей правильное слово. – Можешь заставить замолчать кого угодно и навечно. Излечить одним прикосновением… Это так классно! Хотел бы я тоже так уметь, - разочарованно выдохнул он и снова откинулся на спину.

- Глупый ты, братик. Не понимаешь, о чем говоришь. Я бы все отдала, чтобы родиться обычной, такой же, как ты и Лия. Ты даже представить себе не можешь, чего мне стоит всё время сдерживаться, не выдавать себя.

И она знала, о чём говорит. Особенно тяжко становилось, когда она сердилась на кого-нибудь. И ладно, если этим кем-то был Крей или Лия. С ними она могла не таиться, помня заповедь «не навреди». А вот с чужими приходилось тяжелее. И однажды она себя чуть не выдала, когда брата избивал соседский мальчишка, старше и крупнее него. Пыталась Нария тогда защитить Крея кулаками, но куда там – её отбросило в сторону одним ударом. И вот тогда магия чуть не вырвалась из-под контроля. Пришлось даже бежать домой, прятаться, чтобы не пришибить соседа ненароком. А Крей обиделся на нее тогда и от побоев слег на два дня.

- Ну получается у тебя это неплохо, - продолжал рассуждать Крей о том, о чём понятия не имел. И Нария чувствовала, как злится на брата всё сильнее. – По тебе и не скажешь, что ты…

- Кто? Ведьма? – процедила Нария сквозь зубы, чувствуя всё усиливающееся покалывание в пальцах. – А так? – положила она на грудь брата руку, и он медленно принялся погружаться в землю.

- Эй! Хватит! – запаниковал Крей всерьез, когда на поверхности осталось одно лицо. – Заживо похоронить меня решила?! – отплевывался и отряхивался, когда Нария убрала руку и встала с земли. – Глупая овца – вот ты кто! – вскочил брат на ноги и понесся к дому.

Нария же осталась на поляне, испытывая стыд и опустошение. А ведь она и правда хотела закопать его и поглубже, чтобы только не слышать все те глупости, что извергал его рот. И в тот момент злость в ней была сильнее всего. Она и руководила её мыслями…

Нария очнулась, когда повозка наехала на кочку, подбросила её и бесцеремонно шмякнула обратно. Она не спала и не видела сон. Воспоминания лезли в голову, смешиваясь с бредом. В какой-то момент ей даже показалось, что Крей очутился рядом и наяву разговаривает с ней. Но перед собой она видела лишь всё ту же спину инквизитора.

Разбудил он Нарию на рассвете со словами, что пора продолжать путь. Жара не было, но тело опутала настолько сильная слабость, что Нария едва передвигала ноги, пока вел её инквизитор к повозке.

Другие постояльцы еще крепко спали, должно быть, раз до упряжки они добрались спокойно. Никто не пытался её осыпать бранью или закидать камнями. Да и инквизитор сменил гнев на равнодушие, что Нарию больше устраивало. Он хотя бы не сделал ей сегодня еще ни разу больно. Хотя… ей было так плохо, что вряд ли бы она обратила внимание на новую боль.

Как только они тронулись в путь, так сразу же Нария провалилась в полусон полузабытьё. От тряски временами приходила в себя, но ненадолго. А потом снова видела родных, разговаривала с ними, вспоминала… И почему-то в таком состоянии она вспоминала себя в детстве.

Ничего не менялось – путь их тянулся вдоль леса. А грунтовая дорога была настолько неровной, что трясло Нарию нещадно.

Сколько прошло времени, она не знала, но судя по солнцу, приближался обед. Снова тело начала сотрясать дрожь. Сначала мелкая, но потом всё усиливающаяся. Дошло до того, что зубы Нарии принялись выколачивать дробь. И унять это никак не получалось. Голова снова была в огне, а шаль практически не спасала от озноба, даже несмотря на палящее солнце над головой. Нария куталась в шаль, жалась к бортику повозки… Не помогало ничего. Периоды забытья становились всё более бредовыми, когда реальность уже совсем не походила на таковую. В один из таких моментов она снова оказалась на той самой поляне с братом. Было им – ей двенадцать, а ему одиннадцать лет. Разговор начался как и в прошлый раз, но злость захлестнула Нарию раньше. И на этот раз она довела начатое до конца, закопав Крея глубоко под землю и испытав при этом мстительное облегчение.

Очнулась она вся в слезах. И как оказалось чуть позже, рыдала она в голос и звала брата.

- Сама заткнешься или помочь? – нависал над ней инквизитор.

Как остановилась повозка, и он спешился с лошади, Нария не заметила. Да и лицо его видела сейчас плохо – всё расплывалось перед глазами, не получалось сделать картинку чёткой. А слезы всё продолжали струиться из глаз, ведь она только что убила брата, пусть и не по-настоящему.

- Зря сотрясаешь воздух, зовешь кого-то. Никто тебе не поможет. А знаешь, почему? – склонился к ней инквизитор, перейдя на зловещий шепот. Лицо его в этот момент и вовсе превратилось для Нарии в одно серое пятно. – Да потому что ты мерзкая ведьма! И таких, как ты, ненавидят все люди! А еще…

Он вдруг замолчал и словно принюхался к чему-то. А может, Нарии так только показалось. А в следующий момент к её лбу прижалось что-то прохладное. Не сразу сообразила, что то были пальцы инквизитора.

- Дерьмо! – смачно выругался он. – Да она пламенная! Как бы не сдохла раньше времени…

Всё это он говорил не ей, но слышала Нария каждое слово. А вот оставлять глаза открытыми уже не могла.

И снова началась тряска, да сильнее прежней. Ехали они гораздо быстрее, чем до этого, и повозку уже кидало из стороны в сторону, рискуя перевернуть. Наверное, так было бы даже лучше. Перевернись повозка и придави собой Нарию, закончились бы все её мучения разом.

Лошадь замерла, и повозка дернулась в последний раз. Нария уже не сидела, а лежала. Но она продолжала всё слышать и осознавать. Желанное забытьё на этот раз отказалось накатывать.

Какое-то время ничего не происходило. Кажется, её оставили одну. И были бы силы, обязательно воспользовалась бы моментом и попыталась сбежать. Но сил не было, даже чтобы пошевелить пальцем.

Сильные руки подхватили её как пушинку и куда-то понесли. Тут уже сознание Нарии моментами уплывало. То она слышала вокруг себя голоса, то проваливалась в пустоту. В один из периодов бодрствования услышала:

- Есть тут лекарь по близости? – спрашивал у кого-то инквизитор.