Ведьма и инквизитор - Надежда Юрьевна Волгина

Девушка приблизилась с кувшином к столу с не самым радушным выражением на лице. Дарнира это разозлило, ведь он планировал оставить ей неплохие чаевые. Но она такая ленивая и тупая, что теперь ничего от него не дождется. И вина в этом будет только её.

Постоялый двор оказался еще унылее предыдущего. В том хоть комнаты были чистые и просторные. Здесь же какие-то каморки, где и не развернешься. И уборкой в них явно занимаются не каждый день. На мебели пыль, да и сама мебель оставляет желать лучшего. Вот и закусочная тут тесная, душная и грязная. А еда дерьмовая. Но деваться некуда, и на сколько он тут застрял, одному Создателю и ведомо. Если бы не эта ведьма…

Впервые за всё время, что работал на инквизицию и занимался изловом ведьм, Дарниру попалась настолько слабая, что умудрилась заработать мозговую лихорадку. Немощная, трусливая… Неужели ведьмы бывают и такими? Да он и пары слов от неё не услышал за те дни, что вынужденно провел в её обществе. Сидит с пущенной головой, погруженная в себя. Где же проклятья и грязная брань, которая ему уже стала привычной? Ведьмы любят изрыгать проклятья, на которые Дарнир уже и внимания не обращал. Ни одно из них его не волновало, да и не верил он в проклятья. Хотя, возможно проклят он уже давно, одной вот из таких ведьм. Но одно он усвоил точно – чем меньше ведьме остается топтать эту землю, тем злее она становится. И злость её растет от беспомощности что-то изменить. Дарниру же, наверное, именно эта злость и придавала всегда сил. А с этой ведьмой он и не знает, как вести себя.

И что себе позволил сегодня лекарь? Как он с ним разговаривал? И он явно сочувствует этим отребьям.

Родиться от ведьмы не считается преступлением. И очень часто ведьмы рожают нормальных людей. Но как-то раньше Дарнир не задумывался, что и такие женщины могут быть матерями, что кто-то, рожденный ими, может их любить. И сейчас эта мысль казалась ему всё более противоречивой, чем больше об этом размышлял. Но слова лекаря, должно быть, затронули что-то в его душе, раз так долго об этом думает. Получается, что тот и не знал своей матери, раз истребили её в возрасте девятнадцати лет. Но родить его она успела, однако. Что и не удивительно, ведь все ведьмы потаскухи. Вот и мать лекаря, должно быть, нагуляла его от случайного знакомого.

Дарнир хоть и плохо, но помнил свою мать. Её улыбку, жесты, запах… Не помнил только голоса. Наверное, будь она жива сейчас, он бы её любил. И любит, но память о ней, скорее. А если бы он её не помнил, не знал, любил бы тогда? О том, что чувствовал бы, окажись его мать ведьмой, Дарнир предпочел не думать. Сама мысль эта оскорбляла память об усопшей.

Наставления доктора Дарнир выполнил, хоть его и с души воротила даже толика заботы о ведьме. Даже такой, немощной. Он бы скорее дал ей сдохнуть в пути – проблем было бы меньше, чем проявлять о ней заботу. И он сам не понимал, почему на него так подействовали слова лекаря, что даже спорить с ним не стал. Вместо этого дал распоряжение служащей постоялого двора обтереть ведьму, переодеть её во всё чистое, накормить, напоить микстурой, да уложить в кровать. И сейчас она крепко спала, насколько Дарнир знал, а жар вроде как спал. Под вопросом оставалось, сколько им придется проторчать на этом постоялом дворе. И как долго он вынужден будет ютиться в крохотной комнатушке, куда вторая кровать, которую Дарнир попросил поставить для себя, уже едва втиснулась.

На просьбу Дарнира убрать со стола лишнее и протереть его официантка отреагировала ожидаемо хмуро, как будто требовал от неё Дарнир что-то противоестественное. Снова родилась злость в душе, и в который раз он запретил себе злиться по пустякам. Ведь эта неопрятная толстуха и есть пустяк. А своего он добился – стол блестел чистотой, остались на нем лишь бокал вина, да вяленое мясо на закуску. А вот покидать закусочную Дарниру совсем не хотелось. До ночи еще далеко, хоть уже и опустились сумерки. Сидеть в тесноте комнаты и невольно видеть лицо спящей ведьмы ему претило. Лучше уж пропустит бокал другой вина. К слову, вино тут было неплохое, в отличие от еды. Да и народу в закусочной на счастье Дарнира было раз два и обчелся. Если бы этот кабак был забит под завязку, то весь воздух из него точно вытеснили бы винно-пивные пары. И гвалт стоял бы невообразимый. А так, кроме его, еще два стола не пустовали.

Мысли лениво плавали в голове, становясь такими от вина. Ведь после второго бокала Дарнир попросил принести ему и третий. Не хотел он больше думать ни о ведьме, ни о том, что будет дальше. Как-то сами собой всплыли воспоминания, которые Дарнир старательно гнал от себя. Должно быть, и в этом было виновато довольно хмельное, хоть и вкусное вино.

- Сделай мне самую шикарную корзину из алых роз. Пусть в ней будет штук сто, не меньше…

Как же он был счастлив тем вечером. И молоденькая цветочница улыбалась ему с пониманием, словно точно знала, что он будет делать дальше.

Эта цветочная лавка была самая модная в столице – букеты в ней стоили недешево. Но разве же можно считать деньги, когда запланировал такое? А перед этим Дарнир наведался в ювелирный салон и выбрал самое красивое кольцо для любимой. А ведь она даже не догадывается, что сегодня он нанесет её семье визит, чтобы официально просить её руки у отца с матерью. И кто бы что ни говорил ему, каким бы неравным люди ни считали их будущий брак, кроме своей пастушки Дарнир никого не желал. Именно с ней он хотел прожить всю оставшуюся жизнь. И любил её больше этой самой жизни.

Прошло не так много времени, как впервые он увидел Саяну на шумной базарной площади. Веселую, бойкую девчонку. Она почти всё время смеялась, шутила. Серьезной её Дарнир видел всего пару раз, и один был, когда признались они друг другу в любви. Он был старше нее всего на два года, и многие такой брак посчитают слишком ранним поспешным. Но какое ему дело до всяких там разговоров? Ведь он так любит свою Саяну!

Она была из простой семьи суконщика. У отца