Оковы прошлого. Книга 3 (ЛП) - Вольф Триша

И я поклоняюсь ей, привязывая ремень к изголовью кровати, ее запястья обтянуты кожей, так что мои руки могут пройтись по всему моему телу, запоминая каждый изгиб и мягкую ложбинку. Мой рот покусывает и ласкает, претендуя на каждый дюйм ее кожи. Когда она дрожит от желания, требуя большего, я чуть отодвигаю ее от изголовья кровати и переворачиваю на живот, обхватив за шею.

- Раздвинь ноги, - приказываю я.

Она делает это, прижимаясь своими бедрами к моим. Я обхватываю ее бедра ладонями и притягиваю ее задницу к своему члену. Трусь об нее. Ощущение ее идеальных ягодиц дразнит и сводит с ума. В этой эротической позе, широко расставив ноги, Эйвери толкается на меня. Я пощипываю ее соски, вызывая небольшую заминку в ее дыхании, а затем она дергается, когда я опускаю руку вниз, скользя пальцами по ее клитору.

Я растираю и массирую, зажимая ее скользкие губы между пальцами, прилагая достаточно давления, чтобы заставить ее извиваться.

- Сильнее, - требует она.

Я не стану ей отказывать. Используя реакцию ее тела в качестве своего проводника, я погружаюсь в нее снова и снова, двигая пальцами, пока она толкается мне навстречу. Ее бедра колышутся, сводя меня с ума, и я впиваюсь зубами в ее руку. Щипая ее сосок, я получаю еще один сексуальный толчок ее бедер, и я работаю с клитором, пока она не начинает задыхаться, откидывая голову мне на плечо.

Мой рот прижимается к ее шее, всасывая ее кожу между зубами, причиняя боль, которую она ищет. Она такая мокрая, мои пальцы скользят по ее складкам, ее жар пропитывает мою ладонь.

Я протягиваю руку за ее голову и ослабляю ремень достаточно, чтобы ее руки соскользнули, а затем обнимаю ее за плечи, прижимаю ее грудь вниз к матрасу, открывая себе беспрепятственный доступ, чтобы войти в нее.

Под таким углом она ощущается чертовски тугой. Мой член становится твердым, как камень, от ощущения того, как она сжимается вокруг меня.

- Господи... - я едва в состоянии выстроить связную мысль, не говоря уже о полном предложении. Я двигаюсь сильнее, руки стискивают ее бедра, толкая ее на мой член.

Он так чертовски жаден, что я собираюсь взять все на себя. Но я отстраняюсь, держа ее задницу чуть выше моего таза, чтобы получить контроль.

Эйвери воспользовалась заминкой и вырвалась. Она забирается ко мне на колени и обхватывает своими длинными ногами мою талию. Схватив меня рукой за шею, она скользит вниз по моему члену, заставляя меня проглатывать проклятия.

Ее порочная улыбка обжигает мою кожу.

- Мне нравится смотреть, как ты теряешь контроль. – Ее движения подводят меня к краю, пока она скачет на мне.

Я цепляюсь за ее бедра и врезаюсь в нее резче, ловя ее губы. Я запускаю пальцы в ее волосы и сжимаю, обнажая ее горло. Я не тороплюсь, целуя и пробуя на вкус, пока она двигается на мне, затягивая нас глубже в этот чувственный туман.

Поднимаясь на колени, я подтягиваю ее вместе с собой. Держа ее в своих объятиях, я вонзаюсь в нее до тех пор, пока она не впивается ногтями мне в спину для поддержки.

- Не сдерживайся... - она замолкает, и я разворачиваю нас к стене, прижимая ее к изголовью.

В первый раз... признаюсь, я был аккуратен, даже нежен. Боялся причинить ей боль или вызвать плохие воспоминания. Словно двигаясь по канату, я был сосредоточен на равновесии, а не на том, что мне нравится.

Ее сила и стойкость оказались сильнее меня. Сдерживаться с ней было бы оскорблением для этой женщины. Ее единственный страх - мой пистолет. Напоминание вновь пронзает меня яростью, и я выдергиваю ремень из изголовья кровати.

- Сделай мне больно, - шепчет она мне в губы.

Черт возьми. Сильная дрожь пробегает по моей коже вслед за ее словами. С обвитыми вокруг моей талии ногами, я сначала проверяю, делая легкий удар концом кожаного ремня. Ее тело охватывает напряжение, и я закрываю глаза от всепоглощающего ощущения того, как она сжимается вокруг меня.

Я стискиваю пальцы вокруг ее горла, прижимая ее к изголовью кровати, когда вхожу в нее и шлепаю ее по заднице сильнее. Я чувствую, как она задыхается под моей ладонью, и когда она снова расслабляется, я чувствую, как сильнее увлажняется мой член.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По ее команде удары становятся все сильнее, каждый раз это свидетельство моего контроля, который я не нарушаю. Мои пальцы крепче сжимают ее горло, ее глаза сверлят меня с отчаянной мольбой. Больше. Мои толчки становятся дикими.

Каждый раз, когда слышу щелчок кожи о кожу, звук посылает толчок, проходящий через меня. Она задыхается в моих объятиях, и чистое удовольствие искажает ее прекрасные черты. Я проглатываю ее хриплый стон, когда она кончает жестко, так чертовски жестко, и я освобождаюсь внутри нее.

Ее мышцы все еще доят мой член, когда мы опускаемся на кровать, мой рот впитывает последние остатки ее оргазма, пробуя на вкус ее желание. Когда я отрываюсь от нее, тяжело дыша и чувствуя головокружение, она гладит меня по затылку.

- Спасибо, - шепчет она.

Я не спрашиваю. Мне и не нужно. Но я слышу боль в ее голосе. Эйвери чувствует, что ей нужно /нечто, что обычно заставило бы меня съежиться, и она рада, что я могу ей это дать.

Однажды она может потребовать от меня больше, чем я смогу дать. Страх перед этим будущим заставляет меня прислушиваться к ее потребностям. Я отвечаю ей, лаская ее волосы, а затем укладываю ее в постель и обнимаю, прижимая к себе. Мы пытаемся обрести покой в темноте.

Глава 10

Свободные концы

Альфа

Прерывания болезненны.

Они высасывают душу, злобное ворье. Я прихожу к выводу, что непрерывный поток срывов при попытке овладеть величием является воплощением безумия. Прежде чем овладеть чем-либо, человек должен полностью посвятить себя этому, не отвлекаясь.

Таким образом, любое невыносимое прерывание становится нарушением. Это вторжение в сознание является проклятием и за этим должно последовать наказание.

Моя голова раскалывается от напряжения. Жить двумя жизнями утомительно для меня. Даже я могу признать, что это сказывается на моем психическом состоянии. Физическом. Я упускаю из вида некоторые несоответствия, которые раньше никогда бы не были проигнорированы.

Как и моя оплошность с Мэддоксом. Гребаные адвокаты. С такой слизью, проникшей в правительство, стоит ли удивляться, что я могу использовать свое положение? Это до тошноты просто. И если бы не я, то на моем месте вырос бы другой. Коррумпированная система реагирует лишь на еще большую коррупцию.

Басы стучат у меня в висках, усиливая пульсирующую боль, которая сейчас подпитывает мою мигрень. Я пробираюсь сквозь толпу. Женщина на сцене срывает с себя топ, размахивает им над головой и бросает в толпу улюлюкающих мужчин. Ее пышные груди покачиваются, когда она стягивает с себя стринги, а затем двигает бедрами в такт раздражающей хаус-музыки.

Обычно такой примитивный разврат был бы, по крайней мере, занимательным. Быть свидетелем того, как подобное эксклюзивное заведение, как «Логово», опускается до такой безвкусицы. Они, должно быть, в отчаянии. Однако это перерыв, а не ночная прогулка. И поскольку моя ошибка с Мэддоксом вполне может стоить мне жизни, я здесь, чтобы убедиться, что больше не будет ошибок.

Ошибки недопустимы.

Зачистка офиса Мэддокса не привела к отказоустойчивости. Я провел большую часть дня в камере хранения улик, обыскивая его ноутбук, моя ярость нарастала, когда у меня не получилось вскрыть его программу. Что наводит меня на мысль, что это вообще не программа.

Мэддокс отправил меня в пустую погоню. Зря потраченное время.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я делаю глубокий вдох. Наполняя легкие затхлым запахом неудачи. Здесь пахнет так же, как в том клубе, с его мускусным ароматом секса.

Я не терплю неудачи.

И все же гребаный мертвый адвокат может просто взять надо мной верх.

Я вынужден форсировать события. Все движется быстрее на целых двадцать четыре часа с опережением графика. Это все еще может быть блефом, но к завтрашнему утру мое лицо может появиться на всех экранах правоохранительных органов.