Приключения и первая любовь - Вера Иванова

Пассажиры вышли, мальчики с девочками разошлись в разные стороны.

Артамон нагнал Авдея у кромки леса:

– Друг, одолжи планшет!

– Зачем тебе? – подозрительно спросил Гоша.

– Для дела. У тебя там навигатор! Надо выручать ребят, без меня не справятся. И прикрой меня, если что, идет?

– Не вопрос. – Гоша достал заветный планшет, протянул приятелю со вздохом: – На, держи… Остался я без велика и без навигации…

Он хотел добавить «только не потеряй», но вовремя спохватился и сказал другое:

– Он у меня счастливый. Непременно выручит!

Артамон кивнул и убрал девайс в рюкзак:

– Спасибо! И еще, присмотри за зеленым чемоданом, хорошо?

– Договорились. Ты извини, я не с тобой. За народом тоже кому-то надо присмотреть! – пояснил Авдей. – Если на твое место Варя пересядет, ты не против?

– О чем разговор! – понимающе кивнул Артамон и спрятался за толстой сосной.

Автобус ушел без него. На перекличке Гоша откликнулся вместо оставшегося в лесу приятеля, и никто ничего не заметил.

Вцепившись в руль и глядя прямо перед собой, Федор мчался обратно к лагерю. Велосипед подбрасывало на кочках, кидало из стороны в сторону на крутых поворотах, но седок, сжав зубы, все сильнее давил педали. Его подгоняли неистовое беспокойство и злость на девчонку, которая посмела снова потеряться. И это в такой момент! Вот тебе и Тихоня! И вправду – в тихом омуте…

Ближе к лагерю злость сменилась беспокойством: паникерша, трусиха и недотепа – это не про Нину. Если эта спокойная, разумная и уравновешенная девушка пропала – значит, на то есть веская и основательная причина.

Но что же такого могло случиться, что заставило ее исчезнуть куда-то, никому ничего не сообщив?

Опустевший лагерь напоминал пейзаж после битвы. Обычно чистые и ухоженные, газоны были обезображены следами поспешного бегства: вокруг валялись разорванные пластиковые пакеты, пустые коробки, чьи-то драные носки и грязные кроссовки с оторванной подошвой, смятые банки из-под газировки. Воробьи и голуби суетились около опрокинутой урны, на траве рядом с административным корпусом белели рассыпанные бумаги.

Федор машинально поднял с газона страничку, прочитал: «Характеристика». А потом увидел свою фамилию. И тут же, позабыв об остальном, с жадностью углубился в чтение, узнавая о себе много нового – как со знаком плюс, так и минус.

Оказалось, что он «имеет хорошие организаторские способности, умеет найти общий язык с коллективом подростков, пользуется у детей авторитетом и доверием». Но в то же время он «нерешителен, робок, безынициативен, избегает лидерства и ответственности, тугодум».

Федор посмотрел на подпись: начальник практики. Наверное, это была характеристика из колледжа, присланная по запросу из лагеря. Что ж, все верно, и ничего тут не скажешь.

Усилившийся запах гари вернул его к реальности. Нина Тихонина! Где же ты, злополучная девчонка? Уж про тебя-то точно нельзя сказать: «нерешительна и робка»! Ты только и делаешь, что проявляешь инициативу, берешь на себя ответственность и принимаешь решения – правда, дикие и сумасбродные.

И в то же время ты находчива и сообразительна, смела и предприимчива – да уж, что есть, то есть, в этом тебе не откажешь!

А раз так, значит, ты должна была оставить какую-нибудь информацию о том, куда направляешься!

Уже на бегу Федор сложил характеристику и убрал в карман.

Дверь в корпус четвертого отряда была открыта. Федор ворвался в комнату 8 – и сразу же увидел на столе записку.

«Отправляюсь на поиски Инны, – было написано черным маркером на тетрадном листке. – Возьму лодку. За мысом на холме – стоянка мотоциклистов. Инна может быть там».

Так Инна и вправду пропала? Она не уехала с родителями?! Федор испытал острый приступ отчаянного беспокойства – теперь надо было выручать уже обеих девушек, а он только сейчас сообразил, что остался совсем без всякой связи.

Эх, надо было у ребят в автобусе взять мобильник! И как это он не догадался… Вот уж действительно тугодум! А по-простому – настоящий тормоз.

Федор спрятал записку в карман, где уже лежала характеристика, и выбежал из корпуса.

Ему повезло: среди лодок у пирса он увидел лагерную моторку.

Вожатый спрыгнул в нее, осмотрел мотор. Горючего было достаточно, а то, что он никогда в жизни до этого не ходил на моторке, не имело никакого значения.

Девочка стояла на полянке и была похожа на заблудившуюся Красную Шапочку – только вместо головного убора у нее были ярко-рыжие волосы, стянутые в хвостики.

А вместо волка был безжалостный пожар. Огонь наступал, огромными лапами охватывая полянку. Он с хрустом пожирал верхушки сосен, полыхал в кустах, подчистую слизывал траву.

Малышка громко плакала и кулачками размазывала по щекам слезы. Увидев Инну, она бросилась к ней с отчаянным криком:

– Тетя, помогите мне, пожалуйста! Я заблудилась!

– Бежим! – воскликнула Инна, хватая девочку за руку. – Скорее!

Подстегиваемые огнем, они помчались вниз по склону. Здесь, в теснине, русло реки сужалось, волны с шумом и брызгами яростно бились о камни.

– Надо перейти на ту сторону! – То и дело оглядываясь, Инна показала на поваленную сосну, верхушка которой была перекинута на противоположный берег.

– Я боюсь! – Девочка испуганно вцепилась в свою спасительницу. – Я не смогу!

Инна молча кусала губы. Ствол был тонким, гладким, практически без веток. Надо было пройти по нему около двадцати метров – высоко над ревущей бездной. В другое время она бы ни за что не отважилась на такое, но теперь, когда пожар был совсем близко и надо было спасать девочку, другого пути не было.

И все же Инна никак не могла решиться.

– Смотрите! Там! – высоким тонким голосом вскрикнула за ее спиной маленькая спутница.

Инна обернулась – и обмерла. Огромный огненный вал выкатился на плато за их спинами и, как чудовищное животное, набросился на кусты и деревья.

Раздумывать было некогда. Инна подхватила девочку в охапку и бросилась бежать по стволу.

Если бы она рассчитывала, осторожничала, примеривалась, пытаясь сохранить равновесие, она бы неминуемо упала. Но опасность подгоняла, и все получилось на одном дыхании – в несколько прыжков Инна одолела «мостик» и быстро взбежала вверх по противоположному склону.

Но и тогда она не остановилась, а бежала, сгибаясь под тяжестью ноши, до самой вершины холма – насколько хватило сил, и только тогда опустила девочку на траву и в изнеможении рухнула рядом.

И снова ее встряхнул высокий детский крик:

– Смотрите! Там! – Девочка указывала вниз, на реку.

Инна посмотрела – и ужаснулась. Ствол, по которому они только что переправились, полыхал. Загорелся его дальний конец – вспыхнули выкорчеванные из земли корни, и огонь уже полз дальше.

– Он идет сюда! – Девочка снова вцепилась в Инну. – Он гонится за нами!

– Не бойся, все будет хорошо! – дрожащим голосом успокоила Инна – она сама была едва жива от страха.

Вцепившись друг в друга, девчонки округлившимися глазами смотрели на приближающийся огонь. Если пожар перекинется на этот берег, им не уйти!

И вдруг… наполовину сгоревший ствол надломился, сосна с треском и шипением рухнула в беснующуюся реку. Взвилось облако пара – и огонь, так и не успевший перебраться на другой берег, был остановлен.

– Ура! Мы победили! Он погас! – Девчонки кричали и обнимались, и Инна вдруг с удивлением поняла, что почти счастлива. Как будто все ее беды и горести сгорели вместе с этим стволом и были смыты рекой! Она не только не страдала, но даже и не думала больше о предателе – лишь от всей души презирала его.

Из сбивчивых рассказов новой знакомой Инна поняла, что Аленка играла с братом в прятки и ушла далеко в лес.

– А потом стало темно и запахло дымом, и я побежала и потеряла тропинку!

Инна нашла в рюкзаке яблоко и протянула девочке.

– Только если пополам с тобой, – сказала Аленка. – А куда мы теперь пойдем? – спросила она, когда с яблоком было покончено.

– Туда! – наобум ткнула пальцем Инна. Она больше не боялась. Главное – они спаслись от пожара – и от душевных бурь.

На несколько километров вокруг не было ни единой живой души, но лес за тонкой стенкой палатки шумел и гудел, наполненный голосами, шепотом и ропотом. Здесь шла своя жизнь, и теперь, когда планшет разрядился и погас, Инга чувствовала себя чужой.

Девушке было неуютно, она всей кожей ощущала враждебность лесных сил. Съежившись в комочек, она с головой закуталась в спальник и стала молиться. Ей даже удалось заснуть – правда, ненадолго, но все же сон и лучи солнца разогнали призраков.

Но страхи вернулись, когда Инга вылезла из палатки и обнаружила, что солнце уже садится, а она в лагере все еще одна.

И тогда она крикнула – сначала робко, а потом громко, во весь голос: