Никаких оправданий! Невероятная, но правдивая история победы над обстоятельствами и болезнью - Кайл Мейнард

Уже после первого забега я вымотался, но не показал виду – мне было жизненно важно сразу же произвести хорошее впечатление на тренера и ребят, чтобы меня принимали как равного и не давали мне поблажек. Поэтому второй забег я бежал со всех сил. Тем более, когда на тебе нет груза из футбольных доспехов и шлема, весом в 10 килограммов, то бегать, вообще-то, гораздо легче. Но когда тренер, даже не дав нам отдышаться, велел бежать третий забег, отсутствие доспехов уже не облегчало мне задачу.

Когда беговая пытка закончилась, тренер построил всех юных борцов в центре ковров и сказал так: «Если вы намерены продержаться тут целый сезон, то вкалывать придется постоянно вот так же серьезно, как сейчас». Я оценил масштаб и сложность задачи, которую передо мной поставили, и от перспективы таких суровых нагрузок мне, признаюсь, стало не по себе. Затем тренер юношеской команды показал нам несколько основных борцовских приемов, а главный тренер нашей школы, мистер Клифф Рамос, подошел познакомиться с папой и со мной. «Я разговаривал по телефону с твоей мамой, – сказал он мне, – и очень рад, что ты с нами и что я буду помогать тебе вырасти в настоящего борца. Я в этом деле уже лет двадцать, таких как ты еще ни разу не тренировал, будет интересно».

Следует сказать, что спортивная борьба – консервативный вид спорта: она веками сохраняет те же правила и приемы и не сильно меняется со временем. Этот вид спорта такой старый, что придумать новое движение или тактику практически невозможно: все уже когда-то было. Конечно, спортсмены будут менять одно и то же классическое движение по сто раз, но по сути своей оно останется прежним. Однако мой случай был особенным, и для меня самого, и для тренера, ведь многие классические и привычные борцовские приемы я выполнить не смогу никогда, а если смогу, то лишь изредка.

В первую же тренировку мистер Рамос отвел нас с отцом в дальний уголок спортзала, пока второй тренер натаскивал юношескую команду (юниоров), показывая им основы основ. Мистер Рамос, будучи опытным тренером, сразу понял: чтобы успешно заниматься со мной, нужно понять, как я вижу ковер со своей точки зрения, своего роста, исходя из своих особенностей. И он сделал вот что: спрятал руки в рукава, чтобы лучше представить себе, как я двигаюсь и что я могу. Он буквально влез в мою шкуру. Более того, он устроил пробный поединок с моим отцом, спеленав самому себе ноги штанинами, так что получалось, будто у него, Рамоса, телосложение, как у меня: ноги только до колен и руки только до локтей. Тренер попробовал на собственном опыте установить, каково это – бороться только коленями и предплечьями.

Мистер Рамос подошел к делу очень основательно. Задачу обучить меня борьбе он считал своей персональной миссией. Со временем я выяснил, что этот человек был замечательным педагогом и знатоком своего дела: такого уровня познаний я просто больше не встречал. Но у него было и еще кое-что очень важное: колоссальный запас терпения, который требовался, чтобы методично и постепенно обучать такого спортсмена, как я, и находить подходы к такому уникальному ученику.

С точки зрения классической и вольной борьбы я, из-за своего врожденного телосложения, не мог пользоваться обычным арсеналом приемов, к которым прибегали все борцы на протяжении многих веков. Нам с мистером Рамосом приходилось все выдумывать и просчитывать заново, с нуля, но – опираясь на классические техники. Нам пришлось устраивать настоящие мозговые атаки и сильно поломать голову, чтобы общими стараниями все это придумать. Изначально в моем распоряжении было всего-то два-три движения, но со временем мистер Рамос, мой отец и я придумали множество новых приемов.

Эти приемы мы разрабатывали не теоретически, а на практике, снова и снова схватываясь на ковре. По сложению и росту мистера Рамоса не назовешь ни великаном, ни силачом, но он умеет быть коварным и непредсказуемым противником. Мы с ним много занимались вместе в летнем спортивном лагере и на сборах. С остальной командой работали другие тренеры, а мистер Рамос посвящал большую часть своего времени лично мне, и мы часами разрабатывали новые приемы и последовательность движений. Я повторял каждое движение десятки раз, а мистер Рамос безо всякой снисходительности критиковал меня и разбирал мои ошибки.

Мистер Рамос с самого начала знал, что берется за трудное дело, но твердо решил, что поможет мне добиться успеха. Я на него равнялся, он стал для меня примером, потому что я уверен: благодаря борьбе из него выковался не только сильный спортсмен, но и сильный духом человек, настойчивый и упорный.

Напомню, я тогда был всего-навсего шестиклассником, а главный школьный тренер проводил со мной индивидуальные занятия два-три раза в неделю, не жалея на меня времени и сил. «Знай, парень: когда-нибудь ты выйдешь на настоящее поле боя и положишь противника на обе лопатки», – твердил он. И я ему верил.

По дороге домой отец объяснял мне, что, когда дело дойдет до тренировочных поединков, заниматься станет еще интереснее – появится настоящий азарт. «У тебя двойной опыт, футбольный и борцовский, они будут дополнять друг друга, потому что кое-какие футбольные приемы похожи на борцовские, например захваты или когда тебя валят и фиксируют на земле», – сказал он. Я был взбудоражен и восхищен: новый вид спорта не просто нравился мне, в нем было нечто особенное – чтобы стать настоящим борцом, ты должен быть по-настоящему крутым и суровым, а то и жестким. А именно таким я и хотел стать. Несгибаемым, крутым, агрессивным в хорошем смысле слова, жестким.

Поначалу на тренировочных поединках мистер Рамос выставлял меня в паре с другими ребятами, но на особых условиях: я должен был не нападать, а ждать, пока противник сделает первый ход, а потом защищаться. Мистер Рамос считал, что для начала мне важнее всего отработать именно навыки защиты и уже тогда можно будет учиться навыкам атаки. Конечно, просто сидеть и ждать, пока противник нападет, мне не нравилось, но надо значит надо. Кроме того, мистер Рамос приглашал меня на занятия борьбой, которые вел у старшеклассников. У меня было право не только наблюдать за тренировками в качестве зрителя, но и участвовать в этих занятиях.

И вот когда я попал на тренировки для старших ребят, у меня словно открылись глаза: я наконец понял, до чего суровый вид спорта эта спортивная борьба и как много она требует от спортсмена. Я смотрел на борцов и поражался их напору, быстроте реакции, умению сохранять равновесие, их силе, их способности двигаться так проворно и при этом молниеносно просчитывать все, связанное с распределением веса, точками опоры на мат и так далее. Ничего подобного мне раньше видеть не приходилось.

Казалось, что спортсмены-старшеклассники из борцовской команды укладывают противника на обе лопатки без малейшего труда. Главное, что я заметил, наблюдая за ними, – они ни на секунду не останавливались, постоянно двигались. Даже если противник валил их на ковер и занимал доминирующую позицию и получал за это очко, они не сдавались и продолжали двигаться – выворачивались, пытались заполучить преимущество. Я запомнил этот прием на будущее и в следующий раз, как только ступил на мат в тренировочном поединке, постарался пустить его в ход. Хоть я и был шестиклассником с ограниченными возможностями и ограниченным набором движений, я понимал, как важно на ковре ни на секунду не переставать двигаться. Если ты замираешь, если ты статичен, то противнику легче выгадать время и застать тебя врасплох, а когда двигаешься, ты неуловим.

Когда у нас начались тренировочные схватки в парах, все остальные ребята, с которыми я имел дело, были гораздо опытнее меня. Эти знания и опыт помогали им с легкостью побеждать таких новичков, как я. Они просто знали, как победить, а я еще не знал. Самые опытные из старшей команды побеждали любого новичка. Я был именно новичком, и то, что мне нечего им противопоставить, меня расстраивало и злило. Я ощущал себя не человеком, а боксерской грушей, мальчиком для биться, и это было отвратительное чувство. Они просто отрабатывали на мне какие-то приемы и навыки, и победить у меня шансов не было.

Причина была не только в росте и весе. Вообще, когда занимаешься борьбой, за рационом питания нужно следить пристально, у каждого – индивидуальная диета, нужно набирать и поддерживать определенный вес, тогда тебя зачисляют в определенную категорию; тренеры за этим тоже следят, а перед каждым соревнованием мы все взвешиваемся. Если в поединке сойдутся борцы разного веса, то получится просто нечестно, вот почему вес имеет такое значение и строго контролируется. Но тут у меня была своего рода лазейка и большое преимущество: мой вес распределялся иначе, получалось, что он весь приходится на туловище и «уменьшенные» руки и ноги, половинчатые от рождения. Выходило, что, в отличие от остальных противников, у меня как бы выше концентрация веса и это дает мне возможность концентрировать силу. Однако со временем я понял, что одной силой в борьбе победы не добьешься, нужно еще много чего другого.