Пиковый интерес - Валентина Демьянова

Задумавшись, я не сразу сообразила, что теперь наш путь лежал к проспекту Мира. Мы проехали его почти до конца, пока Калина, наконец, не остановился у высокого сталинского дома и не заспешил к подъезду, не посчитав нужным даже оглядеться вокруг. Пробыл он в доме несколько дольше обычного, и я уже начала волноваться, что наш подопечный останется там до утра, когда тот неожиданно появился из дверей. Теперь он никуда не торопился, движения его потеряли нервозность и, вообще, у него был вид человека, который, наконец, решил все свои проблемы.

― Он, вроде, нашел, что искал, ― задумчиво сказал Димка, издали разглядывая Калину.

― Он, может, и нашел, а мы, как ничего не знали о судьбе Галки, так и не знаем. И где искать этих ублюдков, мы тоже не знаем! ― зло бросила я. ― И чего таскались за ним по всей Москве?

― Это была твоя идея, ― спокойно пожал плечами мой спутник. ― Я тебе сразу предлагал идти в милицию.

Я досадливо отмахнулась от Димкиных слов и опять сосредоточила все внимание на Калине. Он неторопливо ехал на своей «десятке» впереди, а мы тащились за ним и недоумевали, куда же его теперь несет. Наконец, он остановился у небольшого ресторанчика на Садовом кольце и вошел внутрь.

― А здесь ему что надо? ― взвилась я, измученная полной неопределённостью и бесплодностью наших поисков.

― Сейчас узнаем, ― с этими словами Димка выскользнул из машины и направился к ресторану. Он медленно переходил от одного освещенного окна к другому, а я тревожно следила за его перемещениями. На улице уже давно стемнело, и можно было не опасаться, что Димку заметят из зала, но Калина мог неожиданно выйти на улицу, и тогда столкновения было не избежать. Вид такого, верзилы, как Димка, заглядывающего в окна, мог вызвать подозрения у кого угодно, не говоря уж об издерганном неприятностями Калине. В этом случае он непременно пустится в бега, и все наши усилия пропадут даром. Но, как оказалось, переживала я зря: из ресторана никто не вышел, Димка благополучно возвратился назад и сообщил:

― Парень решил поесть. Давай-ка, подъезжай ближе и становись напротив окон.

Я припарковала машину около ресторана, откуда хорошо просматривалась середина зала и, в частности, стол, за которым сидел Калина. Завершив все дела, он никуда больше не торопился и теперь с удовольствием поглощал ужин. При виде жующего Калины мой желудок болезненно сжался и напомнил, что последний раз я ела утром, перед уходом на работу. Страшно захотелось есть и еще больше пить, рот наполнился тягучей слюной, а в животе протяжно заурчало. Димка, видно, испытывал те же чувства, потому что, тяжело вздохнул, отвернулся в сторону и стал внимательно разглядывать проезжающие мимо машины.

― У него покладистый характер, ― мелькнуло в голове. ― Весь вечер таскается по городу с малознакомой взбалмошной девицей и ни одной жалобы. Олег уже давно учинил бы скандал и по меньшему поводу, а потом обижено хлопнул бы дверью и предоставил разбираться со своими проблемами самой.

Я скосила глаза и благодарно посмотрела на Димку. Он поймал мой взгляд и ободряюще улыбнулся. На душе сразу стало теплее, и даже голод куда-то пропал. Но сидеть и молчать мне было скучно, и я решилась спросить:

― Дима, а ты чем занимаешься?

― Это в каком смысле? ― насторожился мой спутник.

― Ну, чем ты там у себя на Кубани занимаешься?

― А, ты интересуешься, чем я зарабатываю себе на жизнь? ― понимающе кивнул головой Димка и солидно сообщил: ― Коптильню держу.

― Какую коптильню? ― ошарашенно спросила я.

Я не очень хорошо представляла себе людей, которые занимаются коптильнями, но образ Димки, который сидел рядом, облаченный в дорогую футболку и фирменные джинсы, с моими представлениями о работниках коптильни как-то не вязался.

― Обыкновенную. Мы с товарищем установили у меня в сарае коптильню, стали делать окорока, колбасы и продавать их оптовикам. Тем и живем!

― Как, прямо в городе ― коптильня?

― Зачем же в городе? ― удивленно пожал плечами Димка. ― Я в станице живу.

Поймав мой непонимающий взгляд, пояснил:

― У вас говорят ― деревня, а у нас ― станица.

― И давно ты этим занимаешься? ― не унималась я.

― Четыре года.

― А до этого что делал? ― не отставала я.

― А до этого в армии служил, сейчас комиссован и получаю пенсию. Но эта пенсия такая маленькая, что жить на нее невозможно, вот и занялся коптильней. Еще вопросы есть? ― усмехнулся Димка.

Вопросов у меня было море, и я решила получить ответы хотя бы на часть из них.

― А почему ты в деревне живешь? Почему не в городе?

― Потому, что там мой дом. В нем жили мои родители, мой дед. Его построил еще мой прадед, я его подремонтировал, провел воду и мне он очень нравится.

― Интересно, ― с сомнением протянула я.

― Ага, ― насмешливо кивнул Димка, немножко помолчал и добавил: ― А квартира в городе у меня была, я ее жене после развода оставил.

Уж не знаю почему, но эти последние слова очень пришлись мне по душе, и настроение у меня здорово улучшилось. Правда, тут же родились новые вопросы, и я снова открыла рот:

― А скажи мне… ― начала я.

― До чего ж ты, Наташка, любопытная! Вопросы из тебя так и сыплются! ― изумленно покрутил головой Димка.

― Ничего не любопытная, просто сидим здесь, скучаем... Надо ж как-то время убить, ― обиделась я.

Но тут Калина, закончив ужин, показался на пороге ресторана. Неторопливой, расслабленной походкой он подошел к машине, сел за руль и медленно покатил по Садовому.

― Что будем делать? ― нервно спросила я. ― За ним поедем или как? Он теперь, наверное, домой отправится.

― За ним, конечно! Проводим парня до хаты, удостоверимся, что он никуда больше не собирается выходить, а потом и самим можно на покой. Все надо доводить до конца, ― ответил Димка.

Я согласно кивнула и устремилась за «десяткой».

Глава 6

Калина ехал не торопясь, без видимой цели колеся по городу, а мы медленно тащились сзади и ломали головы, чего ж ему не сидится на месте. Мы давно покинули оживленный центр и теперь катили мимо парковой зоны Кусково. Яркие фонари хорошо освещали улицу, но сам парк тонул в темноте и выглядел крайне угрюмо и неприветливо. Машин в это позднее время практически не было, только иногда, оглушая окрестности ревом мощного мотора, проносилась какая-нибудь запоздалая иномарка и снова наступала тишина. Я боялась, что наша, плетущаяся в хвосте «старушка», бросится Калине в глаза, и потому старалась держатся на почтительном расстоянии. Однако он ехал спокойно и, если и видел нашу машину, то особого внимания на нее не обратил.

Неожиданно, «десятка» мигнула габаритными огнями и замерла на обочине, мы тоже остановились поодаль, гадая, что же Калина затеял на этот раз. А он запер машину, неторопливо перешел на другую сторону дороги и скрылся в темноте парка.

― Поезжай вперед и мостись где-нибудь у тротуара, ― скомандовал Димка.

Я медленно миновала сначала пустую «десятку», потом еще одну машину, темную «ауди», приткнувшуюся здесь же и уже хотела остановится, как Димка сказал:

― Дальше, дальше езжай. Нечего здесь кучковаться.

Пришлось подчиниться и послушно проехать дальше. Как только машина остановилась, Димка не стал мешкать и тут же выскочил из нее, а мне сурово приказал:

― Сиди здесь и не высовывайся.

Такой оборот дела мне не понравился, и я тоже покинула машину. Димка укоризненно покачал головой, осуждая мою непокорность, но ругать не стал, и мы дружно ринулись к тому месту, где недавно скрылся Калина.

Как оказалось, там начиналась широкая аллея, уходящая в глубь парка. Свет от фонарей освещал ее только в самом начале, а дальше она тонула во мраке и темень там была, хоть глаз коли. Освещение здесь, видимо, предусмотрено не было, а если оно и было раньше, то молодежь, избравшая парк местом своих тусовок, ликвидировала его за ненадобностью. Мы медленно продвигались вперед, осторожно ступая по невидимой в темноте дорожке и стараясь случайно не угодить ногой в какую-нибудь колдобину. Время от времени я тревожно оглядывалась назад, и тусклый далекий свет действовал на меня успокаивающе, напоминая, что мы не в лесу и до оживленной трассы рукой подать. Поэтому, когда, оглянувшись в очередной раз, вдруг не увидела его, то здорово расстроилась. Теперь ощущение полной оторванности от остального мира стало абсолютным, а темные заросли вокруг выглядели еще угрюмее. В глубине души я уже отчаянно жалела, что затеяла эту авантюру со слежкой. Если бы не моя непроходимая глупость, сидела бы я сейчас в светлой комнате в компании приятных мне людей, потягивала бы легкое вино и слушала бы бесконечные байки Антона. Но признать это вслух я не могла, ведь Димка был в данной истории человек посторонний и мучился сейчас исключительно из-за меня.

Слева от тропинки что-то зашуршало, я испуганно ойкнула и вцепилась в Димкину ладонь. К моей великой радости он ее не отдернул, а напротив, осторожно пожал, стараясь ободрить, и потянул за собой.