Ради подруги - Александра Мадунц

— Смотри! — не отвечая на гнусные инсинуации, ткнула пальцем я.

На полу рядом с телом отчетливо отпечатался кровавый след. След человеческой ноги. Или, точнее, человеческой обуви.

— Похоже, женский, — сделала вывод Света.

— Почему?

— Видишь, высокий каблук?

— Как я могу его видеть? — обиделась я. — Башмака-то нет.

— Да вот же! След состоит из двух кусков. Довольно узкий след каблука и отдельно след носочка. А у мужских ботинок след фактически слитный. И каблук широкий.

Для сравнения она тут же поставила рядом с уликой свою ногу — и я аж поперхнулась. Зрелище ошеломляло. Светина изящная ступня была чуть ли не вдвое меньше отпечатка загадочного монстра.

— Таких женщин не бывает, — твердо высказалась я.

— Ерунда! Встань-ка сама!

Да, рядом с моей ногой след казался не великанским, а просто весьма внушительным.

— Надо его перерисовать! — предложила я. — А потом по нему искать. Как Золушку.

Моя подруга пожала плечами и принесла бумагу и карандаш. Зная мои способности к рисованию (вернее, их полное отсутствие), она приступила к делу сама.

— Ну, как?

— Не знаю, — засомневалась я. — Мне кажется, он на самом деле гораздо больше.

— А мне так не кажется. У меня хороший глазомер.

— А у меня плохой. Но все равно надо бы как-нибудь сравнить. Для нас это может быть очень важно. В случае, если настоящего убийцу не найдут и попытаются свалить все на нас.

Мудрая Света думала совсем не долго, а потом притащила ножницы. Вырезав свою картинку, она приложила ее к оригиналу и убедилась в их тождестве. Лишь после этого мы позволили себе удалиться.

У себя дома моя подруга достала из холодильника бутылку водки, потом пристально взглянула на меня и заменила водку шампанским.

— Я понимаю, что праздновать нам нечего, — объяснила она, — но водку ты не пьешь, а напиться надо.

— Очень надо, — подтвердила я.

После первого бокала я наконец снова стала воспринимать окружающий мир. И зря! Меня затошнило, поскольку на светлом джемпере подруги я заметила странные темные пятна. Кровь! Я отвернулась, и тут Света издала дикий отчаянный вопль. Моя тошнота моментально прошла. Ее сменил ужас. И как мне было не ужасаться, если Света тыкала пальцем в мою шею и, воя, как автомобильная сирена, повторяла: «Это оно! Это оно!»

«Грязь — не оно, а она, — машинально подумала я. — Тем более, шею я регулярно мою. Что же такое страшное на ней сидит? Насекомое?» Насекомых я побаиваюсь, однако набралась смелости и пощупала затылок — ничего особенного. Без дырок. Бросила взгляд в зеркало. Шея как шея. Лицо гораздо удивительнее. Не розовое и не белое, а желто-зеленое. Таких я раньше не видала!

— Оно сзади, — уточнила моя слегка успокоившаяся подруга.

Попытки обозреть шею сзади мне не удались. Лишь с помощью двух зеркал я сумела обнаружить, что именно так перепугало бедную Свету. На моей, прямо вам скажу, нежной и тонкой коже явственно отпечатались следы пальцев. Человеческих пальцев.

Видимо, моя способность ужасаться исчерпалась до дна. Она, похоже, у меня от природы не слишком велика. По крайней мере, я не поддержала Светиных воплей.

— А я обвиняла Василису, — сказала вместо этого я. — Надо будет перед нею извиниться.

— Ты… ты собираешься туда снова? — простонала моя подруга. — Ты что, не понимаешь? Тебя ведь могли убить… задушить… о господи! И зачем я тебя с собой потащила! Как бы я оправдывалась перед твоей мамой? Она бы меня прокляла! И чем ты этому гаду не угодила?

— С тем же успехом он мог придушить и тебя.

— И правильно сделал бы! — в порыве самоуничижения заявила Света. — Потащить тебя к убийцам! Да у меня крыша поехала!

— Ну, ты ведь не знала. А вообще-то, дело странное. Значит, убийца был в офисе одновременно с нами. И решил убрать нас, как свидетелей.

— Так почему же не убрал? — с интересом спросила Света.

— У него спроси! Может, передумал. Понял, что таких дур, как мы, опасаться нечего. Что, проторчав рядом с ним два часа, они его даже не заметят. А и заметят, так побоятся рассказать. А и расскажут, так им не поверят. Меня удивляет другое. Костик… то есть тело… выглядел совсем мертвым. В смысле, не только что убитым, а уже успевшим… — я замолкла, подыскивая нужное слово.

— Что успевшим?

— Ну, немного там полежать. И крови натекло, и вообще. Так почему убийца сразу не смылся?

— Сейф вскрывал, — не задумываясь, предположила Света.

— Сейф вскрывала ты, — возразила я. — Ведь ты бы его заметила, да?

— Я что, по твоему, совсем дурочка? Не заметить, что вместе с тобой с сейфом возится кто-то другой — надо быть слепой. Значит, он искал что-то еще. Как ты думаешь, мои документы у него?

— По логике вещей — да. Если ты уверена, что они были в сейфе.

— Я уже ни в чем не уверена. Только в одном — я попала в переплет. Ты права — если в сейфе лежали именно мои бумаги, Эдик сразу поймет, кому было выгодно грабить сейф, и обвинит во всем меня.

— А вот и нет! — неожиданно догадалась я. — Ведь мы-то знаем, что сейф вскрыл кто-то другой. Значит, там находилось нечто, ему нужное. Не за твоими же бумагами он охотился, правда? Да еще убил человека!

— Но никто, кроме нас, не знает, что сейф вскрыли не мы!

— Зато Эдик знает, что именно у него там лежало. И знает, что там было нечто, интересное кому-то еще, не только тебе. Так что на подозрении не ты одна.

— Спасибо, — без энтузиазма поблагодарила Света.

— Кстати, а ты не заметила, как он был убит?

Подруга оторопело повернулась ко мне:

— Ты что? Если б я видела, как его убивали, я бы сразу бросилась на помощь.

— Нет, я не о том. Холодным оружием или огнестрельным? Если огнестрельным, то это, наверное, сужает круг подозреваемых. У тебя ведь нет пистолета?

— Только газовый баллончик. Но на груди у него ран не было. А крови натекло много. Наверное, выстрелили в спину. Или ножом ударили. Какие гады!

— А если это Юлечка? — предположила я. — Она ведь шляется у вас там ночами. И след как раз женский.

— И за что ты ее так не любишь? — вздохнула Света. — Ты считаешь, у нее сорок первый размер ноги? Максимум тридцать восемь. И вообще, зачем ей его убивать, да еще грабить сейф? Какой на нее может быть компромат? Про нее и так всем все теперь известно.

— А вдруг в сейфе лежали деньги? Деньги она любит.

— Деньги, разумеется, лежали. Но убивать ради них Костика она бы не стала. Ты что, не помнишь, что между ними было?

— Если б она оберегала всех мужчин, с которыми у нее что-то было, род мужской никогда бы не вымер, — не вполне логично, однако искренне заметила я.

— Он и так никогда не вымрет. Они с Костиком поделили бы деньги пополам.

— А Эдик? — не унималась я. — Он ведь на грани разорения. Помнишь детектив, где директор магазина инсценирует кражу, чтобы скрыть недостачу? Это не мог сделать он?

Света возмущенно фыркнула:

— Раз я тебе о нем плохо говорила, ты уж сразу думаешь, что он убийца! Хороший парень. С убийцей я бы работать не стала. Это был кто-то посторонний.

— А постороннего Костик впустил бы?

— Нет, — твердо ответила моя подруга. — Костик дисциплинированный. Тем более, совсем недавно за нарушение правил выгнали Вадика. Демонстративно. Нет, пустить чужого Костик бы побоялся.

— Значит, свои.

— А если вошли через черный ход?

— А ключ откуда?

— Отмычка.

Я пожала плечами:

— Не знаю. Когда ты открывала дверь, ничего странного не заметила?

— Нет. Мне кажется, замок был не поврежден.

— Свои! — удовлетворенно повторила я.

— Нашла, чему радоваться, — упрекнула меня Света.

— А ты не понимаешь? Постороннего милиции вовек не найти, поэтому возьмут и прицепятся к тебе. А своего, возможно, вычислят.

Горестно вздохнув, моя подруга стянула джемпер и, с отвращением посмотрев на кровавые пятна, бросила его на стиральную машину.

— Между прочим, — заметила я, — вот на таких вещах в детективах люди и попадаются. Ты должна срочно все выстирать. Причем этим… проникающим между волокнами… его еще рекламируют по всем программам. Чтобы и следов крови не осталось! Кстати, перчатки тоже. Они у тебя тоже наверняка в крови.

Света покорно достала из сумочки перчатки и уставилась на них в некотором недоумении. Потом надела одну на себя — и недоумение стало вполне мне понятным. В перчатке свободно уместились бы обе ее руки… а в придачу, полагаю, и обе ноги.

— Откуда у тебя такие? — опешила я.

— Не знаю, — тихо ответила она и пошарила в сумочке. — Моих тут нет. Есть только эти.

Я схватилась за голову.

— Все понятно! Ты снимала перчатки рядом с трупом, а потом свои забыла, а его взяла с собой. И у трупа лежит улика! Лежит и указывает на тебя!

Я посмотрела на часы. О том, чтобы возвращаться в офис, не могло быть и речи. Скоро туда начнут съезжаться сотрудники. Начнут и увидят… о боже!