Когда плачет скрипка. Часть 1 - Виктор Дан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Михаил рассказал о своих встречах и выводах Анатолию. Ему важно было провести репетицию своего завтрашнего сообщения.
На совещании Манюня выслушал Михаила молча, иногда кивая головой, чтобы таким способом поощрить докладчика. – Все сделано правильно, – подвел итог начальник, когда Михаил закончил. – Сегодня нужно подготовить ответ в прокуратуру и, не дожидаясь их решения, отработать «медицинское» направление: сначала поликлиника, потом Маркова. Подругу также нельзя долго оставлять в покое, необходимо, чтобы говорила как можно больше… Она наверняка знает много.
Михаил корпел над ответом в прокуратуру все время до обеда и еще час или полтора после, а Тамара Борисовна настрочила на машинке все в пять минут.
Когда бумаги попали на стол Манюне, тот вызвал Михаила завизировать второй экземпляр. В этот момент раздался телефонный звонок. Михаил по первым фразам догадался, что звонит Сумченко или его заместитель.
Манюня отвечал спокойно, хотя на другом конце провода говорили явно на повышенных тонах.
– … Они очень вежливые ребята. У меня давно таких не было. Может, это Вы его несколько напрягли, тогда, во время следствия. Да они и ртов открыть не успели, как он на них навалился. Одним словом, артист, хорошо играет возмущение, негодование… Ответ мы подготовили, завтра будет у Вас… Так ведь доказательство, что он погорячился и не прав, у меня на столе. Только что нарочным он передал список студентов всего факультета за тот учебный год, то есть даже больше, чем мы просили! … Но это Ваше право! Вы приказали – мы этим занялись! Решите прикрыть дело, давайте официальное постановление.
Шум в трубке внезапно прекратился, Манюня осторожно положил ее на рычаг аппарата. Его глаза смеялись, он передал список Михаилу:
– Вот, забирай и проработай его как следует… Хотя адреса здесь явно устарели, но процентов двадцать людей мы найдем. Нервничает Крамар… Не может забыть мою повестку на допрос, которую аннулировали, когда у меня забрали дело.
– Я могу сейчас заняться поликлиникой?
– Да, да! На оперативку можно не ходить, если не будет чего-нибудь существенного. Было бы хорошо добыть новые факты, пока прокурорская бюрократическая машина сделает очередной оборот. Вдруг Сумченко рискнет прикрыть дальнейшее расследование!
Все-таки Михаил перед уходом бегло просмотрел списки и не поверил своим глазам. В списках, где было больше трехсот фамилий, Саша Швец отсутствовала.
Случайная описка? Кого там еще «случайно» пропустили?
Поездка в районную поликлинику вышла сугубо предварительной. Книги регистрации посещений нужно было еще извлечь из архива. Михаил побывал у главного врача и в регистратуре.
Амбулаторная карточка Ларисы не нашлась.
По новым правилам карточки выдавались на руки и хранились дома. В поликлинике карточка могла оказаться, если бы Лариса в тот момент находилась под наблюдением врача.
Может, карточка хранится у матери? Вряд ли она ее покажет! Все же Михаил остался верным своему правилу – отработать до конца.
Знакомая улица. Знакомый двор. Дверь, в которую нужно стучать. Знакомая старая женщина с испитым лицом открыла дверь и тут же со злостью захлопнула.
– Уходите! Нечего здесь вынюхивать! – раздалось через дверь. – Я позову соседей!
«Соседей она, пожалуй, не позовет, но уговаривать ее бесполезно», – подумал Михаил и решил ехать к институту. Если он не застанет Сашу на кафедре, то, собственно, пора и домой.
На кафедру он звонил снизу, от вахтера на проходной. Саши не оказалось. Позвонил ей домой. Никто не снял трубку. Решил позвонить после ужина.
За чтением он не заметил, как прошло время.
«Пора получить порцию снотворного» – так Михаил стал называть свои вечерние занятия спортом в манеже – после тренировок хорошо спалось.
От дежурного по общежитию еще раз позвонил Саше, не надеясь особенно на успех. Но Саша была уже дома.
– Саша! Это Михаил, добрый вечер! Вспомнили!? Из ГУВД… Я не отвлек Вас ни от чего неотложного?
– Помню как же… Добрый вечер! Слушаю.
– У меня, собственно, один вопрос. Сегодня Крамар передал нам списки студентов вашего факультета в тот учебный год. Удивляет один странный факт, который случайным при всем желании не назовешь. Вашей фамилии в списке нет! Вы не изменяли фамилию?
– Вы же знаете, что не изменяла. Может быть случайная описка?
– Вы просили об этом Крамара? Он знает о нашей с вами беседе?
– Нет, не знает.
– Тогда есть важная причина, по которой он сделал это сам. Мне не трудно установить это у машинистки, или другим способом.
– Вы напрасно придаете этому такое большое значение… Это случайность. Уверяю вас! – голос Саши выдавал волнение. – Вы ведь уже знаете о моем существовании. Что меняет факт какой-то случайной описки?
– Сколько бы вы не повторяли, как заклинание, «случайная описка», я этому не поверю, и Вы знаете почему, – Михаил слегка блефовал. Но только слегка.
Он догадывался наверняка, что она не все рассказала и Крамар, вероятно, знал о том, что она что-то знает. «Ну, прямо как название известного фильма», – мелькнуло в голове Михаила.
Блеф удался!
– Я вам как раз собиралась позвонить. Может быть, это не телефонный разговор? Впрочем, ничего такого…, можно и сказать. Один парень из ее класса постоянно за ней ходил. Она уже училась в институте. Дарил цветы… Только я забыла, как его зовут! Живет он там недалеко…
– Валера?
– Да. Кажется… Да, точно! Валера. А вы откуда знаете?
– Саша! У меня просто не было повода рассказать вам обо всем, что мы знаем. Думаю, такой повод еще будет… – блеф сулил выигрыш! – А сейчас, прошу вас, продолжайте.
– Потом… зимой, точнее не помню, этот парень вдруг исчез, перестал путаться под ногами, и я спросила Лару: «Что случилось, куда он делся?» Она ответила буквально следующее: «Получил свое и отвалил!»
– Я понял, что вы видели этого парня не один раз…
– Да, да!
– И узнаете его по фотографии?
– Скорее всего, да.
– Тогда через день или два я Вас найду. Большое спасибо! Извините за беспокойство еще раз. До свидания! – извинения после такого резкого натиска прозвучали довольно лицемерно.
– До свидания! – сказала Саша с явным облегчением.
Михаил почувствовал возбуждение охотника, идущего по следу смертельно раненой добычи. Ему было знакомо такое чувство по собственному опыту охоты.
Михаилу было неприятно это возбуждение – ведь это охота на людей. Наверное, нужно привыкнуть, если собирается стать следователем. И он постарался отвлечься воспоминаниями о своих охотничьих приключениях.
У отца было ружье – стандартная двустволка двенадцатого калибра, и Михаил рано научился лить дробь, делать пыжи из войлока и набивать гильзы.
Однако отец охотился редко и не брал с собой Михаила. «Охота – атавизм, ваше поколение должно с этим покончить», – обычно говорил он, когда под нажимом бабушки отправлялся на перепелиную охоту, популярную и добычливую в тех местах.
В августе и начале сентября на скошенных пшеничных полях, прилегающих к морю, собирались стаи перепелок и куропаток, чтобы откормиться перед осенним перелетом. После открытия охотничьего сезона каждый мог полакомиться за божескую цену дичью с местного базара.
В первую же осень после смерти отца Михаил напросился идти на охоту с соседом дядей Митей.
Дядя Митя был моложе отца, имел двух дочек и дружил с отцом с детства. Последнее время, когда стал заведовать колхозным гаражом, дядя Митя не афишировал эту дружбу, чтобы не осложнять отношения с председателем. После смерти Егора он стал открыто помогать его семье и не зря старался – Михаил таки стал его зятем.
Несколько дней Михаил готовился к охоте. А она все откладывалась. Сосед был занят – полевые работы в разгаре. Михаил переживал – городские охотники в выходные дни перебьют всю дичь. Наконец в пятницу после обеда, пожалуй, даже ближе к вечеру, они выбрались. Михаил уже тогда был довольно крепким рослым подростком – можно было не бояться охотничьего инспектора, который показывался в округе в основном перед началом и в первые дни после открытия охотничьего сезона.
Первый и единственный поход в ту осень доставил Михаилу массу восторга и одновременно разочарования.
Желтые бугристые поля, изрезанные еще зелеными нитками лесополос и широкими бороздами заросших кустарником оврагов, просматривались в чистом бодрящем воздухе невообразимо далеко. Над головой купол словно вымытого лазурного неба, размеченного инверсионными следами самолетов с близкого военного аэродрома.
В спину не зло, а приятно греет солнце – они настороженно брели на восток, чтобы солнце не мешало прицельно стрелять.
Охотились без собаки, как и большинство местных мужиков. Время от времени прямо из-под ног с шумом вылетали перепелки или куропатки. Стрелять нужно было быстро, почти не целясь. Уже через час Михаил выпалил все свои заряды и почти безрезультатно – в сумке всего одна перепелка. Добыча дяди Мити была раз в двадцать больше. Остаток вечера Михаил бродил за компанию. Как назло дичь стала попадаться чаще, или это только казалось.
