Всем сестрам по мозгам - Дарья Донцова

Не успела я обозреть творение своих рук, как на кухне появился Карл. Слуга налил себе из-под крана холодной воды, залпом опустошил стакан и рухнул на табуретку. Мне стало жаль его.

– Вы устали? Ездили на велосипеде по самому зною за доктором?

– Ерунда, – прохрипел Карл.

– Врач скоро прибудет? – спросила я.

– Вероятно, через час, – выдохнул лакей и шумно задышал.

– Вам плохо? – испугалась я.

Карл попытался улыбнуться.

– Нормально.

– Давайте заварю вам чаю, – предложила я.

– Спасибо, – прошептал Карл. – Чего-то голова кружится, а скоро обед подавать. Светлана не встанет, одному крутиться придется. Знаете, я не умею обходиться с плитой. У нас Света заведует кухней, я слежу за домом в целом.

– Трудно вдвоем управляться с большим хозяйством! – воскликнула я, насыпая в чайник заварку. – Комнат тут немерено, а еще сад.

– За растениями ухаживаю я сам, – пояснил слуга, – у нас растут в основном неприхотливые многолетники и лесные деревья, огорода-сада нет. Для тщательной уборки два раза в неделю приходит Настя, крепкая баба из деревни Маркино. Она глупая, как пробка, вечно все путает, но физически крепкая и аккуратная, хорошо отдраивает коттедж. Однако сейчас Анастасия тоже отдыхает, хозяин всех распустил.

– Странная идея избавиться от горничной перед приездом гостей, – удивилась я, ставя перед Карлом чашку.

– Спасибо, вы так заботливы, – поблагодарил тот, – Анастасия не горничная, просто поломойка. Отпросилась у Сергея Павловича на чью-то свадьбу. Хозяин добрый человек, не стал протестовать. И Настя никогда с гостями не пересекается, ее стыдно людям показать. И внешне баба страшная, а уж как рот откроет…

Домработник махнул рукой.

– Никто ж не подозревал, что Светлана заболеет. Ох, что-то у меня пол с потолком местами меняются.

– Срочно ложитесь в постель, – воскликнула я, – у вас, вероятно, сосудистый спазм. Когда сюда наконец-то доберется доктор, попрошу его вам давление померить.

– Нет, нет! Кто же подаст обед? – испугался слуга.

– Я справлюсь с этой обязанностью, – пообещала я, – вполне способна достать из холодильника суп и разогреть его.

– Спасибо, – прошептал лакей, попытался встать и пошатнулся.

Я быстро схватила Карла под руку, уловила исходящий от него аромат ванили и воскликнула:

– Осторожно, не делайте резких движений!

– Я не имею ни малейшего влияния на Сергея Павловича, – неожиданно произнес он, – хозяин меня никогда не послушает, я для него не авторитет.

– Не стоит ждать от начальства любви, – улыбнулась я, – пусть лучше вовремя платит деньги и не заставляет пахать от зари до зари.

– Если я скажу ему, что вы милая, сострадательная женщина, он не прислушается, – грустно произнес Карл, – мой голос в борьбе за наследство веса не имеет.

– Полагаете, я предлагала отвести вас в спальню в надежде на лоббирование своих интересов? – усмехнулась я. – Простите, Карл, сколько лет вы работаете у Мануйлова?

– Давно, – безрадостно ответил он, – счет годам потерял.

– А до этого где служили? – продолжила я беседу.

Лицо Карла озарилось счастливой улыбкой.

– В униформе стоял. Вы в цирке бывали?

– Очень давно, в детстве, больше с тех пор не довелось. Но не потому, что не люблю цирк, а из-за нехватки времени, – объяснила я. – Работаю в вузе, нагрузка большая, много учебных часов, плюс заседания кафедры, собрания сотрудников.

Карл выпрямился.

– Может, помните, как начинается действо? Та-та-тарам-та-та-тарам! Свет сначала направлен на дирижера оркестра, затем прожектор перемещается на арену. Та-та-тарам! Выходят две шеренги мужчин в костюмах с золотыми пуговицами и позументами. Это и есть униформа. А те, кто ее носит, называются униформистами. У них много работы. Если в отделении выступают лошади, надо скатать ковер, для выступления хищников монтируют клетку. Частенько униформист страхует акробата, держит лонжу, ну трос, который прикреплен к поясу артиста, когда тот выполняет сложный трюк. Клоуны включают униформистов в свои репризы. Я был старшим. Наш шпрехшталмейстер Аркадий Борисович – так по-цирковому называется ведущий представления – всегда повторял: «Если на арене Карл, я ни о чем не волнуюсь». Его доверие очень обязывало и льстило.

– Вы были элитой цирка! – восхитилась я.

Карл прислонился к стене.

– Элитой? Почему вы так решили? Обычно униформистов считают рабочими волами, кем-то вроде грузчиков.

Я всплеснула руками:

– Ну что вы! Так думают только недалекие люди. Мне мама много рассказывала о цирке, я знаю про униформистов. Разве акробаты доверят свою жизнь неумехе, дилетанту или просто невнимательному человеку? Униформист, который держит лонжу, профессионал экстра-класса, мастер своего дела. Но кроме того он еще и прекрасный драматический актер. Мало кто сможет стать хорошим партнером для клоуна, надо обладать талантом импровизатора, иметь чувство юмора, быть готовым в любую секунду включиться в игру. Униформа – это киты арены. Посторонний человек, не член цирковой династии, может выучиться на дрессировщика, фокусника или жонглера, и его включат в представление. А вот в униформисты с улицы не возьмут, там исключительно свои, «рожденные в опилках», как говорила моя мама, акробатка Зоя.

Карл заулыбался.

– Вы прекрасно сказали! Спасибо. У меня перестала кружиться голова. Танечка, я сам подам обед. Вы меня вдохновили на работу, я мигом выздоровел.

– Уверены? – поинтересовалась я. – Может, лучше полежите часок-другой? Если уроните супницу, Сергей Павлович не обрадуется.

– Я никогда ничего не выпускаю из рук, заварку утром разлил, а не уронил на пол чайник, – уточнил слуга. – Просто споткнулся о край ковра. Давно его прибить или приклеить надо. Чудесно справлюсь с сервировкой обеда, мне часто приходится людей обслуживать. Пожалуйста, не рассказывайте хозяину о моем минутном недомогании и о нашем разговоре. Мануйлов не разрешает общаться с посетителями усадьбы, беседовать с ними можно только на хозяйственные темы.

– А разве мы беседовали? – улыбнулась я. – Не помню этого.

Глава 11

– Какая вы прелестная девочка… – прошептал Карл. – А что там на подносе, в чашках?

– Кисель. Сергей Павлович попросил приготовить десерт из сирлиса, – объяснила я. – Для удобства я налила его сразу в чашки.

– Кисель из сирлиса это не сладкое, – возразил Карл, – он лечебный, поэтому употребляется до трапезы.

Я заволновалась.

– Сергей Павлович упомянул о лечебном свойстве ягод, но даже не намекнул, что кисель подают как аперитив. Боюсь, он получился слишком сладкий.

– Пахнет великолепно, следовательно, прекрасен и на вкус, – успокоил меня Карл. – Танечка, вы были очень добры к простому поломою.

Я подавила улыбку. Интересное слово придумал мой собеседник – мужское производное от существительного «поломойка». Кстати, вы никогда не задумывались, почему в русском языке названия некоторых профессий существуют лишь в одном роде: мужском или женском? Ну, допустим, он врач, а она кто? Врачиха? Или генерал. Как назвать даму, достигшую таких же успехов на военном поприще? Генеральша? Вот и неправильно, генеральша – это жена генерала. Или все та же поломойка. Ну-ка, образуйте от этого слова вариант, подходящий для парня, который драит пол… Не получится. Не означает ли этот грамматический казус, что русский народ издавна считает баб существами второго сорта, не способными стать врачами и полководцами, достойными быть лишь придатками к швабре? Зато сильный пол предназначен для блестящей научной и военной карьеры, а вот убирать помещение категорически не может.

– Хочу вам кое-что рассказать, – после короткой паузы продолжил Карл, – дать фору перед остальными претендентами на наследство. Сергей Павлович тщательно готовился, перед тем как созвать сюда всю компанию, изучил каждого, узнал массу деталей, раскопал все секреты, хорошие и плохие. Ну, например, ему известно о вашей связи с Феликсом Головиным.

Я вздрогнула.

– Откуда?

Карл тихо засмеялся.

– Ну да, вы старательно камуфлируете свои отношения. Ваши коллеги и приятельницы, а также люди, окружающие бизнесмена, понятия не имеют о любви мадам Сергеевой и господина Головина. Между прочим, почему он вас прячет?

– Феликс женат, – печально ответила я. – Былая страсть к Нине у него давно прошла, детей в браке не получилось, и в принципе Головин легко может развестись. Нина не из тех женщин, которые побегут в суд, чтобы откусить побольше от семейного пирога. И Феликс никогда не оставит Нину и приемных ребят без помощи. Но в свое время, очень давно, Нина спасла мужу жизнь, да и потом она несколько раз демонстрировала удивительную самоотверженность. Головин никогда не расстанется с ней.

– Соответственно, после его смерти все состояние перейдет в руки вдовы? – уточнил Карл.