Предателей (не) прощают (СИ) - Суботина Татия

Первых трех девушек с танцами он пропустил – так, мазнул взглядом и отвернулся, а вот четвертая…

Как только блондинка в белом коротком платьице из какой-то невесомой ткани вышла на сцену, все внутри Ивана сделало стойку.

Заиграла манящая медленная музыка, а танцовщица занялась сексом с пилоном.

Затуманенным похотью мозгом Давыдов понимал, что никакого секса там и в помине не было, просто танец с отличными акробатическими трюками. Без оголенки даже.

Но каждое движение девушки отдавалось у Давыдова в паху, и это настраивало на определенный лад.

Он цепко всматривался в танцовщицу, до конца номера, казалось, и дышал через раз.

Девушка была в маске, но Иван голову на отсечение бы дал: там, на сцене, будоражила толпу его Манюня!

Как только закончился номер, Давыдов, не чувствуя ног, поспешил из VIP-зала к рабочим помещениям.

Он не даст ей просто так ускользнуть! Не после такого фирменного издевательства!

«Качественно завела – качественно и избавит от последствий! – пронеслось в голове Давыдова. Машке, видимо, не привыкать. А он с ней еще панькался!

* * *

– Рита, спасай! – влетела я в гримерку, едва не сбив с ног свою приятельницу Маргариту Селезневу – владелицу «Art-house».

– Машка, где у тебя горит? – насмешливо выгнула бровь эта роскошная женщина-вамп.

Платье-футляр, расшитое жемчугом, превосходно подчеркивало ее точеную фигурку. Можно было подумать, что Селезнева питается, как та птичка, по зернышку в день. Ничего подобного! Уж я-то знала, какой она ценитель хорошо покушать!

– У меня душа горит, Рит! – отчаянно воскликнула я, ничуточки не соврав при этом. – Мне нужен пилон!

– Прямо сейчас? – округлила глаза она.

– Да! – Я всплеснула руками, едва не пританцовывая на месте. – Сейчас! В эту самую минуту! Немедленно!

– Ну так иди в наш тренировочный зал, в чем проблема? Или забыла туда дорогу?

Рита была той еще язвочкой по жизни, но только для тех, кто ее хорошо не знал. Кто знал, того колючки Селезневой не пугали. Не от хорошей жизни становятся самостоятельными, обеспеченными и поистине «железными» леди.

– Мне нужна атмосфера зала, контакт с людьми! Я хочу выплеснуть эмоцию!

В пустой комнате напротив собственного отражения такого эффекта не получишь, я-то знаю, а вот выступление перед публикой – совсем другое.

– Машка! Вечерняя программа уже расписана! По средам у нас обычные вечеринки, а не выступление спортсменок или психологический тренинг!

Да-да! Последнее вообще в духе Ритки, у нее был особенный клуб, для ценителей хорошей кухни и творческой атмосферы. Здесь часто проходили инсталляции современного искусства, спортивные соревнования, театральные вечеринки и даже выступления танцовщиц кабаре.

Селезнева свой творческий порыв никогда не ограничивала, а местный бомонд, как ни странно, живо поддержал ее идею. Буквально за месяц после открытия клуб стал одним из самых посещаемых заведений в городе.

– А кто мне говорил, что стресс нельзя держать в себе? Что он губительно влияет на организм, накопится да придушит меня когда-то?! – Чтобы Ритка посильнее впечатлилась моим состоянием, я красноречиво жестикулировала и не стеснялась в мимике. Мол, посмотри, в какой я патовой ситуации оказалась – вот-вот сорвусь! – Так этот момент настал, Селезнева! Если не смогу сбросить эти эмоции – просто подохну! И знай, ты будешь косвенно виновата в моей смерти, как человек, отказавшийся вовремя оказать помощь!

– Все настолько серьезно?

– Мой бывший теперь мой босс. Меня по-прежнему к нему тянет с сумасшедшей силой, а дома ждут два его продолжения, о которых Ваня ни сном ни духом, – на одном дыхании выпалила я. – Теперь ты мне скажи: все серьезно или как?

Именно Маргарита привела меня в мир пол-дэнса, и да, ей я рассказала свою историю без прикрас. Помог эффект случайного попутчика. Правда, Рита задержалась в моей жизни на постоянке, а не исчезла, когда сошла на конечной станции поезда, в купе которого мы и познакомились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Выйдешь после Карины, перед Дашей, – скомандовала она и тут же начала набирать распоряжения по мобильному. – Жорик поставит тебе музыку из твоей последней программы. Переодевайся.

Я кинулась к шкафу, «роняя тапки». Хорошо, что здесь хранились все концертные костюмы  и размер одежды у выступающих был приблизительно одинаковый. Каких-то десять минут, и я уже могла идти на сцену.

– Спасибо! – сказала Ритке, на что та лишь глаза закатила:

– Если уж решила сорвать мне концертную программу, то сделай это профессионально и от души!

Я хмыкнула и вышла за дверь, оставив в гримерке Селезневу – чемпионку мира по танцам на пилоне, женщину, силе характера которой только позавидовать можно. Иногда мне казалось, появись такая нужда – и Ритка пройдет по битому стеклу, ни разу не поморщившись.

Я так не могла…

Стоило Ивану вновь появиться в моей жизни, как внутри все запылало от чувств. Там, где, я думала, один лишь пепел, еще было чему гореть.

Вместо ресторана я прямо с работы помчала к Селезневой, Лампа за мальчишками обещалась присмотреть, да и не маленькие у меня ребята, вполне самостоятельные.

Мне же надо было выплеснуться, иначе прошлое, что вдруг воскресло внутри, грозилось поглотить.

Зазвучала приятная музыка, Жорик – наш диджей – дал отмашку, и я смело шагнула под свет софитов.

Я отдалась ритму и пилону. Отточенные движения, грация, акробатические трюки – все доведено до автоматизма постоянными тренировками, потом, слезами и кровью.

В тандем с пилоном я встала почти три года назад, до этого спортом особо никогда и не занималась. Ох, как мне было тяжело первые шесть-восемь месяцев! Тело ломило и адски болело после каждой тренировки, но и такого удовольствия от танца я никогда не испытывала, поэтому и не думала бросить.

К тому же Ритка так мастерски преподавала, что и крамольной мысли оставить ее мир пол-дэнса не посещало.

Только на пилоне я словно летала, отвлекаясь от жизненных проблем.

Вот и сейчас все разрывающие душу эмоции уходили в танец и на трюки. Перед глазами так и стояло лицо Давыдова, а в ушах звучал его голос

«Ты только верь мне, Манюня. Я не подведу, – обещал он. – Я же все это для тебя…»

И я верила.

Верила даже тогда, когда все вокруг были против. После этой абсурдной сцены ревности тоже верила! И в аэропорт прибежала, чтобы успеть Ване рассказать о неожиданной беременности, все еще верила, что Лёлины слова о предательстве любимого просто дурацкая шутка!

А вот глазам своим верить отказывалась! Глупые глаза показывали совсем не то, что мне хотелось видеть. Вот как Ваня, который признавался мне в любви, который стал моим первым мужчиной и надежной защитой, мог обниматься и целоваться сразу с двумя незнакомками?

Но он целовался. И выглядел очень счастливым.

Меня от этой сцены еще неделю рвало желчью.

Ваня улетел в Америку, я проводила его самолет украдкой, прощаясь с первой любовью. Из аэропорта Манюня больше не вышла, осталась там, где погибли ее мечты. Домой же вернулась Мария Князева.

Мне было за кого бороться в этой жизни, опускать руки не собиралась. Подумаешь, любимый оказался подлецом и предателем! Я первая брошенка, что ли?

Я смогла, выстояла, сделала свою жизнь такой, какой хочу видеть, и тут… вернулся он. Вся боль и обида всколыхнулись заново, словно и не было этих десяти лет между нами.

Но самое страшное, с болью вернулась и любовь… Оказывается, эта лживая с**а не оставляла меня, не сдохла, а просто затаилась!

Я была как никогда близка к ужасной мысли позволить себе простить Ваню еще раз…  И ведь умом понимала собственную глупость, а сердце… оно не поддавалось приказам!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С последним аккордом я соскользнула с шеста свечкой, застыв в эффектной позе. А после, под оглушающие овации толпы, вернулась за кулисы.

В гримерку шла уставшая, но счастливая: выплеснула эмоции, направила в нужное русло – и пропасть отдалилась.