Предателей (не) прощают (СИ) - Суботина Татия
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Давыдов? – переспросила я, когда ждать его ответ стало не просто невыносимо – это было уже неприлично. – Ты здесь?
– Прости, Маша, – отчего-то охрипшим голосом выдал он мне. – Прости.
Я затаила дыхание, как самая настоящая дурочка.
Ладошки мгновенно вспотели, а в ногах появилась странная слабость.
«Неужели он узнал? – все крутилось в голове. – Но как?»
* * *– Руки от нее убрал! – Ваня подскочил к нам так резко, что я даже сообразить не успела, откуда он тут взялся.
Словно из-под земли вырос! И отшвырнул Матвея от меня с такой неистовой злостью, точно мы сексом занимались прямо у него на глазах.
Малконский-младший упал навзничь и наверняка ударился головой о скамейку, недалеко от которой мы стояли.
Только Ваню это не остановило, он подскочил к парню и сел сверху, зарядив тому кулаком в нос. Брызнула кровь.
– Еще только раз, Матюша, понял меня? Только раз! – не кричал, просто рычал Давыдов. – И ты труп!
– Ты остался без тренера, придурок, – сплюнул кровью Матвей.
Своим ответом он спровоцировал спортсмена отца на еще один удар. И еще…
– Ваня, не надо! – прыгнула я ему на спину.
Не знаю, что могло настолько сильно взбесить моего парня, но я просто обязана была вмешаться. Иначе…
Даже думать не хочу, что иначе!
Ваня дернулся, я вскрикнула оттого, что едва не слетела с него, и парень застыл. Он поднялся вместе со мной, дождался, пока твердо встану на ноги:
– Увижу, что подошел к Маше ближе, чем на метр, начинай молиться, – сплюнул в сторону Малконского, а потом схватил меня за руку и потащил за собой.
Он не шел – почти что бежал! Я спотыкалась, но упрямо пыталась успеть за Ваней и никак не могла в толк взять: что же за вожжа попала ему под хвост?
– Да что произошло-то?! – крикнула ему в спину, но он даже не счел нужным ответить.
Мы влетели в его гараж, словно пытались обогнать надвигающийся апокалипсис.
Ваня сразу же отошел в дальний угол к боксерской груше. Я застыла недалеко от выхода.
– Ты зачем на Матвея набросился как бешеный?
– Бешеный, говоришь? – Парень обернулся ко мне, в его глазах плескалась ярость, отчего мне впервые рядом с ним стало страшно… – Нужно было просто молча стоять и слушать, как это трепло хвастается своей новой девкой?
Ваня двинулся на меня, я отступала до того момента, пока не уткнулась спиной в дверь. Всего-то пару шагов сделала.
– Чтобы ты понимала, его новая победа – это ты, – подошел он вплотную.
– Что за бред? – нахмурилась я. – Матвей никогда бы…
– Никогда, значит? – Улыбка Вани больше напоминала оскал. – Всем парням в округе успел растрепать, что залез к моей девушке в трусики! Или уже не моей?
Давыдов и раньше меня ревновал к сыну Малконского. Но до такого мрака у нас никогда не доходило.
– Ты идиот?
Ваня прижался лбом к моему лбу, неразрывно глядя в глаза:
– Не знаю, Манюня… Идиот ли я, что от тебя мне крышу напрочь сносит? – выдохнул он мне в губы. – Идиот, если меня приводит в ярость только одна мысль, что ты можешь быть с кем-то другим? Идиот, что верю тебе, стоит лишь в глаза твои взглянуть? Какой я идиот: ревнивый или рогатый?
– Матвей только до подъезда меня провел, и все!
– Он тебя лапал!
– Мне в глаз соринка попала, он хотел посмотреть. Помочь!
– Хорошенькая, **дь, соринка! Я только на тренировку или соревнования, а он тут – не сотрешь!
– Мы просто дружим!
Ваня отскочил от меня словно ошпаренный. Одарил каким-то побитым взглядом и вдруг расхохотался:
– Ты просто не можешь быть такой наивной, Манюня! – взвился он. – Таких не бывает!
– Но вот она я! – закричала в ответ, раскинув руки. Нервы были на пределе, в груди щемило, а воздуха не хватало от какой-то нарастающей паники.
– Повезло, **дь! Правда не видишь, что он из штанов выпрыгивает, только бы тебя трахнуть? Не видишь, как он на тебя пялится все время?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Я покачала головой:
– Ты просто ревнуешь! И абсолютно зря!
– Зря? – зыркнул исподлобья. И вот это его недоверие ударило меня, словно нож в сердце.
– Говорят, в измене обвиняют только те, кто сам тот еще ходок. Может, вот в чем причина твоих внезапных приступов недоверия? – Я сжала руки в кулаки, приказывая себе не плакать. Ну позорно же разреветься прямо посреди выяснения отношений! – По себе меня меришь?
– Что?
Лёля давно мне говорила, что Ваня позволяет себе лишнего, на тренировках и выездах. В общем, когда меня нет рядом. У нее брат двоюродный занимался вместе с ним.
Мол, у таких парней, как Давыдов, моногамность в генах не прописана. Я смеялась и не верила подруге. Может, зря?
– А что? – поджала губы я. – Раз ты в нормальном общении измену видишь, то этому же должна быть причина? Говорить не пробовал, сразу морды бьешь?
Ваня лишь головой покачал:
– Ты его еще и защищаешь?
Я закатила глаза и открыла двери, чтобы выбраться наружу.
– Куда ты пошла?! – донеслось мне гневное вслед. – Мы не договорили!
– Договорим тогда, когда у тебя мозги встанут на место!
Я решительным шагом пошла обратно к дому, а позади слышался мат и звуки ударов о грушу…
Догонять меня Ваня не стал. А ведь раньше никогда от себя не отпускал, пока не помиримся.
И вечером он не пришел, а я лила слезы в подушку и кляла себя за несдержанность. Ну вот что мне стоило попридержать злость и поговорить с ним нормально?
Может, и не уехал бы Ваня на соревнования в таком странном настроении…
Его не было три дня, за которые я успела узнать, что беременна, отказаться от аборта и принять решение за нас двоих. Рожать. Только так.
Сразу после возвращения парня в город увидеться не удалось. Лампа получила очередную главную роль всей своей жизни и заставила меня с ней прогонять сценарий до самого вечера.
На вечерний бой, последний для Вани в боях без правил, тоже не попала. Так зверски тошнило, что от унитаза отойти не могла! Родным пришлось соврать про отравление.
А утром Лёля мне сказала, что Давыдов улетает в Америку. Мол, заключили дорогой контракт, Малконский его продвинул.
И все глаза отводила, боялась на меня взглянуть.
Это сразу показалось странным, и меня бросило в пот, словно вот-вот получу страшное известие.
– Ты что-то скрываешь от меня? – голос дрожал, но я все равно задала этот страшный для себя вопрос. – Что-то случилось во время боя? Ванечка получил травму?
В отличие от меня Лёля там была.
– Да что случится с твоим Ванечкой? – скривилась она. – С девками он свалил в раздевалку! Ты же знаешь, что после ринга бойцы сбрасывают адреналин сексом… Ты не пришла, и он нашел замену. Вот и вся любовь.
А ведь ни ночью, ни утром от Вани никаких вестей не было…
– Что? – прокаркала я, не узнавая собственный голос. – Это неправда! Ты все врешь!
– Смысл мне врать, подруга? – округлила глаза Лёля. – Я же добра для тебя хочу!
– Неправда все! – закрыла уши руками. – Даже слышать не хочу!
Слезы застилали глаза, сердце колотилось, словно из груди выпрыгнуть решило, а Лёля меня гладила по голове и успокаивала:
– Ну все, все, хороший мой. Не плачь. Все мужики – козлы, мы с тобой в этом просто еще раз убедились.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})– Мой Ваня не такой!
– Ну раз не такой, то сама проверь! – зло выдала она мне. – Наверняка и в аэропорт с девками поперся! Он же у нас почти американская звезда!
И я ведь пошла. Проверила. Убедилась в Лёлькиной правоте…
