Не жизнь, а роман! - Юлия Викторовна Меллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Назовите своё имя, — потребовал он.
— Катерина Дмитриевна Грушевич, — чуть срываясь, но всё же чётко произнесла она, запоздало подумав, что надо было брать девичью фамилию. За столько лет уже забыла, что она Залесская.
— Я, Бертран де Бланшфор беру в жёны Катрин Дмитрич Грушевич, и бог мне свидетель!
Катя безотрывно смотрела на него, не веря своим глазам. Она так часто видела изображения на картинах разных художников как рыцарь стоит на колене перед прекрасной золотоволосой девой. Это было так красиво!
Но ни один творец не мог передать того, что происходило с ней. Дождь лил как бешеный, стуча по кольчуге и железным нашивках Бертрана, сам он был грозен, суров и решителен, а вытянувшаяся в струнку перед ним Катя походила на мокрую птицу, которая почему-то не могла летать. В позах обоих не было ничего лёгкого и светлого, но напряжение, ощущение чего-то важного и нужного было так ощутимо, что Дидье забывал моргать, глядя на происходящее.
— Я, Катерина Дмитриевна Грушевич беру в мужья Бертрана де Бланшфор. Я обещаю быть рядом в горе и в радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии.
Катерина хотела ещё сказать, что будет рядом, пока нужна ему, но не хотела обманывать даже в малом этого рыцаря. Если за ней придут спасатели, она уйдёт отсюда, не задержавшись ни на мгновение! Но пока их нет, она сделает всё, чтобы он не пожалел о своём сегодняшнем решении.
Бертран с уважением принял клятву чужестранки, поднялся и протянул ей руку. Она, не задумываясь вложила свою ладошку в его, и он прижал её к сердцу. Это был их своеобразный поцелуй, узаконивающий союз.
— Возле замка стоит часовня, там нас обвенчают, и вы войдёте в дом моей женой и хозяйкой. Вас это устроит?
— Да. Вы не пожалеете, — коротко ответила она и посмотрела на него.
Бертран колебался, не спешил садиться на коня, и тогда Катерина протянула руку к его лицу, чуть огладила нежным касанием.
— Наклонитесь, — едва слышно попросила она.
Он, не отпуская её взглядом, немного склонился, и она легонько коснулась губами его щеки. С одной стороны, потом с другой и чуть помедлив, осторожно приблизилась к его рту. Он стоял, не шевелясь, и Катя не осмелилась лезть дальше с ласками. Не поцеловав его, она отстранилась. Наверное, так получилось лучше, вроде как обещание, ведь церковь ещё не освятила их союз.
Дождь бесновался, но это замечали только оставшиеся на дороге люди Бланшфора. Рыцарь и дама, их свидетель Дидье, повсюду следовавший за своим господином, казалось, не чувствовали непогоды.
— Вас повезёт Дидье. Я боюсь причинить вам боль своим снаряжением.
Катя неожиданно раскраснелась и расплакалась. Она не кривилась, не куксилась, поэтому её слёзы слились с каплями дождя, но она выплакала весь свой страх за последние дни, оставила позади безнадёжность и смело шагнула в своё новое будущее. Чудеса случаются, надо только верить! А значит, её спасут и для этого надо выжить!
По древнейшему закону подлости ливень прекратился в тот момент, когда они подъехали к замку. Строительство шло полным ходом. Каким будет будущий замок, пока сказать было невозможно.
Катерина увидела высокий короб с узенькими окошками, который на некотором отдалении окружало множество хибар или установленных на столбах крыш, где суетились мастера.
Ей бросились в глаза несколько мужчин, обрабатывающих готовые каменные блоки. Кажется, они сглаживали их, придавая форму окна. Ещё она увидела кузню, расположенную чуть в стороне, но так же без стен. Печь, крыша, столы и кузнец с подмастерьями.
Чем занимались остальные мужчины, было непонятно, но все усердно трудились, провожая равнодушным взглядом Бертрана, его людей и только при взгляде на гордо сидящую на коне Дидье Катерину их лица оживали, появлялось любопытство, и работа останавливалась.
Как и сказал Бланшфор, по пути они заехали в часовню и за полчаса их поженили, проведя не только обряд, но и сделав запись в книге, которая сохранится на века. Кто — то из потомков возьмёт фамилию прабабки в силу непредвиденных обстоятельств и род Грушевич заживёт самостоятельно, но первая запись о них так и останется на территории Аквитании, презрев войны и эпидемии, время и революции.
В замок Катя въезжала полновластной хозяйкой, женой Бертрана де Бланшфора.
— Потом надо будет устроить пир и пригласить на него отца, братьев…
Катя только тогда поняла, насколько решителен и отчаян её супруг. Родственники будут недовольны его скоропалительной женитьбой, не сулящей ему никакой выгоды. Она для него словно сказочная лягушка с болота, без приданого, но с сюрпризами.
Глава 4
Катрин де Бланшфор, первые впечатления о замке
Верила ли Катерина в то, что обещала Бертрану удвоить его доходы? Поначалу, да, верила, но вспоминая все те места, что она проезжала с Отизом и присматриваясь к землям Бланшфора, до неё вдруг дошло, что она так и не увидела настоящего леса, в котором дичи больше, чем комаров! Пиренеи, где можно было бы поживиться как минимум железными рудами, находятся за Тулузой, а она должна сейчас ехать по знаменитым Ландским лесам!
Чёрт возьми, где эти богатые, жирные лесные угодья?! И только задавшись конкретным вопросом, Катя вспомнила экскурсию, на которой тоненькая француженка рассказывала, что из-за заболоченной местности Гасконские Ланды долго были бедны и не приспособлены для сельского хозяйства, пока не осуществили мелиорацию и не посадили леса. За сто лет целый регион преобразился. Помимо охоты расцвела лесозаготовочная промышленность.
Безусловно, даже в этом времени найдётся место для виноградников, но для обширных полей здесь условий нет! И вот тут вставал животрепещущий вопрос, а чем же живёт местный люд? На корзинках из ивняка и на посуде из глины особо не разбогатеешь! Тулуза расположена ближе к Пиренеям, и этот факт благотворно сказывается на ремёслах, а значит, достатке горожан. Там торговля поживее…
Торговля! Ну, конечно, здесь же рядом Серебряный берег и Бискайский залив! Нужен корабль, защита и товар!
Бессмысленно упираться и пытаться заработать среди таких же нищих работяг, надо торговать!
Вот оно, преимущество, которым Катя может обеспечить своего рыцаря!
Если рыцари в первом крестовом походе прошагали почти пять тысяч километров, то до Киева, а ныне Киевской Руси всего три
