Бортовой журнал 3 - Александр Покровский

Химические элементы живут и взаимодействуют в пограничном слое. В этом слое живет все живое, в том числе и человек. Недаром все опыты относят к условиям: одна атмосфера и температура 20 градусов по Цельсию. Меняются условия – растет давление и температура – и реакция может идти по-другому, а то и в обратную сторону.

Да, вот еще что: угадывание условий не всегда логично. Например, все полагают, что взорваться вот эта смесь может только при избытке кислорода, а она взрывается при его недостатке. Это не всегда очевидно, так что химик на лодке должен обладать очень хорошей башкой, чтобы успеть сообразить.

Однажды при зарядке батареи на лодке у нас пошел водород. Он всегда идет при зарядке, особенно в самом конце, и это не было для нас неожиданностью, но произошло вот что: при большом выбросе водорода в отсек, чтоб избежать его концентрации в застойных зонах отсека, воздух между отсеками перемешивается. Так снижается концентрация водорода, потому что если этого не делать, то он может взрываться – получаются такие хлопки, довольно громкие, и голубые огоньки, которые летают по воздуху, – неприятная штуковина.

А у меня в системе очистки воздуха этого отсека стояли не совсем обычные фильтры.

Я поставил туда вместо угольных паллади-евые фильтры, так как они очень хорошо при отсечной температуре дожигают угарный газ.

Это очень плохой газ. Выделяется он при окислении любой органики, в том числе и человеком, и его надо превращать в углекислый газ, а то он влияет на самочувствие.

Во втором отсеке, где и шла зарядка аккумуляторной батареи, у меня стояли четыре такие фильтрующие кассеты. В этом отсеке не был предусмотрен штатный фильтр ФМТ-200Г, превращающий угарный газ в углекислый, а угарный газ в атмосфере отсека всегда присутствовал на уровне предельно допустимой концентрации. И вот, чтоб людей не травить зря, я и снарядил те палладиевые фильтры, а они, кроме всего прочего, очень хорошо дожигают водород.

Вахтенный отсека прислонился спиной к крышке фильтра и чуть спину не обжег – так нагрелись эти фильтры. Вахтенный объявил аварийную тревогу.

Когда я во всем разобрался, а соображал и разбирался в ситуации я ровно десять секунд, то доложил в центральный, что опасности нет– просто нагрелись фильтры из-за высокой концентрации водорода, и надо бы перемешать воздух между отсеками, концентрация водорода уменьшится, и фильтры остынут.

Центральный перемешал воздух, и фильтры остыли. На меня все смотрели потом с большим уважением. На лодке ценят только знания и скорость соображения.

Да, служба на подводных лодках – это экстремальное занятие. Это как альпинизм – никто же никого специально не тащит в горы. В горы люди ходят сами. И под воду они тоже лезут сами. Конечно, непросто из всего этого делать рассказы. То есть непросто наделить простое вещество, как говорит Коля, свойствами и качествами парадокса. Рассказ должен быть неожиданным по концентрации языкового материала, языкового качества.

А лодки всегда гибли.

16 июня 1904 года подводная лодка «Дельфин», бензиновая, торпедная, утонула прямо у причальной стенки Балтийского завода в Санкт-Петербурге. Проводилось учебное погружение, и командир, лейтенант Черкасов, не успел задраить верхний рубочный люк.

В те времена конструкция предусматривала стравливание воздуха именно через этот люк.

То есть еще тогда конструктор придумывал что-то, а потом подводники силились это его предначертание исполнить, и только человеческие жертвы заставляли его все переделывать.

В панике один из членов экипажа попытался выбраться через люк и застрял в нем. Продули цистерны, но лодка все равно затонула. Погибли двадцать четыре человека. Выбрались на поверхность двенадцать человек.

Они выбрались из лодки через этот чертов люк.

Виновным был признан, конечно же, командир Черкасов, так несвоевременно его задраивший.

Между прочим, лодка «Дельфин», как уже говорилось, ходила на бензине.

То, что пары бензина имеют обыкновение взрываться, как-то не сразу до конструкторов дошло.

5 мая 1905 года в городе Владивостоке на лодке «Дельфин» при ремонте вертикального руля вскрывались кормовые бензиновые цистерны. Случайная искра – взрыв. Два человека погибли, а «Дельфин» опять затонул.

После этого случая бензиновые лодки еще немного повзрывались, а потом при конструировании лодок как-то незаметно и плавно перешли на менее летучее дизельное топливо.

А сколько раз лодки сталкивались с надводными кораблями. И всякий раз корабли резали лодку, как нож бумагу.

Дело в том, что пробоину, даже величиной с ладонь, заделать на глубине очень трудно – просто не подвести пластырь, такая сила у воды.

И потом, вокруг столько оборудования, что к дырке просто не подлезть – это к вопросу о том, как у нас в лодке размещено оборудование.

Так что если в корпусе дыра, то всплывай немедленно, давай в отсек воздух высокого давления и что-нибудь с этой дырой делай.

Не сделал? Доставай людей из отсека, потому что они под давлением долго не протянут, герметизируй отсек и опять давай в него воздух, после чего полным ходом, если он только возможен, в базу.

Невозможен – выбрасывайся на камни. По-другому не бывает.

Так что возиться с упорами, чтоб дырку заделать, смысла нет.

Раздвижной упор на флоте – это так, на всякий случай.

14 июня 1973 года у мыса Поворотного научное судно «Академик Берг» таранило гвардейскую атомную подводную лодку К-56. Итог – 27 жизней.

К-56 возвращалась домой после ракетных стрельб. Подводников ждал отпуск.

В море выходило два экипажа. Первый – капитана второго ранга Александра Четырбо-ка, второй – капитана второго ранга Леонида Хоменко с К-23. Задачу сдавал экипаж Хомен-ко. Старшим на борту был заместитель командира дивизии атомных подводных лодок капитан первого ранга Сучков.

Полночь. Скорость четырнадцать узлов, надводное положение. Видимость полная. Лодка движется в базу в сопровождении надводных кораблей. До базы четыре часа ходу. Старпом, капитан второго ранга Петров, несет вахту на мостике.

На подходе к Поворотному дали «радио» на корабли: «Благодарим за обеспечение. Следуйте своим курсом. Мы идем в свою базу. Всего доброго».

Лодка скоро должна была сделать поворот, а надводным кораблям предстояло следовать на Владивосток.

Через кое-то время на экране РЛС кораблей обнаружилось: на лодку, опасно сближаясь, идет какая-то цель, о чем с крейсера «Владивосток» тут же сообщили подводникам. Те ответили, мол, не беспокойтесь, видим, все будет нормально.

Через несколько минут «Владивосток» уже шел на помощь К-56.

Удар пришелся в правый борт в район второго отсека. В пятиметровую пробоину хлынула забортная вода. Из второго успели выскочить оба командира – Хоменко и Четырбок и еще несколько человек, а потом в аварийном отсеке раздалась команда: «Задраить переборку!» Приказ отдал командир БЧ-5 капитана второго ранга Пшеничный.

Пшеничный погубил свою жизнь и еще двадцать шесть жизней, но это спасло остальных.

Забортная вода залила аккумуляторную батарею, а это значит, что выделился хлор. Достаточно было сделать только несколько вдохов.

Через мгновение во втором умерли все.

В первом отсеке пробоина достигала примерно одного квадратного метра. Боцман мичман Теличко возглавил борьбу за живучесть.

Они пытались заделать пробоину, но вода вышибала все. Помпа не справлялась. Они попросили у центрального дать в отсек ВВД.

Из второго отсека вместе с водой в первый попадал хлор. Люди стали задыхаться. Доложили в центральный. Оттуда пришло: «Держитесь! Мы идем на мель!»

В первом уже теряли сознание. Ясно было, что долго они не продержатся, но все молчали.

И тут вдруг над ними открылся люк первого отсека, и кто-то там наверху приказал всем покинуть отсек – лодка выбросилась у мыса Гранитный.

Немедленно через съемные листы вскрыли второй отсек. Всем хотелось верить, что там есть живые. В воздушной подушке был хлор.

Капитан первого ранга Сучков был обнаружен у кормовой переборочной двери, а капитан первого ранга Логинов – у носовой. Они встали там на тот случай, если кто-то не выдержит и начнет ломиться в соседние отсеки. Но никто не ломился.

Виновных в этой трагедии не искали.

Маршал Гречко и главком ВМФ Горшков решили, что судить никого не надо, потому что виновные и так наказаны своей памятью.

21 октября 1981 года дизельная подводная лодка Тихоокеанского флота С-178 под командованием капитана третьего ранга Маранго возвращалась в базу после отработки задачи. У острова Русский она всплыла и продолжила движение в надводном положении.

Темнело. На лодке включили ходовые огни.

Оперативный дежурный дал «добро» на проход в пролив Босфор Восточный. Но такое же «добро», только не на вход, а на выход получил и теплоход «Рефрижератор-13».