Бортовой журнал 3 - Александр Покровский

Но море нас любило. Всегда отпускало. А вот с экипажем Ванина все не так.

Так что ругайте его сейчас. Сейчас можно. Ругайте изо всех сил. Я же слышал: «Погубили корабль! Погубили уникальный корабль! Понасажали веников!»

Да, можно сказать и так: «Понасажали веников!»

Они сделали все, что могли. Они просто могли немногое. Но ведь знали же в штабе, что они могут немногое, говорили же, что «с вами в море только самоубийцы пойдут». Ну и чего? А? Где-то я уже говорил слово «суки». Теперь можно добавить и слово «бляди».

В 16.20 попытались снять давление с шестого и седьмого отсеков. Переборки стали остывать. Как только попытались стравить воздух из пятого отсека в шестой, из шестого повалил дым.

В это время с самолета запросили о жертвах. Ванин сказал:

– У нас погибших четверо!

На что командир БЧ-5 Бабенко закричал ему:

– Что ты их раньше времени хоронишь! Там, в шестом, можно спрятаться за насосом. Я учил этому Колотилина! И Бухникашвили наверняка там! Надо только стравить воздух с шестого!

Тогда на самолет доложили:

– У нас погибших двое!

Трогательно, конечно. Погибая, они не хотели верить в гибель товарищей.

С 16.20 дифферент на корму начал нарастать, а потом… лодка пошла на дно.

С погружением лодки во всплывающей камере (ВСК) собрались пять человек: Ванин, Юдин, Краснобаев, Черников, Слюсаренко. В живых остался один Слюсаренко.

ВСК отделилась от корабля только после удара о грунт.

Эта фотография обошла весь мир: в море плавает перевернутый плот, буквально облепленный людьми. Оперативная служба Северного флота в 11.44 получила искаженный сигнал с «Комсомольца». В 11.55 они его расшифровали: авария и пожар на подводной лодке. Не сразу, не вдруг, не в «считанные минуты», а через 11 минут в 12.06 спасательное судно «Карабах» и спасательный буксир СБ-406 начали движение в район аварии К-278. И только через 47 минут, в 12.42 КП Северного флота запросил информацию в управлении «Севрыба» о возможности отправки в район одной из плавбаз. В 12.50 КП Северного флота принял решение направить туда плавбазу «Алексей Хлобыстин». В 13.15, через 1 час 15 минут после расшифровки сигнала об аварии, капитан плавбазы получил радиограмму с этим решением. Он сразу взял нужный курс.

Ну что, господа штаб, как вам эти скорости вашего же соображения?

А вы знаете, я вас могу даже утешить. В случае с «Курском» у вас все будет гораздо хуже.

Они плавали в ледяной воде. Они цеплялись за плот и друг за друга.

Они умирали. Молча. Ни одного лишнего слова. Вот только глаза. Глаза говорили все.

Они один за другим уходили под воду.

Те, что все выдержали, вспоминали жен, детей, дом. Они твердили себе, что дома их ждут, что им нельзя умирать. Они подбадривали друг друга, кричали: «Спасатели уже идут!»

В такой воде можно находиться от шести до пятнадцати минут – и все.

Сердце не выдерживает. В такой воде они находились почти час.

Могли ли их спасти норвежцы? Могли. Норвежский корабль береговой охраны «Andenes» мог оказаться рядом с К-278 через 4 часа 30 минут.

Даже если б он начал движение одновременно со спасателем «Карабах» в 12.06, он был бы у «Комсомольца» в 16.36. Только кто бы их попросил бы, этих норвежцев, о помощи? На это наше командование просто не способно. Оно своих будет спасать само, а они этого спасения будут дожидаться в ледяной воде. Всего-то три градуса.

Господа адмиралы, командующие (небольшие, совсем маленькие и очень большие), а также и главнокомандующие!

Посидите один час в воде с температурой три градуса, очень вам это рекомендую. Или сделаем вот как: соберем всех адмиралов, принимавших решение о спасении, нальем полный бассейн холодной воды, поместим туда перевернутый спасательный плот и запустим в бассейн адмиралов – пускай за него держатся, и по рукам им будем бить, когда они из того бассейна полезут. Всего-то развлечение на часок.

Кстати, о своих. Ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-84 (проект 667-БДРМ) нес боевую службу в этом районе. 7 апреля он получил сообщение об аварии на «Комсомольце». Расстояние между ними не превышало пятидесяти миль. Подводный ракетный крейсер К-84 мог преодолеть это расстояние за два часа. Спасли бы как минимум тридцать пять жизней.

Но не преодолел. Команды не поступило.

От кого не поступило команды? От главкома ВМФ.

Человеческая жизнь, ребята (так, на всякий случай, повторюсь, не возражаете?), ничего у нас не стоит. Она и не стоила никогда и ничего.

А в авариях флот будет обвинять конструкторов и судостроителей, а те будут обвинять флот, и ничего с места не сдвинется.

Это у нас навсегда. Только с каждым годом все страшнее.

Я только однажды слышал выступление одного конструктора.

Правда, это был конструктор космических аппаратов. Была там у них на орбите какая-то авария, и все попытались спихнуть на людей: «Космонавты не смогли, не сделали». Так вот он сказал буквально следующее:

– Люди не виновны в авариях. Мы должны создавать такие аппараты, чтобы ими было удобно управлять. Если они что-то там на орбите не сделали или сделали не так, то это наша вина. Мы должны были создать абсолютно надежный космический корабль.

Мне понравилось это выступление. Это были слова честного человека.

Они там все делают вместе: космонавты и конструкторы. Они соратники, союзники.

Флоту до этой идиллии далеко.

У людей на железе союзников нет.