Крест - Марина Болдова

Махотин вопросительно посмотрел на Борина. Тот поднялся.

– Похоже, все.

Борин и Махотин вышли на площадку.

– О чем это она?

– А я знаю? Что-то слишком много крестов на сегодня.

– Это ты про кладбище?

– Помнишь, я рассказывал, паренек пропал после того, как за кем-то следил?

– Ну. Ты думаешь?

– Леня, ты в совпадения веришь? Вот и я нет. Кресты там, крест здесь. Не случайно, факт. Только кто теперь мне все это объяснит? – Махотин покосился на квартиру, в которой все еще лежала Галина.

– Разберемся. Ты, Леня сейчас поезжай в свою Рождественку. Кровь, я так понимаю, этого парня, так?

Махотин кивнул.

– Бедная Елена.

– Кто это?

– Мать парня. Кстати, это я у них дом купил.

– Борь, а скажи, зачем?

– Зачем купил? Не знаю.

– Зато я знаю. Ту историю хочешь разворошить. Кто твой дом поджег в Кротовке, так и не нашли, верно? Решил все – таки расследованием заняться. Что ж поздно так?

– Да все одно к одному. Знаешь, как я про этот дом узнал? Мы с мужиками на Юзу рыбачить поехали. Только расположились – ливень. До деревни только и сумели добраться – не зги не видать, стекло лобовое заливает. Домик этот на самом краю стоит, над обрывом. Подумал – вот бы сейчас зайти, печку растопить, обсохнуть. Смотрю – а у него ставни заколочены. Решил – найду хозяев, и куплю. На следующей неделе приехал, без проблем все решил. Вот и все. То, что Рождественка рядом с Кротовкой только позже сообразил. Может, меня просто тянет в эти места? А потом эта записка. Как выяснилось, Галина послала. Кстати, у нее же дочь есть! Девушка больна, насколько я знаю.

– И где она? Сергеич, понятых попроси выйти. Вы не знаете, где сейчас может быть дочь Галины Васильевны? – спросил он у женщины.

– Она в больнице. Плохо дела, очень. Галина в последнее время сама не своя, денег на операцию найти не может, то есть не могла. А без них! Умрет девочка, жалко.

– Есть у Ветровой родственники?

– Свекровь приходит. Бабушка Танюши. Живет неподалеку, но я не знаю точно, где. Ох, что же она теперь с девочкой делать станет, ведь не молодая уже! – запричитала соседка.

– В какой больнице девушка?

– В первой городской.

– Спасибо. Сергеич, наши приехали?

– Да, поднимаются вон, – он кивнул на лестницу.

– Здорово, начальник, – Безрядин пожал руку Борину, – так ты у нас, вроде как, сегодня молодожен?

– Вот именно. Поэтому, приступайте, – Борин сделал широкий жест в сторону квартиры. Обрисовав вкратце ситуацию, он попрощался.

Махотин уже садился в машину.

– Лизавете привет передавай.

– Ты как в выходные к нам, на рыбалку?

– Не получится. Едем на дачу к Головановым. То бишь, к Беркутовым теперь. Как понимаешь, для Дашки это святое. Боря, я тебя прошу, без самодеятельности там. Узнаешь что – звони. Хотя в деревне и свои знатоки имеются. А я тебя тоже буду держать в курсе дела, не волнуйся.

– Спасибо. Пока! – Махотин завел двигатель. Новости, которые он вез пока еще не совсем знакомым, но уже и не чужим людям, были не из приятных. «Парнишка может еще и жив, а вот Галина…», – то, что он не успел вовремя, не давало ему покоя. Но он и так торопился, как мог. «О какой папке она пыталась мне сказать? И рисунок? Черт, теперь, ломай голову, не ломай – все одно ничего не придумаешь. А записку-то явно не она сама писала. Конверт-то старый. Тогда кто?» – бесполезные мысли крутились у него в голове всю дорогу до Рождественки. Так и не решив ничего путного, он въехал в деревню.

Глава 21

Они его не нашли. Уже темнело, над болотом собралась дымка, делая невидимыми еще пару часов назад четкими стволы одиночных деревьев. Мужики, собравшиеся на краю болота, на сухой опушке, все как один смолили самокрутки. В глаза друг другу они старались не смотреть, словно боялись признаться друг другу в своем бессилии. Немного вдалеке Вишняков разговаривал с командиром части. Солдаты прошли лес, пытаясь найти хоть какие-то следы, но ничего так и не обнаружили. Искать дальше не имело смысла – в августе светлое время суток заканчивалось уже часам к десяти вечера.

Наконец солдаты уехали. Вишняков подошел к мужикам.

– Че Елене говорить станем? – Бородатый Степан был такого маленького роста и такой толстый, что издали походил на куб на ножках. Его так и звали – Кубик, еще со школьных лет.

– Я сам скажу, – Лукич покосился на Вишнякова. Тот стоял молча, о чем-то задумавшись.

– И че скажешь?

– Что есть, то и скажу. Ее не обманешь, Елену-то. О! Городской едет! – кивнул он на дорогу, завидев джип Махотина.

Машина, обдав стоящих облаком пыли, остановилась прямо в центре полянки.

Махотин спрыгнул на землю и кивнул всем сразу. Пристально посмотрел на крепкого мужика в камуфляжной форме. «Где-то я его видел! Не похож он на местного. Тоже отдыхающий? Я его в городе встречал, точно!» – Махотин не мог понять, почему ему вдруг стало неуютно под взглядом этого человека.

– Привез? – Лукич неторопливо затянулся. Собственно, он был уверен, кровь Мишкина. Но бумага есть бумага.

– Да. Группа одна, – протянул он Лукичу Мишкину карточку и результаты экспертизы.

– Спасибо.

– Не на чем. Что-нибудь нашли?

Мужики отрицательно покачали головами. Пора было возвращаться. Вишняков подошел к Махотину.

– Давайте знакомиться – Вишняков Петр Павлович. А вы Махотин Борис, не знаю по отчеству. Зять Крестовского.

– Никитич, – Махотин откровенно скривился. Опять его ткнули носом в проклятое родство. Сам виноват, нечего было жениться на Лизе! Все равно ничего хорошего из их брака не получилось. Впрочем, это не совсем так. Аленку, может быть потому, что она была больше его дочь, чем матери, он любил.

Вишняков наблюдал, как меняется лицо Махотина. Только что было, будто лимон проглотил, но тут же разгладилось. Не очень-то он гордится знаменитым тестем!

– Вы надолго к нам?

– Месяц, не больше. Отдохнуть решил.

– Что не на Сейшелах? – в голосе Вишнякова слышалась насмешка.

– Юза не хуже, – как можно более равнодушно ответил Борис, хотя в нем закипала злость. Долго ему еще будут приписывать грехи Лизкиного папаши! Он жил, стремясь как можно дальше находиться от этой семейки. Никогда не ходил даже на дни рождения тестя, посылая с Лизой и Аленкой дорогие безвкусные подарки. Бизнес Махотин сделал себе сам, не взяв ни копейки из денег жены. И никогда он ни у кого не одалживался. Но оправдываться перед этим бывшим воякой, он не собирался.

Вишняков с удивлением подумал, что зять Крестовского ему скорее нравится, чем… Чем что? Крестовский не сделал Вишнякову ничего плохого, собственно! И Вишнякову не за что было его ненавидеть или презирать. Но! Было одно «но»: он не мог ему простить того, что тот посмел предложить ему, офицеру, работать под ним. Посмел! Опустив его в его же собственных глазах. Вишняков чувствовал себя после того памятного разговора с ним, будто оплеванным. И это не прошло до сих пор, хотя по жизни они больше не пересекались. Он ни с кем это не обсуждал, даже с Анной. «Это мой скелет в шкафу» – думал он, вспомнив свою слабость. Весь стыд и был в этой минутной слабости. Был, был момент, когда он чуть не согласился! Нужны были деньги на лечение Светланы, срочно нужны. И он, сидя на кухне с чашкой обжигающего кофе в руках, почти сломался. Рука уже потянулась к телефону… Анна тогда достала денег. Никогда не говорила, как и у кого, но принесла эти проклятые двадцать тысяч. Это нежелание рассказать ему, и было ее «скелетом», и он никогда не настаивал, не домогался этой информации.

– Пойдемте, все уже ушли. Не возражаете, перейдем на «ты»? – Вишняков решил сгладить свое почти откровенное хамство.

– Не возражаю, – Махотин слишком устал, чтобы обострять отношения.

– Еще раз спасибо.

– Не стоит. Я сделал это для Елены.

– Елены? Вы, то есть ты хорошо ее знаешь? – Вишнякова вдруг накрыл приступ жгучей ревности. «Она ото всех готова принять помощь, только не от меня» – обиделся он.

– Я у нее дом купил.

– И все?

Махотин удивленно оглянулся на Вишнякова. «Ба! Да ты ревнуешь, вояка!»

– Все. Елена красивая и свободная женщина, отчего ж не помочь? – он не смог удержаться от мелкой мести, глядя на вытянувшееся против воли лицо Вишнякова.

Они дружно замолчали. Махотин подошел к машине.

– Подвезти?

– Давай. Я приехал с Лукичом на его мотоцикле. Ферму на Луговой знаешь?

– Откуда?

– Поезжай, я покажу, – он махнул рукой в сторону дороги.

Махотин вырулил с поляны, и джип плавно покатил по грунтовке. К владениям Вишнякова они подъехали, когда уже почти стемнело.

– Зайдешь? – Вишняков кивнул на дом.

– Нет, поеду к своим, – он прощально махнул рукой и вдруг замер. К калитке с другой стороны забора подходила молодая женщина. Вишняков поцеловал подставленную ею щеку и повернулся к Махотину.

– Знакомься, это – Анна.

– Борис, – ответил он, вытянув руки почти что по швам, боясь выдохнуть застрявший где-то глубоко в груди воздух.