Молчать нельзя - Экхаут Ван

- Смотри, мерзавец,- крикнул он ему. - Ты видел потоки польской крови. Она была такой же красной, как эта. От польской крови тебя не тошнило. Сейчас ты сможешь полюбоваться своей собственной. Она точно такая же, как иI польская. И вы, "сверхчеловеки", выглядите изнутри точно так же, как "грязные поляки". Только ваши души гораздо грязнее. А теперь пошли...

Шалаш был без окон. Свет проходил через небольшое отверстие, через которое раньше стреляли охотники. Косо висела дверь, и ветер продувал насквозь. Было очень холодно, на полу лежал снег.

В тесном шалаше Генек и Бишоф едва уместились. Остальные партизаны прильнули к амбразуре в напряженном ожидании. Они слышали о злодеяниях Бишофа, а сегодня видели распятых товарищей.

- Ты чувствуешь, Бишоф, как они жаждут твоей крови,- сказал Генек. Раньше они были обыкновенными людьми - крестьянами, батраками, рабочими. По вашей вине они стали кровожадными. Я сделаю так, как они хотят. И если ты не будешь отвечать, тебя ждет страшный конец.

- Спрашивай,- пролепетал Бишоф побелевшими губами.

- Где пятнадцать наших товарищей?

- Я не знаю, о ком идет речь,- заикаясь, произнес оберштурмфюрер.

- Плохое начало, Бишоф,- рассердился Генек и ударил его.

Тот отлетел назад и стукнулся о стенку так, что снаружи посыпался снег. Бишоф вытер рот ладонью и, увидев кровь, заплакал. Это привело Генека в ярость.

- Жалкий вонючий трус,- с ненавистью крикнул он и изо всей силы ударил его сапогом в грудь. - Ты издевался над сотнями наших, а когда пришла пора рассчитываться, завыл, как собака. Перестань ныть, черт тебя побери, не то возьмусь за сигареты и клещи по твоему примеру...

Он схватил Бишофа за грудь и поставил на ноги. Изо рта Бишофа текла кровь, он тяжело дышал.

- Где наши друзья, Бишоф? Не выводи меня из терпения. Иначе я испробую на тебе твои излюбленные методы.

- Что я могу сказать, когда сам ничего не знаю?- запричитал карлик.

Генек отступил на шаг назад и ударил его еще раз.

- Я выполнял приказы!- в страхе кричал Бишоф. Я не виноват!

- Вы все не виноваты,- сказал Генек и приготовился нанести Бишофу новый удар. Эсэсовец весь съежился и дрожал, как щенок. Это еще больше разозлило Генека. Он едва сдерживался от неодолимого желания растоптать этого зверя насмерть. Но он не имел права этого делать. Сначала нужно было добиться ответа.

- Где мои товарищи?- задыхаясь от гнева, закричал он.

- В тюрьме,- пробормотал Бишоф.

- В какой?

В каждом польском городе тюрем было несколько. Под них приспособили бывшие замки, фабрики и мастерские.

- На Краковской улице,- прошептал Бишоф. - Только не убивайте меня...

Краковская улица. Дело осложнялось. Генек надеялся, что его товарищи находятся под охраной в одном из зданий СС. А на Краковской улице была настоящая тюрьма, самая большая в городе. Там, наверное, не менее сотни немецких охранников. Да, будет не так-то просто...

- В каких камерах?- спросил Генек.

- Не знаю... Я приказал отправить их туда и собирался поехать сам, чтобы их... Я должен был поехать к ним для первого допроса... - уточнил он.

Заговорив о тюрьме, он еще острее почувствовал безнадежность своего положения и снова захныкал:

- Не убивайте меня, пожалуйста...

Краковская улица. Генек решил, что туда можно попасть только одним способом.

Это был рискованный способ, но именно поэтому он сулил удачу. Надо было попытаться.

- Не убивайте меня,- молил Бишоф. - Я уже достаточно сильно наказан.

- Ты так считаешь?- спросил Генек насмешливо и взял пистолет.

- По совести говоря, надо бы заставить тебя умереть в таких же муках, в каких умерли сотни замученных тобой людей.

- Не стреляйте,- причитал Бишоф. - Не стреляйте! Умоляю...

Он подполз к Генеку и обхватил его колени.

- И вы называете себя "расой господ",- сказал Генек презрительно и оттолкнул немца, который упал лицом вниз и продолжал плакать, содрогаясь всем телом.

- Повернись лицом, трус.

- Не могу,- произнес всхлипывая оберштурмфюрер. - Я ведь вам ничего не сделал.

- Повернись, - повторил Генек сурово. - Попытайся хоть умереть мужчиной, презренный трус.

- Нет!- завопил Бишоф и пополз в угол шалаша. Он вцепился пальцами в камышовую стену.

- Нет... нет... Не надо. Мне страшно.

Генек разрядил пистолет. В спину, в затылок, в шею немца. Бишоф дергался при каждом выстреле, пронзительно кричал и стих только после седьмой пули.

- Черт возьми, я совсем испортил его форму, - с сожалением произнес Генек. - Да ладно, этот мерзавец был таким карликом, что она не подошла бы ни одному из нас. Надень форму шофера, Словик, а ты возьми мою, Прожняк. Я переоденусь в свой костюм.

- Что ты задумал?- спросил Клатка удивленно. Надеюсь, ты не настолько глуп, чтобы попытаться...

- Да, мы пойдем освобождать наших ребят из тюрьмы,- прервал Генек. Пилканожна! Сейчас у тебя будет роль потруднее, чем утром. У остальных проще.

Он начал снимать с себя эсэсовскую форму.

- Принеси мои вещи, Прожняк, да и пойдем. По дороге я вам расскажу все подробнее.

Два озябших часовых неподвижно стояли у двойных железных ворот тюрьмы. Генек облегченно вздохнул, когда машина остановилась. Худшего шофера, чем Прожняк, трудно было себе представить.

Пятеро эсэсовцев, в том числе генерал, вышвырнули из машины арестованных.

- Что за балаган?- закричал "генерал" на часовых. - Что делают наши солдаты в этом районе? Спят? Надо же дойти до такого! Генерал со своими солдатами по пути с фронта вынужден заниматься ловлей партизан. Отведите нас к коменданту, проклятые лентяи, да поскорее.

- Слушаем, господин генерал! - хором выкрикнули часовые. - Будет исполнено, господин генерал!

Ворота широко распахнулись, и эсэсовцы вошли в тюрьму, направив пистолеты в спины пятерым пленным.

Они шли по длинному коридору, отделенному от остального здания массивной дверью с железной решеткой. Около нее сидел пожилой солдат вермахта и читал книгу.

- Господин генерал СС к начальнику,- доложил часовой, сопровождавший их.

Дверь со скрипом отворилась, и они очутились в круглом помещении. Слева и справа находились служебные кабинеты, здесь же начинались три коридора, входы в которые были отделены решетками. По каждому коридору ходил вооруженный солдат с автоматом на плече. Десять партизан зябко поежились, услышав, как за ними закрылись двери.

Пилканожна откашлялся, чтобы скрыть волнение.

- К начальнику!- крикнул он. - Да поторапливайтесь!

Начальник в чине капитана вермахта находился в кабинете справа от входной двери. Вместе с ним сидел унтер-офицер, печатавший донесения.

- Что за идиотский порядок в этом идиотском городе?!- орал Пилканожна. - Этот осел Бишоф прислал сюда пятнадцать партизан, а этих пятерых спокойно оставил на воле. Болвану за это не поздоровится. Где сидят эти пятнадцать бандитов, капитан?

- Их как раз сейчас допрашивают,- пролепетал капитан испуганно. - Но я не виноват, господин генерал, что господин Бишоф арестовал не всех.

- Допрашивают? - переспросил Пилканожна. Это было непредвиденным осложнением. Генек, стоявший рядом в одежде партизана, не мог подсказать мнимому генералу, как поступить дальше.

- Кто допрашивает, черт побери?- бушевал Пилканожна.

- Лейтенант Зибельд, господин генерал.

- Веди нас к нему,- приказал "генерал" в надежде на одобрение Генека. Где они?

- В комнате допросов, в третьем коридоре, господин генерал.

- Веди же! Что ты медлишь?

- Новых заключенных надо сначала зарегистрировать, господин генерал. Зауэр!

- Слушаю, господин капитан!- отозвался унтер-офицер.

- Отставить регистрацию!- поспешно распорядился Пилканожна, перехватив быстрый взгляд Генека. - Среди тех заключенных - пресловутый Мордерца, капитан! Нельзя допустить, чтобы какой-то идиот вроде лейтенанта Зибельда натворил глупостей. Зарегистрировать можно и потом. А сейчас быстрее веди нас к этим мерзавцам!

- Проводи господина генерала, Зауэр!- сказал капитан.

- Вот как, капитан! Ты поручаешь сопровождать генерала своим подчиненным?!- о гневом воскликнул Пилканожна, следуя новому знаку Генека. Черт возьми, мне кажется крайне необходимым провести в Люблине хорошую чистку. Вы, бюрократы, присохли к своим столам, а на фронте ежедневно погибают сотни настоящих мужчин. Надо будет написать рапорт рейхсфюреру СС. Неплохо тыловым крысам познакомиться с Россией. Твоя фамилия, капитан...

Генек в душе улыбнулся. Пилканожна вопреки ожиданиям отлично вошел в роль.

Капитан побледнел и поспешно ответил:

- Я не так выразился, господин генерал...

- Меня интересует твоя фамилия, капитан,- продолжал Пилканожна сурово, окончательно освоившись с ролью.

- Шлехтенман,- ответил капитан немного смущенно.

- Шлехтенман!- с издевкой повторил Пилканожна. - Теперь ясно, почему ты такой идиот. С такой фамилией! Я запомню ее, капитан! А теперь за дело!