Неугомонный - Хеннинг Манкелль

Иттерберг довольно фыркнул. Валландер подумал, что установил хороший контакт со стокгольмской полицией.

— И еще кое-что, — сказал Иттерберг. — На действительной службе Хокан фон Энке занимал очень высокие посты. А в таких случаях за ходом расследования обычно наблюдает Полиция безопасности. Нашим секретным коллегам всегда до смерти охота выловить возможного шпиона.

Валландер удивился:

— А что, он под подозрением?

— Конечно же нет. Но ведь им необходимо что-нибудь предъявить, когда будет обсуждаться бюджет на следующий год.

Валландер отошел на несколько шагов от кухонной двери.

— Между нами, — сказал он, понизив голос. — Как вы думаете, что случилось? Не глядя на факты, просто на основе вашего опыта?

— Ситуация выглядит серьезно. Возможно, на него напали в парке, а затем увезли. Сейчас я думаю так.

Прежде чем закончить разговор, Иттерберг попросил номер Валландерова мобильника. Валландер вернулся к своему чаю, думая о том, что с куда большим удовольствием выпил бы кофе. Луиза вышла из кухни, вопросительно посмотрела на него. Валландер покачал головой.

— Ничего нового. Но они относятся к его исчезновению очень серьезно.

Луиза остановилась возле дивана, однако садиться не стала.

— Я знаю, его нет в живых, — вдруг сказала она. — До сих пор я отбрасывала мысли о самом худшем. Но больше не могу.

— Такая мысль должна иметь под собой основу, — осторожно проговорил Валландер. — Что именно заставляет вас так думать?

— Я прожила с ним сорок лет. Он никогда бы не поступил со мной таким образом. Ни со мной, ни с другими членами семьи.

Она поспешно вышла из комнаты. Валландер услышал, как закрылась дверь ванной. Подождал с минуту, встал, тихо прошел по коридору к спальням, прислушался. Она плакала за закрытой дверью. И хотя Валландер не отличался особой сентиментальностью, у него перехватило горло. Допив остатки чая, он прошел в кабинет, где побывал вчера вечером. Шторы по-прежнему задернуты. Он их раздвинул, впустил свет. Потом принялся методично осматривать стол, ящик за ящиком. Повсюду полный порядок, каждая вещица на своем месте. В одном из ящиков лежали старые курительные трубки, ершики для чистки и что-то вроде полировочной суконки. Валландер перешел к второй тумбе. Тот же порядок, старые школьные аттестаты, свидетельства, диплом летчика. В марте 1958-го Хокан фон Энке получил официальное разрешение пилотировать одномоторные самолеты, сдав экзамены на аэродроме Бромма. Значит, он жил не только в морских глубинах, подумал Валландер. Подражал не только рыбам, но и птицам.

Валландер вынул выпускной аттестат фон Энке из гимназии Норра-Латин. Высший балл по истории и родному языку, а также по географии. Немецкий язык и религия — довольно хорошо. В следующем ящике были фотоаппарат и старые наушники. Приглядевшись к фотоаппарату — старой «лейке», — Валландер заметил, что он с пленкой. Двенадцать кадров либо засвечены, либо отсняты. Он положил фотоаппарат на стол. Наушники тоже старые, Валландер прикинул, что такие были в моде лет пятьдесят назад. Зачем он их хранил? Нижний ящик пустой, если не считать журнальчика с комиксом — цветные картинки и речевые пузыри передавали содержание «Последнего из могикан» Купера. Журнал был до того зачитан, что едва не рассыпался в руках у Валландера. Он вспомнил, что однажды сказал ему Рюдберг. Всегда ищи то, что выбивается из общей картины. Что делал журнал «Классики в иллюстрациях» за 1962 год в нижнем ящике письменного стола Хокана фон Энке?

Он не слышал, как вошла Луиза. Она просто вдруг возникла на пороге. Все следы волнения были тщательно истреблены, лицо заново припудрено. Он показал ей комикс.

— Зачем Хокан его хранил?

— Кажется, он получил его от отца по какому-то особенному случаю. Но не рассказывал, по какому именно.

Она опять оставила его одного. Валландер выдвинул большой средний ящик между тумбами. Там царил беспорядок — письма, фотографии, использованные авиабилеты, желтая медицинская карта, какие-то счета, все вперемешку. Почему здесь беспорядок, а больше нигде? Он решил пока не трогать содержимое и оставил ящик открытым. Вынул только желтую медицинскую карту.

Человек, по следу которого он идет, за все годы не раз делал прививки. Всего три недели назад — от желтой лихорадки, а кроме того, от столбняка и желтухи. Здесь же, в папке, лежал рецепт на профилактическое средство от малярии. Валландер наморщил лоб. Желтая лихорадка? Куда надо ехать, чтобы понадобилась такая прививка? Он отложил медицинскую карту, не найдя ответа на этот вопрос.

Валландер встал, подошел к книжному шкафу. Если книги не обманывают, Хокан фон Энке очень интересовался историей, в особенности ранней историей английского флота и его развитием в первые годы XX века. Были там также труды по общей истории и множество политических мемуаров. Валландер отметил, что мемуары Таге Эрландера соседствуют с автобиографическими записками шпиона Веннерстрёма. К своему удивлению, он обнаружил, что фон Энке интересовался и современной шведской поэзией. Некоторые имена были Валландеру совсем незнакомы, некоторые он хотя бы слыхал, к примеру Сонневи и Транстрёмер. Он вынул несколько книг — страницы разрезаны. В одном из томиков Транстрёмера кто-то делал пометки на полях, написав в одном месте: «Блистательные стихи». Валландер прочитал и не мог не согласиться. Речь там шла о шумящих хвойных лесах. Целый погонный метр занимал Ивар Лу-Юханссон, столько же — Вильгельм Муберг. Образ пропавшего человека постоянно менялся, набирал глубины. Притом отнюдь не возникало впечатления, будто старый моряк был тщеславен и просто хотел показать окружающим, что не чужд интереса к гуманитарным сферам. Валландер считал, что нюхом чует подобных типов, так как они вызывали у него огромное отвращение.

Он отошел от книг, открыл канцелярский шкаф, начал выдвигать ящики. Всюду полный порядок, папки с документами, письма, отчеты, несколько частных дневников, чертежи подлодок с пометкой «представленный мною класс». Все в идеальном порядке, Неожиданное исключение составлял лишь средний ящик письменного стола. Тем не менее что-то задело Валландера, хотя он не мог сказать, что именно. Он снова сел у стола, устремив взгляд на открытый канцелярский шкаф. В углу кабинета стояли мягкое кресло коричневой кожи, столик с несколькими книгами и настольной лампой под матовым красным абажуром. Валландер пересел туда. На столике — две книги, обе открытые. Одна старая, «Безмолвная война» Рейчел Карсон. Он знал, эта книга одна из первых предостерегала, что западный прогресс ставит под угрозу будущее всей планеты. Вторая книга посвящена шведским бабочкам, короткие тексты вперемежку с красивыми цветными фото. Бабочки и планета под угрозой, думал Валландер. И беспорядок в одном из ящиков. Никакой связи.

Тут он заметил, что из-под кресла выглядывает уголок журнала. Нагнулся и поднял английское, а может, американское издание о боевых кораблях. Перелистал страницы. Там было всё — от статей об авианосце «Рональд Рейган» до набросков подводных лодок, находящихся пока на стадии замысла. Валландер отложил журнал в сторону и снова перевел взгляд на канцелярский шкаф. Смотреть и не видеть. Вот первое, от чего предостерегал Рюдберг, — не замечать того, что на самом деле видишь. Он опять сел в кресло у письменного стола, еще раз просмотрел содержимое канцелярского шкафа. В одном из ящиков лежала пыльная тряпка. Значит, он и чистоту наводил, подумал Валландер. На документах ни пылинки, чистота и порядок. Повернул кресло, снова устремил взгляд в открытый ящик письменного стола, где царил кавардак, противоречащий всему остальному. Бережно начал разбирать содержимое. Однако не нашел ничего привлекающего внимание. Только беспорядок, который действовал на нервы. Выбивался из общей картины, не был естественной частью Хокана фон Энке. Или беспорядок как раз естествен, а порядок чужероден?

Он встал, ощупал рукой верх канцелярского шкафа. Там лежала пачка бумаг, которую он снял. Отчет о политической ситуации в Камбодже, подготовленный двумя соавторами — Робертом Джексоном и Эвелин Харрисон. К удивлению Валландера, поступил он из Министерства обороны США. Датирован мартом 2008 года. Стало быть, совсем новый. Тот, кто его читал, явно испытывал сильные эмоции, потому что отдельные фразы были подчеркнуты, а на полях виднелись большие, жирные восклицательные знаки. Валландер попробовал представить себе правильный перевод английского заголовка — «On the Challenges of Cambodia, Based Upon the Legacies of Pol Pot Regime», — но не преуспел.

Встал, вернулся в гостиную. Чайные чашки исчезли. Луиза стояла у окна, смотрела на улицу. Только когда он кашлянул, она обернулась. Да так поспешно, словно он ее напугал. Валландеру вдруг вспомнилось порывистое движение ее мужа на юрсхольмском юбилее. Реакции одного порядка, подумал он. Оба в тревоге, напуганы, реагируют так, будто находятся под угрозой.