Внутренний враг: Шпиономания и закат императорской России - Уильям Фуллер

Александр Альтшиллер

Александр Альтшиллер, австрийский еврей по рождению, перешедший в лютеранство, перебрался в Киев из империи Габсбургов в 1870 году. Начав службу в должности агента различных немецких и австрийских концернов, он скопил достаточно средств, чтобы открыть собственную брокерскую контору и транспортную компанию. Компания, имевшая отделения, помимо Киева, в Тамбове и Козлове, специализировалась на поставках товаров, необходимых для украинских сахарозаводчиков и, помимо этого, ввозила в Россию сельскохозяйственную технику — одну из немногих категорий товаров, которые Россия, известная своими крайне высокими таможенными пошлинами, пропускала бесплатно44. К 1890-м годам бизнес Альтшиллера расширился настолько, что каждый год приносил по 90 тыс. рублей дохода45. И это был не единственный источник его доходов. Благодаря дружбе с кланом Бродских, еврейских заводчиков, контролировавших 25 % сахарного производства Российской империи, он входил в Совет директоров самой крупной киевской рафинировочной фабрики46.

В начале 1900-х годов киевский Южно-русский машиностроительный завод, занимавшийся производством чугунных паровых котлов и железнодорожных товарных вагонов, был признан несостоятельным должником — кредиторы фирмы затеяли ее реорганизацию. Крупнейшим из кредиторов был не кто иной, как Альтшиллер, транспортная контора которого поставляла на завод листовое железо. В качестве компенсации за понесенные убытки Альтшиллер стал основным акционером реформированного предприятия. Кроме того, он получил пост исполнительного директора47.

Следует признать, что ни остальным акционерам, ни российской экономике в целом эти перемещения пользы не принесли, поскольку Альтшиллер продолжал вести компанию к краху. Он был скорее делец, чем промышленник, и собирался выжать из Южно-русского машиностроительного завода всю прибыль до последней копейки. Став одновременно единственным поставщиком сырья для завод а и единственным агентом по продаже его продукции, он брал себе проценты с каждой операции. Коммерсант поддерживал компанию в состоянии минимальной капитализации и вынуждал выполнять заказы по таким ценам, которые едва-едва позволяли ей держаться на плаву. Именно поэтому в 1905 году 759 рабочих Южно-русского машиностроительного завода оказались среди самых воинственно и радикально настроенных на всей Украине. На протяжении года они бастовали чаще и начинали свои забастовки раньше всех остальных местных предприятий. Рабочие Южно-русского машиностроительного требовали того же, что и все, — сокращения рабочего дня и значительного повышения зарплаты, однако из-за финансовой слабости компании компромисс был невозможен: просто не было денег, чтобы удовлетворить требования рабочих48. Поэтому Южно-русский машиностроительный избрал тактику жестокого подавления. Во время забастовки февраля — марта 1905 года руководство компании уволило поголовно всех рабочих, закрыло завод, а когда он открылся через несколько дней, предложило работу только тем, кто согласился на дозабастовочные зарплаты49.

Все это, впрочем, нимало не беспокоило Альтшиллера — благодаря своим договоренностям с Южно-русским машиностроительным заводом он теперь получал больше доходов, чем когда-либо прежде. В дополнение к 35 тыс. рублей, ежегодно изымаемым им из доходов транспортной компании, и 10 тыс., которые он получал как директор сахарного завода Бродских, еще 15 тыс. составляла его зарплата на Южно-русском машиностроительном и 60 тыс. — комиссионные с его деятельности50.

Несмотря на скромное начало, Альтшиллер-коммерсант стал человеком важным и влиятельным. Правительство кайзера Франца-Иосифа назначило его почетным консулом Австро-Венгрии. Он разъезжал по всем европейским столицам и был частым гостем фешенебельных курортов. Наезжая в Россию, он легко входил в высшие круги киевского общества, где служил неистощимой темой для разговоров — все охотно обсуждали его способности к иностранным языкам, неизменно модное платье и новые шутки51. Один из его сотрудников позже вспоминал, что, будучи скуп, когда дело касалось мелких расходов, Альтшиллер «не жалел выбросить большую сумму на устройство обеда, на цветы и т. п., где надо было себя показать»52. Среди его гостей были не только личные друзья, но и «люди, полезные в деловом отношении, занимавшие общественное положение»53. Все ему удавалось. «Нигде никто так хорошо не накормит, как Альтшиллер», — заметил один киевлянин54.

Сухомлинов познакомился с Альтшиллером через свою вторую жену, Елизавету Николаевну, вскоре после того, как в 1899 году был переведен в Киев. Светский и любезный австриец с давних пор был другом ее семьи55. Несмотря на различия в происхождении, мужчины скоро подружились. Возможно, именно то обстоятельство, что Альтшиллер был иностранцем и человеком сторонним, позволило Сухомлинову сделать его своим конфидентом. Альтшиллер был частым гостем в особняке командующего округом и отвечал на оказываемое ему гостеприимство еще более роскошными приемами. Когда в 1904 году умерла Елизавета Николаевна, именно Альтшиллер помог Сухомлинову пережить скорбные дни. А когда в 1908 году Сухомлинов объявил о том, что намерен вступить в брак с Екатериной Викторовной, Альтшиллер один из немногих остался на его стороне, когда большинство таких старых друзей, как Березовские, отвернулись с неодобрением56.

Сочувствие Альтшиллера новому увлечению Сухомлинова, а также его готовность помочь устроить развод еще более укрепили эту дружбу. Осенью 1908 года Бутович, Юрий и новая гувернантка мальчика мадемуазель Лоране отправились во Францию, собираясь провести там несколько месяцев. Альтшиллер последовал за ними и нанял команду частных детективов57. Скоро у него собралась толстая пачка заверенных нотариусом показаний служащих отеля «Chateau des Baumettes» в Ницце, подтверждавших, что Бутович и мадемуазель Лоране состоят в интимных отношениях. Адольф Гибандо, старший официант гостиничного ресторана, показал под присягой, что «заметил, как месье Бутович много раз по ночам заходил в номер мадемуазель Веры Лоране и оставался там по несколько часов и что его крайне фамильярная манера в отношении с ней не оставляет сомнений в том, что они состоят в близких отношениях, о чем известно всему персоналу отеля»58.

Тем временем в карьере Сухомлинова произошли важные перемены. Поражение России в Русско-японской войне сделало несомненной необходимость всесторонней военной реформы. Первым шагом в этом направлении было создание летом 1905 года нового органа, Совета государственной обороны. Совет под руководством дяди Николая II, великого князя Николая Николаевича, должен был объединить принятие всех решений в области национальной безопасности в отношении как армии, так и Военноморского флота. Параллельно было проведено отделение Генерального штаба от Военного министерства и превращение его (по немецкому образцу) в независимый орган. В результате значительно снизился вес Военного министерства, которое превратилось в исполнительный посреднический орган, ответственный за экипировку, снабжение и обучение армии и отстраненный от планирования военных действий. Скоро, впрочем, стало ясно, что полностью отделять стратегию от логистики неверно. Признав, что эксперимент по реформированию армии провалился, Николаи II в июне 1908 года распустил Совет государственной обороны и снова подчинил Генеральный штаб Военному министерству. В ноябре 1908 года Сухомлинов узнал о своем назначении начальником штаба на место Ф.Ф. Палицына. Император и военный министр А.Ф. Редигер сошлись в том, что Владимир Александрович — подходящий человек для такой непростой должности. Согласившись на предложенное ему служебное повышение, Сухомлинов готовился переехать в столицу. Эго влекло за собой потерю в доходах — несмотря на то, что глава Генерального штаба отвечал за вопросы исключительной важности — в том числе за сбор разведывательных сведений и разработку военных планов, — его ежегодное жалованье составляло всего 16 тыс. рублей, меньше трети той суммы, которую Сухомлинов получал в Киеве как генерал-губернатор и глава военного округа. Однако Владимир Александрович не мог не исполнить желание своего императора. В начале декабря 1908 года он поездом выехал в Петербург. Там к нему вскоре присоединилась Екатерина Викторовна, поселившаяся в столице в отдельной квартире, примыкавшей к официальной резиденции главы штаба.

Однако он недолго пробыл на этом посту. Всего через несколько месяцев его ожидало еще более блестящее повышение. В марте 1909 года октябристы начали кампанию критики военных реформ правительства, недостаточно решительных и поверхностных. Ораторы-октябристы, прежде всего А.И. Гучков, с особенной яростью критиковали неправильное вмешательство царской фамилии в дела армии. В ответ военный министр Редигер выступил с речью столь беспомощной и неубедительной, что рассерженный Николай одним приказом уволил его и назначил на его место Сухомлинова. Владимир Александрович без промедления перебрался в апартаменты военного министра — дворец из сорока комнат на Мойке.