Страсть куртизанки - Моника Бернс

Она тихо вскрикнула, но не оказала сопротивления. Его губы соприкоснулись с ее губами, и он ощутил оставшийся легкий привкус лимонада, который она пила в театре. От этого сладость ее губ оказалась еще более искушающей, чем он ожидал. Мгновение спустя его язык проник в горячую влажность ее рта.

Она, как опытная женщина, умело отвечала на его ласку, но при этом в ее поцелуе чувствовалась страсть, которая возбуждала его. Это не был поцелуй куртизанки. В нем ощущалось истинное желание. Она хотела его. Об этом свидетельствовало каждое движение ее языка, встречавшегося с его языком, отчего он жаждал большего. Внезапно ее поцелуй изменился. Ее губы стали требовательными и дразнящими, чего он никогда прежде не испытывал.

С каждым мгновением она все сильнее и сильнее распаляла его, так что его члену стало тесно в брюках. Из его груди вырвался стон, и все тело требовало удовлетворения. Боже, он никогда не был так близок к тому, чтобы перейти опасную черту. Нежное прикосновение ее руки к его бедру, а затем умелое поглаживание восставшей плоти вызвало дрожь во всем его теле.

Что, черт возьми, он делает? Гаррик резко отстранил ее руку и откинулся на кожаные подушки сиденья. Он судорожно глотал воздух, стараясь успокоиться. Испуганное выражение лица Рут заставило его поморщиться. Однако следующее чувство, отразившееся в ее глазах, вызвало у него глубокое сожаление.

Он быстро отвернулся, не в силах видеть вызванное его отказом унижение, которое она испытывала. Когда Марстон отверг Рут, это очень задело ее, но она старалась не подавать виду на публике. Однако он заметил разочарование в ее красивых фиалковых глазах в тот вечер, когда они впервые встретились. И вот теперь он отверг ее. Это, должно быть, сильно подействовало на женщину.

Как объяснить ей, почему он поступил так? Как сказать ей, чтобы она правильно поняла его, что проблема в нем, а не в ней? Он закрыл глаза, вспоминая ее поцелуй. Боже, ведь он целовал женщин и раньше. Не слишком много, но достаточно, чтобы научиться контролировать свое желание и в то же время убеждать партнерш, что он умелый любовник.

В прошлом он всегда находил подходящий предлог, чтобы избежать окончательной близости в спальне. При этом он умышленно выбирал женщин, которые были настолько тщеславны, что никогда не признавались в своей неудаче согреть его постель. Однако поцелуй Рут выходил за рамки того, что он когда-либо испытывал в своей жизни.

Все тело его изнывало от страстного желания. Проблема заключалась в том, что он не мог овладеть Рут, хотя жаждал ее всем своим существом. Внезапно осознав, что его руки дрожат, он быстро сложил их на груди.

Если он даст волю своим чувствам, то это кончится либо сожалением с ее стороны, либо насмешкой в тот момент, когда он предстанет перед ней обнаженным. Ее жалость трудно будет перенести, а ее смех причинит ему невероятные страдания. Никогда больше он не допустит унижения, подобного тому, какому подвергли его Берта и дядя.

«Черт подери».

Гаррик откашлялся и продолжил смотреть в окошко кареты, не зная, что сказать. Воцарившаяся тишина давила на него тяжелым грузом, и он тщетно пытался найти нужные слова, чтобы не выдать свой секрет и в то же время уверить Рут, что она желанна для него. Судя по выражению ее лица, она начинала сомневаться в своей привлекательности.

Его охватил порыв снова привлечь Рут в свои объятия и убедить ее, что она самая желанная для него женщина, какую он когда-либо встречал. От этой мысли он покрылся холодным потом. Такая ошибка дорого обойдется ему. Он безжалостно подавил желание, все еще стремившееся найти выход, и отчаянно старался взять себя в руки, чтобы спокойно посмотреть на Рут.

— Примите мои извинения, — хрипло произнес он. Его сдавленный голос свидетельствовал о том, что он еще не совладал со своим порывом.

— Не стоит извиняться. — Недовольный тон ее ответа заставил Гаррика вздрогнуть и взглянуть на нее. Она смотрела в окошко кареты с невозмутимым выражением лица, однако напряженность ее казалась почти осязаемой.

— Дело в том, что я просто потерял голову. — Произнеся эти слова, он сообразил, как можно загладить свой промах. — Вы ясно дали мне понять, что вас не интересует любовная связь, а я злоупотребил вашим доверием и позволил себе потерять контроль над собой. Простите.

— Насколько я помню, я не протестовала, — сказала она с заметным трепетом в голосе. — Ваше мужское достоинство было задето, и вполне естественно, что вы решили продемонстрировать несостоятельность намеков Уикома.

— Нет. — Он смотрел на нее, едва сдерживая страстное желание привлечь ее к себе и доказать, как она ошибается. — Я поцеловал вас, потому что очень хотел этого. Вы самая желанная женщина на свете. Если бы вы взглянули на себя моими глазами, то поняли бы, почему мое тело испытывает физические муки в данный момент.

Он сдержал рвавшийся наружу стон. Видимо, он окончательно сошел с ума, сделав такое признание. Что, если она изменит свое мнение относительно их договоренности стать друзьями? Что делать, если она решит соблазнить его? Ее взгляд говорил о том, что она сомневалась, правду он говорит или нет. Рут отвернулась от него.

— Уиком — наглый задира, и я очень ценю, что вы встали на мою защиту, — тихо сказала она.

Это означало, что она приняла его извинения и их отношения остаются прежними. Гаррик облегченно вздохнул, хотя при этом в глубине души испытал разочарование. Он провел влажной ладонью по брюкам, стараясь утихомирить возбужденное тело. Поморщился. Все, что произошло между ними сейчас, не случилось бы, если бы Уиком не спровоцировал его.

— Совершенно очевидно, что он хотел унизить вас. — Невысказанный вопрос в ее голосе вернул неприятные воспоминания о той жизни, которая последовала после того, как отец покончил с собой.

— Мы с Уикомом давние враги.

— Из-за женщины?

Любопытство, прозвучавшее в ее голосе, заставило его поморщиться над иронией судьбы. Гаррик понимал, на чем было основано мнение Уикома о его сексуальных предпочтениях. Беспрестанная травля со стороны графа началась после того, как директор колледжа отметил способности Гаррика. Уиком был в плохих отношениях с преподавателем, и его злило, что барон каким-то образом снискал благосклонность наставника. Видимо, мнение графа о нем сформировалось давно. Гаррик покачал головой.

— Нет. Уиком думал, что я пользуюсь особым вниманием со стороны директора колледжа. Это сделало мое единственное прибежище неприятным.

— Прибежище?

Она задала этот вопрос тихим голосом, который располагал к откровенности. Гаррик колебался. Насколько он действительно хотел поделиться с ней своими проблемами? Он отвернулся от ее сочувствующего взгляда и посмотрел на темную улицу.

— Моя мать бросила отца ради другого мужчины, когда мне было пятнадцать лет. Вскоре после этого я нашел своего отца мертвым в его кабинете. Он покончил с собой.

— О Боже! — с ужасом воскликнула Рут.

Гаррик сжал челюсти, вспомнив те первые мгновения, когда обнаружил тело отца. В панике он пытался разбудить его, затем им овладел страх, когда он увидел кровь. Но больше всего он запомнил гнев, охвативший его. Он пришел в бешенство, оттого что отец покончил с собой. Таким образом, отец оставил его, а также сестер и брата, на попечение человека, который готов был утопить всех их, если бы был уверен, что сам сможет выйти сухим из воды.

— Ваша мать вернулась, узнав о смерти вашего отца?

— Нет, — сухо ответил Гаррик. — Она оставила меня, моих сестер и брата на попечение дяди.

— В таком случае у вас все-таки был кто-то, кто заботился о вас.

— Заботился? — Гаррик вновь испытал острое чувство отвращения, вспомнив первые дни, когда дядя прибыл в их дом. — Этот человек ненавидел нас. Он получал огромное удовлетворение, разглагольствуя о том, что никто из наших родителей не любил нас, иначе они не бросили бы своих детей.

— Конечно, это не так, — тихо сказала Рут. — Какова же причина его ненависти к вам?

— Мы стояли на его пути. Поместье, оставленное отцом, было довольно большим, а дядя имел значительный долг, пока не принял на себя управление семейным имуществом. К тому времени, когда я достиг совершеннолетия, дядя уже завладел значительной частью поместья.

— Должно быть, вам тяжело было наблюдать, как он распоряжался вашим наследством.

— Гораздо тяжелее было видеть, как он поглядывает на мою сестру, — хрипло произнес Гаррик.

— Боже, неужели он…

— Нет. Он оставил свои попытки, после того как я однажды ночью застал его у входа в спальню Лили.

Гаррик не стал уточнять, как близок был к тому, чтобы убить дядю в ту ночь. Тогда впервые на лице дяди отразилось иное чувство, чем ненависть. Это был страх.

— А ваша сестра? Она знала о его намерениях? — В голосе Рут звучало отвращение, и это говорило о том, что она, как и он, считала поведение дяди мерзким.