Покорись страсти - Луиза Аллен

Это было тайное убежище Мактирнана. Благодаря Натану, показавшему короткий путь через морской пролив, Мактирнан теперь был ближе к гавани Кингстона и мог легко догнать любое богатое торговое судно, покинувшее безопасный порт.

Бухта была выбрана очень удачно, подумала Клеменс, встав на бочку. В дальнем конце виднелся пляж, на котором теснилось несколько лачуг. Там наверняка прячут награбленное. Единственным недостатком этой бухты было отсутствие источника пресной воды. За ней приходилось плавать к водопаду за бухтой. Послышался лязг якорной цепи, и «Морской скорпион» остановился, слегка покачиваясь на прозрачной воде.

— Вот ты где. — Это был Натан.

Прищурившись на солнце, он смотрел на Клем.

— Как ты мог? — прошипела она. Он поманил ее к себе.

— Ты поверишь, если я скажу тебе, что пытался задержать корабль до прибытия фрегата? — прошептал Натан ей на ухо.

— И рисковал собой? Ты думаешь, я такая наивная? Нет, не отвечай…

Натан поднял бровь, и это еще больше разозлило Клем.

— Определенный риск, конечно, был, но это того стоило. И я не считаю тебя наивной, просто ты еще многого не знаешь.

— Не знаю чего? Лицемерия, подлости, предательства? Я думала, ты презираешь все это.

— Да, когда имею дело с людьми, обладающими определенными моральными принципами.

Совсем рядом послышались шаги. Натан отстранился и сказал уже достаточно громко:

— В следующий раз делай то, что тебе говорят и когда говорят, а то придется тебя поучить, понятно?

За спиной Натана показался Катлер.

— Да, сэр, понятно. — Клеменс лихорадочно кивала, прижимая к губе платок. — Простите, сэр.

— Если этот мальчишка тебе надоест, Станье, — сказал Катлер, глядя на Клеменс, — дай мне знать. Мы найдем ему применение.

— Только не сейчас — у меня куча грязного белья, — отозвался Натан. — Пошевеливайся, Клем, я хочу, чтобы к моему возвращению каюта была убрана.

Убравшись с палубы, Клеменс почувствовала облегчение, пусть даже в каюте ее ждала грязная одежда, которую нужно было стирать в горячей морской воде. Это единственное, что ей удалось раздобыть на камбузе. Кок даже не предложил Клеменс пресную воду, несмотря на то, что ее запасы были пополнены.

Девушка терла и скребла, глядя на свои чуть загрубевшие пальцы с чувством, близким к отвращению. Она загорела, ногти были обломаны, а нежные ладони остались в прошлом. Как же ее избаловали, подумала Клеменс, откидывая волосы со лба и с ожесточением оттирая пятна со своих штанов. Она вела домашнее хозяйство, учила испанский и французский, занималась музыкой, обменивалась письмами с родными и друзьями, делала покупки… и думала, что очень занята. Тогда перед ней открывалась перспектива уехать в Лондон, где ее ждала праздная жизнь и единственная цель — найти подходящего супруга. Что ж, теперь она не собиралась искать себе мужа, даже если ей удастся целой и невредимой выбраться из этой передряги. Клеменс присела на койку. Она так хотела сбежать от Нейсмитов, что о последствиях даже не задумалась.

На Ямайке ей не приходилось встречать джентльмена, который взволновал бы ее сердце, да и в Лондоне она такого найти не особенно рассчитывала, но мысль о том, что теперь ни один порядочный мужчина не захочет ее, пусть даже она останется невинной, испугала Клеменс. Даже тот факт, что Натан, казалось, испытывает к ней какие-то чувства, служил довольно слабым утешением. В глубине души Клеменс подозревала, что его влечение было чисто физическим. Наверное, считал ее легкодоступной. Сама она тоже была к нему неравнодушна, но это, вероятно, было следствием обстоятельств. К тому же она испытывала благодарность за то, что он спас ее. Это просто секс, и ничего больше, мрачно думала Клеменс, посасывая палец, который стерла в кровь, пытаясь отстирать свои штаны. Для него уж точно.

Клеменс знала, что ей должно быть стыдно за свои мысли о сексе. Хорошо воспитанная девушка должна была притворяться, что ничего не знает и не желает знать об этой стороне жизни. Первое было абсурдом. Нельзя жить на тропическом острове с его жаркими ночами и свободной моралью и не получить представление о сексе. Что до второго неписаного правила, то Клеменс никогда раньше не испытывала влечение к мужчине, поэтому до сих пор этот вопрос представлял для нее чисто умозрительный интерес. Был, конечно, мистер Бенсон, чей классический профиль царил в ее мечтах неделю, или две, но это все.

Значит, всему тому, что она испытывает теперь, виной Натан Станье. Два поцелуя — один нежный, другой яростный — привели Клеменс в совершеннейшую растерянность. Когда Натан прикасался к ней, она испытывала только одно желание — чтобы он овладел ею здесь и сейчас.

Мыло выскользнуло у нее из рук и отлетело в противоположный угол каюты. Рванувшись за ним, Клеменс поскользнулась и села прямо в лужу. В этот момент в каюту вошел Натан, и на лице его было такое выражение, что Клеменс почувствовала себя полной идиоткой. Лицо красное, разгоряченное от стирки, волосы свисают сосульками, руки как у прачки — и все это его вина. Чтобы успокоиться, Клеменс принялась считать по-испански до десяти. Представь себе, что ты на званом обеде у губернатора.

— Мне жарко, я устала, расстроена, и у меня еще куча выстиранной одежды, которую нужно отжать, — сказала она медленно и слабо улыбнулась. Эта улыбка возымела нужный эффект.

— Верно, — ответил Натан. Он закрыл дверь и поднял мыло. — Начнем с самого простого. Я буду отжимать белье. Ты знаешь, где его можно развесить для просушки?

— Мистер Стрит показал мне.

Не странно ли: перед ней стоял мужчина, с которым она мечтала заняться любовью, и что же? Они обсуждают стирку. Вероятно, эти мысли отразились на лице Клеменс, потому что Натан положил на стол груду мокрого белья и озадаченно посмотрел на девушку.

— Я думала о том, что со мной будет, когда все это закончится, — призналась она.

— Что-нибудь придумаем.

Натан принялся отжимать мокрую одежду. Клеменс смотрела, как играют его мускулы под тонкой тканью рубашки. Ей вдруг захотелось, чтобы он обнял ее, прижал к себе, захотелось прикоснуться к его обнаженной груди…

— Иди развесь. — Натан положил отжатое белье в ведро.

Когда Клеменс вернулась, он укладывал вещи в большую кожаную сумку.

— Куда ты собрался?

Он же не уходит, правда?

— Я сказал Мактирнану, что мне нужно на берег, чтобы сориентироваться на местности. Пока будем на берегу, займемся тобой.

Он что, собирается заняться с ней любовью? Клеменс молча смотрела на Натана, чувствуя, что краснеет.

— Не возражаешь против прогулки, Клем? Ты говорила, что тебе жарко и что ты устала, прогулка пойдет тебе на пользу.