Нашествие хронокеров - Александр Соловьёв

– Где устроился?

– Где-то в районе Марьино или Капотне, – угрюмо отозвался я, заводя мотор, и зачем-то добавил: – Как ты и предлагала.

– Удобная квартира?

– Двухэтажный дом, – сказал я. – Вернее, ресторан.

– Ух, ты! Как романтично.

Мы ехали молча до того места, где стояла «тойота». Только здесь я вспомнил, что она двухместная.

Я вышел из машины, марку которой так и не смог определить, и на мое место сел Шишига.

– Держись поближе, – сказал я ему негромко. – Со вчерашнего вечера реальность ведет себя необычно и иногда показывает фокусы.

Шишига кивнул, а я направился к пикапу.

Через двадцать минут мы были на месте.

Оставив машины на площадке, мы зашли в «Поплавок». После небольшой экскурсии, в ходе которой решили, что Мира спит наверху, а мы с Шишигой в зале, я вышел на улицу, почистил одежду и занялся разведением костра. Последний раз шашлыки мне доводилось жарить лет восемь назад. Впрочем, мясо я промариновал удачно, и шашлыки вышли на славу.

Шишига помог накрыть на стол, и мы поужинали, после чего Мира почти сразу же ушла спать.

Мы с Романом сидели еще около часа, попивая коньяк. Я рассказывал ему о моем хроновизоре, а он с восторгом меня слушал. Затем мы по очереди стали выдвигать версии о пришельцах – одна несуразнее другой, пока сон не сморил нас.

Принеся из гардероба ворох пальто и курток исчезнувших посетителей, мы устроили себе на столах ложа и, расположившись на них, быстро уснули.

Во сне я увидел себя сидящим на полу в квартире Миры перед входом в ее комнату. У меня в руках мел. Я рисую на паркете какие-то знаки.

– Чего ты хочешь? – доносится из комнаты голос Федора.

Теперь понятно, зачем все это: я вызываю его дух.

– Федор, – говорю, – а давно вы с Мирой расстались?

– Тебе-то зачем?

– Да так. Просто интересно.

Приходит мысль: чтобы он ответил, надо нарисовать двоеточие.

Рисую.

– Мы с ней характерами не сошлись, – неожиданно плаксивым голосом отвечает Федор. – Ей другой нужен.

– Какой? – вырывается у меня.

В ответ раздается смех.

Опять рисую двоеточие.

– Ты хитрый, – ворчит Федор. Он не хочет говорить, но против моего двоеточия бессилен. – Ладно, будь по-твоему. Отвечу. Ты ей не подходишь.

– Это почему еще?

– Она чемпионка. Тебе ее не догнать.

– Это все?

– Нет. Еще ей не нравится твоя борода.

– Вполне симпатичная бороденка, – удивляюсь я. – Ухоженная.

– Ну, допустим, бороду она тебе еще простила бы. А вот ум твой вряд ли.

– Ну, уж не думал, что с умом может быть проблема, – говорю я и вижу, что на кровати лежит Шишига.

– Ты считаешь, что все можешь продумать, – поясняет он все еще голосом Федора, – а ведь жизнь показывает, что на самом деле миром управляет случайность.

– Да не может она ничего показывать, – возражаю я. – Вокруг – мертвая материя, да и та скоро превратится в манную крупу.

– А вот это неправда! – неожиданно громыхает Шишига-Федор. – Материя жива. Но умом-то ты этого никогда не поймешь.

– Да уж. Куда мне?

– Хотите, чтобы Мира вас полюбила? – вдруг спрашивает Шишига уже своим голосом, резко садясь на кровати.

– Хочу, – говорю я и на всякий случай рисую двоеточие.

– Тогда либо меньше говорите, либо будьте более благоразумным. Одно из двух.

– Разве я так много болтаю?

Я в недоумении.

– Да вы настоящий говорун!

– Ладно, с этим я еще могу согласиться. Но вот насчет дефицита благоразумности готов поспорить. Посмотри: я избавился от всего лишнего. Разве это не благоразумно? У меня даже квартиры нет. Я отдал все, что имел и вот свободен.

– Что? – На лице Шишиги появляется разочарование. – Так вы нищий? А как же насчет подарить каждому по несколько тачек?

Я припоминаю, что действительно такое говорил, и не возьму в толк, как мог дать подобное обещание. Стало быть, я и впрямь болтун!

Тут на стене, позади Шишиги, я замечаю бледное пятно, оно начинает медленно расширяться.

– Берегись! – кричу. – Пятно!

Но Шишига, ухмыляясь, грозит мне пальцем.

– Снова хотите обмануть? Не выйдет.

По стене бегут песчаные потоки, комната наполняется шуршанием, в воздухе поднимается пыль, а Шишига все ухмыляется и грозит мне пальцем.

В ужасе просыпаюсь.

Я включил фонарик. Шишиги рядом не было. Надев куртку, я вышел на улицу.

Роман, повесив светильник на стену, возился с генератором, который стоял у самого входа.

– Как ты его из машины выволок-то? – спросил я. – В нем килограмм сто пятьдесят.

– При помощи досок и рычагов, – улыбаясь, сказал Шишига.

Находясь еще под впечатлением сна, я осветил стену «Поплавка», но ничего необычного не заметил.

– А я думал с утра этим заняться, – сказал я.

– Утром, если хотите, доделайте то, что я не успею, – сказал Шишига. – Мне ведь нельзя будет на улицу выйти. А электричество нам всем нужно прямо сейчас. Как и вода.

– Согласен. Вполне цивилизованная точка зрения.

– Да, – кивнул Шишига. – Не люблю дискомфорт.

– Слушай, Роман, – сказал я. – А тебе нужны какие-нибудь лекарства от твоей аллергии?

– Только если случайно на свет нарвусь. Но за два года такое случалось всего раз.

– Понятно. – Я подошел ближе, просмотрел на его работу. От генератора параллельными зигзагами тянулись два провода, уходили в отверстия, просверленные в дверной коробке. – А ты – мастер.

– Я ночью не привык спать, – сказал Шишига. – Малость задремал, проснулся, чувствую: охота поработать. Думаю, пока желание не прошло – надо что-нибудь полезное сотворить. Ну, вот и принялся за электростанцию. Хорошо, что вы «хонду» взяли. Качественная техника. А вы-то чего не спите?

Мне нравилась его манера быть всегда таким дружелюбным. В этом отношении он был полной противоположностью сестре.

– Сон кошмарный увидел, – ответил я. – За день слишком много впечатлений. До того, как вы с Мирой снова вернулись, пришлось побывать в роли последнего землянина, мародера, тракториста…

– Ага, понимаю, – сказал Шишига.

– Вам тоже несладко пришлось, – заметил я. – Просидеть с ночи до следующего вечера замурованным, без воды и пищи, без всякой надежды на выживание… Я тоже прекрасно понимаю настроение твоей сестры.

Мы немного помолчали.

– Завтра с утра привезу бензин, – сказал я. – Запустим электростанцию – и начнем жить, как люди.

Оставив его одного, я вернулся к своему ложу и снова улегся. Надо бы здесь все переоборудовать, привезти нормальные кровати, мебель какую-нибудь. После того, как обеспечим водоснабжение и тепло, можно будет спать в постелях.

С этими мыслями я уснул.

Когда я проснулся, мои часы показывали пол-одиннадцатого. Сев на столе, я увидел, что Шишига спит, накрывшись пальто.

Я направился на улицу. Не мешало бы подумать о том, как оборудовать уличный туалет. Создание работающей канализации – дело трудоемкое, но выполнимое, однако, планировать его пока не стоит: будущее слишком туманно. Чутье подсказывало мне, что «Поплавок» – наше временное пристанище. Его главным плюсом было обособленное положение. Вполне вероятно, что в Москве много домов с полностью автономным обслуживанием, но, как правило, такие дома располагаются невдалеке от других построек. Естественно, для жилья можно было найти и небольшой загородный особняк, но мне, как исследователю, необходимо было находиться поближе к местам, особенно пострадавшим от катастрофы.

На улице было сухо, солнечно и холодно. Я немного походил вокруг здания, прогоняя остатки сна. Внимательно осмотрел стены. Не обнаружив ничего подозрительного, подошел к пикапу и стал вытаскивать из кабины устройства, которые прихватил в лаборатории.

Хроновизор я временно поставил на платформу. Одно из самых выдающихся достижений человеческого разума успело припасть пылью, валяясь на столе лаборатории. Полагаю, если бы современная наука не была так сильно заражена бюрократией, человечество в своем развитии стояло бы намного выше и вряд ли позволило своей планете заразиться страшной космической проказой.

Наклонившись, я сдул пыль с объектива и монитора.

Тысячи путей, которые устремлялись от этого загадочного электронного существа в неизвестность, некогда сулили мне славу и радость новых открытий. Теперь хроновизор был похож на странного гигантского жука, погруженного в анабиоз. Единственный его глаз слепо таращился в сторону города. На какой-то миг у меня вспыхнуло желание запустить генератор и подключить хроновизор к сети. До сих пор объектами наших лабораторных исследований были яблоко, муха и мышь; устройство ни разу не включалось за пределами помещения. В глубине души снова зародилась мысль, что хроновизор может стать ключом к изменению ситуации. Но я вынужден был подавить мимолетное желание и напомнить себе, что неправильная расстановка приоритетов может воспрепятствовать нашему выживанию. С хроновизором предстояло работать долгие годы. В настоящее время диапазон его видения не превышал одной безотносительной секунды.