Вооружен и очень удачлив - Людмила Горбенко

Вошедший в кабинет старичок астролог был глуховат и оттого имел привычку внимательно следить за движениями губ собеседников и вообще за их мимикой. Троица ККК знала об этом и, не сговариваясь, попыталась предупредить товарища по несчастью, чтобы он ни в коем случае не спрогнозировал чего страшного.

Старичок заметил странные подергивания щек канцлера, безумные от напряжения глаза Куриной Лапки и душераздирающее подмигивание казначея. Он понял, что от него чего-то хотят. Но чего?

Единственный, кто не кривлялся, а сидел с застывшим, как гипсовая маска, лицом, был ксендз. На нем и сосредоточил свое внимание астролог.

Наместник коротко объявил, что итог утреннего гадания в этот столь важный для города день неутешителен. (Куриная Лапка закивала.) Причем речь идет не о каких-то мелких неприятностях, а о глобальной катастрофе. (Куриная Лапка закивала еще энергичней.) После этого вступления Наместник поинтересовался у астролога: а что, собственно, по этому поводу говорят звезды? Чего ждать? Эпидемии? Народного восстания? Войны?

И тут случилась она — досадная, нелепая, глупая ошибка.

На слове «война» ксендз нечаянно моргнул.

Старичок астролог тут же обрадованно доложил, что, по его сведениям, война весьма вероятна. Венера вошла в триаду Обезьяны, стихии Воды повернулись перпендикулярно к Воздуху, Луна достигла максимума и вообще… Марс сегодня как-то раскраснелся…

— Этого не может быть! — не выдержав, вскочил со своего места канцлер. — Чушь собачья, а не прогноз! Мы уже лет сто не воевали с соседями! Подумаешь, Марс повернулся к Венере каким-то не тем местом! Это не причина!

— Положение звезд влияет на Землю, — не слишком твердо возразил астролог.

— Но не до такой степени! — отрезал канцлер. — Дайте мне телескоп! Я сам хочу посмотреть на эту Луну! Своими глазами! Может, там и нет ничего, а вы нагнетаете!

— Действительно, стоит проверить. Пан астролог человек почтенный во всех смыслах, включая возраст. Мог и ошибиться, — подпустил шпильку моложавый, подтянутый ксендз.

Астролог обиженно надул губы и подкатил почти двухметровый телескоп к окну, фиксируя с помощью рычага деревянную треногу.

— Сначала я. — Металл неприятно скрипнул, когда Наместник попытался развернуть латунную трубу. — Нельзя ли немного опустить, я не достаю.

— Конечно-конечно! Одну минуточку! — Астролог поспешил исполнить приказание и тщательно, демонстративно протер стекло платочком. — Стерильно. Прошу!

Зажмурив левый глаз, Наместник припал правым к окуляру. Через несколько секунд он оторвался от созерцания неба, схватился за сердце и рухнул на диван с таким ошарашенным видом, что все поняли: что-то не так.

Пока Куриная Лапка приводила в чувство позеленевшего Наместника, обмахивая его щеки несвежим платком, троица ККК, пихаясь, как дети, бросилась к трубе. Забывший о субординации астролог решительно преградил конкурентам дорогу и вжался лицом в телескоп так резко, словно хотел выдавить себе глаз.

— Ну, и как там? — нервно поинтересовался канцлер. — Луну видно?

— Она улыбается, — слабым голосом сказал астролог. — Езус-Мария, до чего страшно!

— Богохульники, — тихо пробурчал ксендз ему в спину. — Не надо было сопли по стеклу размазывать.

— Господа, это становится смешным! Наш астролог не в себе, а мы ему судьбу города доверяем! — изумился казначей, протирая стекло рукавом и наклоняясь к телескопу. — Вот же она: нормальная Луна, безо всяких улыбок! Планета, спутник Земли. Это каждый ребенок знает. Она не может улыбаться.

— Но Луна действительно улыбалась, — промямлил Наместник, вяло сопротивляясь попыткам Куриной Лапки напоить его кагором. — Я видел это своими глазами, поверьте. У нее были карие глаза, на щеке родинка…

— И у нее не хватало двух верхних зубов, — упавшим тоном добавил астролог. — Это знамение…

— Почему сразу знамение? Что за преступная торопливость! — возмутился ксендз. — Господь любит пошутить, недаром он наделил Луну женским ликом. Даже если она немного погримасничала, это еще не значит, что…

— А вы хотели, чтобы Луна сказала словами? — обиделся астролог. — Прямо так и высказалась вслух: «Господа хорошие, вооружайтесь, а то будет поздно?»

— Ну, и какой вывод?

— Вывод простой. Боюсь, будет не просто война…

— Тревога! — дрожащим голосом скомандовал Наместник, отпихивая от себя гадалку. — Тревога! Все на свои места!

Для того чтобы предсказать, что случилось после этого, не было нужды ни раскладывать карты, ни смотреть на звезды.

Уже через три часа на картофельном поле спешно развернулись масштабные учения, которые показали, что солдаты виртуозно маршируют, еще лучше поют, но большинство из них не попадает из кремниевых ружей в мишень и вывихивает ноги во время бега по вспаханной земле. Если бы для победы над врагом достаточно было спеть…

Один из запряженных в каре вороных жеребцов, стоящих в сторонке у городской стены, громко заржал. Карета с гербом на боку покачнулась, и на окошко изнутри опустилась бархатная драпировка.

— Это конец, — тихо сказал канцлер. — Город сто с лишним лет не воевал, и вот итог: даже кони смеются над нашей армией. Мы не готовы и уже не успеем подготовиться. Вот вам и настоящее значение предсказания — всем конец.

— Да это случайность! Ребята — орлы! — стукнул себя в грудь генерал.

— Птицы, которые боятся вида крови, орлами не называются, — назидательно возразил канцлер. — Сейчас сюда подъедет наш дорогой Наместник и увидит это безобразие. Что мы ему скажем?

— Попробуем убедить, что война городу не грозит, — дрожащим голосом промямлил генерал.

— Его не переубедишь, — вздохнул канцлер. — Он больше верит картам и астрологическим прогнозам, чем нам. Предлагаю следующий вариант действий: повесить виновных, усилить бдительность, тренировать солдат днем и ночью, строителям приказать возвести наружные укрепления. Да, и отслужить мессу. — Кивок в сторону ксендза.

В полумраке кареты блеснуло золото — это ксендз приложился к нагрудному распятию.

— Я согласен.

— Я тем более, — пожал плечами казначей. — Только одна закавыка: если Наместник не даст денег (а он, скорее всего, их не даст), придется строить укрепления из подручных материалов. Стена будет, но за крепость поручиться не могу.

— Значит, так: месса, ежедневные полевые занятия, строительство укреплений, — загнул пальцы канцлер. — Это все?

— Повешение виновных, — напомнил казначей, злорадно подмигивая генералу. — Желательно публичное, это положительно действует на население. Если в ближайший месяц никто не нападет, то позже, с Божьей помощью, точно выкрутимся.