Ускользающая тень - Крис Вудинг

— Я с тобой, поняла? — наконец выдвигает он условие. — Или я тоже убегаю, или думать забудь.

— Ладно, только больше никого с собой не брать, — отвечаю я. — Хоть одной живой душе проболтаешься — всё сорвётся.

Чарн оглядывается на своё место за столом. Нерейт внимательно наблюдает за нами.

— Ещё кто-нибудь бежит?

— Фейн.

Замечаю выражение его лица и прибавляю:

— Не бойся. Его племя зла не держит.

Чарн внимательно смотрит на меня. Глубоко задумывается. Он и сам знает, что здесь нас ничего хорошего не ждёт. Бунты в тюрьме случались, но заканчивались всегда одинаково — резнёй. Так что это бесполезно. Гурта контролируют нас при помощи тяжёлого труда и навязанного распорядка. Люди надеются, что в конце концов их освободят. Некоторые стараются быть полезными для гурта, надеясь, что те пощадят их. Вот так и живём.

Чарн — далеко не дурак.

— План у тебя есть? — спрашивает он.

Наклоняюсь ближе. Говорим тихо, почти шепчем.

Никто не услышит.

— Кузница.

— Что — кузница?

— В каждую смену надзиратель совершает обход кузницы в одно и то же время. Входит через металлическую дверь под потолком.

— Знаю. Видел.

— Надзиратель запирает её за собой, всё осматривает, потом возвращается и опять запирает дверь.

— Ну и что? — торопит меня Чарн. — Делать-то что собираешься? Ключ украсть?

Я киваю.

Чарн презрительно хмыкает:

— Думаешь, ты первая додумалась? Не так-то это просто. Ключ у него в мешочке на поясе, и охранник за надзирателем по пятам ходит. Полезешь ему в штаны — извини за выражение, — тебе руку отрежут.

— Всё продумано. Ещё вопросы есть?

На лице у Чарна читается сомнение. Не верит, что я справлюсь.

— Ладно. А вот что ты с другой проблемой делать будешь? Ну, обойдёт надзиратель кузницу, захочет дверь открыть, а ключа нет!

— Всех обыщут. Если не найдут, решат, что его просто хорошо спрятали. Тогда начнут нас убивать, пока кто-нибудь не признается. Если все будут молчать, решат, что ключ всё-таки никто не брал, он просто потерялся. Поменяют замки, и вся история.

— Угадала, — передразнивает меня Чарн. — Не слишком верится.

— Но всего этого не случится. Когда надзиратель будет возвращаться, ключ снова окажется в мешочке.

Теперь Чарн смеётся в голос. Смех у него резкий, отрывистый. Проводит по лицу рукой, наваливается на стол.

— Значит, хочешь стащить ключ, а потом положить его обратно до конца обхода?

Смотрю Чарну в глаза. Пусть моя уверенность передастся ему.

— Допустим, у тебя каким-то чудом получится. Польза-то от этого какая?

— Ты сделаешь слепок ключа.

Тут Чарн понимает, зачем он мне понадобился. И тут вижу в его глазах робкий проблеск. Надежду.

— Ничего не выйдет, — произносит он вслух. — Стало быть, ключ надо вытащить в самом начале обхода. Потом ты непонятно каким образом должна незаметно подобраться ко мне, чтобы его отдать. Нас, кузнецов, хорошо охраняют. Не замечала?

— Замечала. И это я тоже учла.

— Слепок незаметно снять — не проблема, это я могу. Даже тебе его отдать сумею. Но тебе же опять надо будет через всю кузницу пробираться, чтобы положить ключ обратно…

Чарн глядит на меня, как на сумасшедшую.

— Шансов ноль. Да и времени не хватит.

— Всё получится, — настаиваю я. — А если нет — накажут меня, а ты будешь ни при чём.

— Они мне доверяют, — бормочет Чарн. — У меня репутация послушного. Знаешь, сколько времени потратил, чтобы их убедить?

— Ну и что, всё равно от тебя рано или поздно избавятся, — убеждаю его я.

Чарн качает головой:

— Нет, я им нужен. Молотом по мечу бить любой идиот может. И распорки делать, и снаряды для осколочной пушки. А таких, как я, наперечёт. Я мастер. Хорошие мечи умею делать, детали всякие сложные и всё в таком роде. Они меня ценят.

— Ну, раз тебе тут так нравится, оставайся.

— С ума сошла? Но ради глупых затей положением своим рисковать не хочу.

— Помнишь, как я твоих дружков вырубила? — тихо спрашиваю я. Чарн мрачнеет. — Я из Кадрового состава. Нас таким вещам учат, каких ты себе и представить не можешь. Мы — лучшие из лучших. Я диверсант. Могу красть, шпионить, убивать. Всё, что понадобится. В Вейе в самые охраняемые места проникала.

— Я вообще-то слыхал про тебя, — медленно произносит Чарн. — Чем ты занимаешься, никто толком не знал, но слухи ходили.

— Всё получится, — решительно повторяю я. — Я смогу.

Чарн смотрит на меня долгим взглядом. Отодвигается и глядит по сторонам. На охранников, на своих приятелей, на Фейна, которому сегодня опять приходится есть в одиночестве. Нерейт наблюдает за нами с нескрываемым подозрением. Наконец Чарн упирается локтями в стол и вздыхает.

— Предположим, ключ я изготовил, — говорит Чарн. — Что потом?

Глава 24

С Джутом у меня начинает завязываться нечто вроде дружбы, которую решаю использовать в своих интересах. Он же от этого ничего не получит. Мне очень стыдно, но убеждаю себя — если что-то пойдёт не так, разочарование неудачливого издателя будет меня волновать меньше всего. В любом случае он поймёт.

Джут занимается переработкой вторсырья. Собранные с поля битвы и оставшиеся после стройки куски металла помещают в длинную траншею, там их перебирают, откладывая детали, которые ещё можно использовать. Потом оставшиеся вынимают, складывают в вагонетку и увозят для переплавки.

Как раз с этой свалки начинает свой обход надзиратель Арачи. Чтобы мой план удался, должно пройти как можно больше времени между кражей ключа и возвращением его на место.

Джут вообще-то порядочная тряпка. Стремится всем угодить, а то, что я обратилась именно к нему, воспринимает как знак особенного доверия. Прошу поменяться со мной местами на одну смену и найти кого-нибудь, кто поменяется с Фейном. На самом деле просьба необременительная — поднимать и опускать решётки намного легче, чем копаться в траншее. Предупреждаю — это только на один раз, а не насовсем. Вру, что мы с Фейном хотим украсть ценную деталь, чтобы поменяться с другим заключённым. Джут возражает — всех тщательно обыскивают на выходе. Я отвечаю, что это не его забота, и хитро подмигиваю. Уж не знаю, где, по его мнению, я собралась прятать загадочную деталь, но больше Джут вопросов не задаёт.

На свалке нас встречают приветливо, но настороженно. Когда рассказываем нашу легенду, все расслабляются. Даём понять, что знаем, какую вещь брать, и помогать нам не надо. Мне и Фейну выдают плотные перчатки, и больше на нас внимания не обращают. Становимся рядом с траншеей, начинаем перебирать едущую по конвейерной ленте шрапнель и сломанные детали, делая вид, будто поглощены работой.

Свалка располагается прямо у стены кузницы. Над нами возвышается почерневший от дыма камень. За спиной — металлический мост, соединяющий разные части кузницы. По обеим сторонам от него — короткие лесенки. Каждую смену надзиратель выходит, спускается по ним, потом возвращается и переходит по мостику в другую часть. Зачем нужны эти обходы, никто толком не знает. Может, наш надзиратель просто слишком добросовестный и считает, что от обязанностей уклоняться нельзя, даже если от них нет никакой пользы. Тогда понятно, откуда такая пунктуальность.

Стараюсь сдержать нетерпение. Наконец-то я начала действовать. Может, меня и прикончат, зато буду знать, что попыталась. Повторяю в уме мантры чуа-кин, чтобы успокоиться, иначе можно натворить глупостей. Нас учили, что в чуа-кин мантры — не самое главное, просто они помогают отвлечься и настроиться, чтобы научиться контролировать собственное тело. Но мне мантры нравятся сами по себе. Есть в них какая-то умиротворяющая размеренность.

Биение сердца замедляется, нервная дрожь проходит. Замечаю, что другие работники складывают в небольшие металлические вёдра винтики, части часовых механизмов, куски труб и всё в таком роде. Начинаю тоже выискивать подобные предметы, чтобы им не пришлось работать за меня.

Сквозь чёрный дым смутно различаю дверь, из-за которой обычно выходит надзиратель. Она находится высоко над кузницей, в середине ряда узких, облепленных сажей окон. От неё к нам спускается прикреплённая к стене зигзагообразная лестница. Представляю, как надзиратель наблюдает за нами из своего кабинета, потом снова садится за стол и возвращается к работе, копается во всяких бумагах и даже не подозревает, что мы затеяли. Гадаю, что нас ждёт за этой дверью и не напрасно ли мы так рискуем.

И тут дверь открывается. Теперь времени на раздумья нет. Появляется Арачи — гордый, с прямой спиной. Вдруг прямо у меня перед глазами над кузницей взлетает облако искр. Когда оно исчезает, надзиратель уже спускается вниз. Куда он положил ключ, не видела. Остаётся только надеяться, что туда же, куда и обычно.