Кусты для рояля - Виталий Башун

Буквально через минуту алхимик получил несколько выгодных предложений перепродать долг. Давали от восемнадцати с половиной до двадцати тысяч оро. Изумленный старик моментально поверил в ценность приобретенной специалистки и поспешил выставить в реестре пометку владельца о временном отказе рассматривать предложения о продаже своей новой экономки.

— Достойнейший. Осмелюсь предложить вам еще одного раба, который, несомненно, станет для вас выгодным приобретением. Это последний, — со значением сказал продавец, — раб из той партии, которая поступила к нам вчера и уже вся продана! Нам просто не хотелось разлучать парня с его бывшей хозяйкой, поэтому он еще здесь. А вам, несомненно, понадобится помощник.

Вдруг девушка, до этого молча ждавшая результатов своей продажи, вышла вперед и горячо заговорила:

— Я уже приступила к своим обязанностям, господин Василий, и тоже в свою очередь, как ваша экономка, рекомендую сделать данное приобретение. Оно окупится. Уверяю вас!

— Да что с него толку?

— У вас, простите, руки трясутся. Немного, — деликатно заметил Штефан. — Но смешивать порошки этот фактор явно мешает. Не все можно доверить автоматическим дозаторам. Уж мне ли, врачу с большим стажем, этого не знать! Насколько мне известно, алхимики в своих изысканиях до сих пор используют старинные аптекарские весы. Не так ли?

— Мне-е-е-э? Хм… да. Используют. Хм… да. Мешает. Немного.

— Вот! — воодушевилась девушка и продолжила атаку с другой стороны. — А этот… слуга. Не думая, не размышляя, отвесит все с точностью до микрограмма и смешает именно в той последовательности, в какой вы прикажете. Он был моим слугой и я знаю насколько он исполнительный, старательный и ответственный человек. Он же будет экономить ваше время, делая за вас рутинную работу!

— Время? Да! Время — это важно. Значит, я смогу не отвлекаться от своих гениальных, не побоюсь этого слова, замыслов и поручать всю черновую работу этому рабу?

— Истинно так! — подхватил эстафету девушки док, Штефан-Потрошитель, которому близость кабака, недоступного, пока не продан раб, просто кружила голову. — Со своей стороны, как медик, хочу уверить, что никаких психических отклонений в рабе не зафиксировано. А то, что показатели интеллекта и навыков у него низкие, говорит только о его крайней исполнительности. Надо только четко определиться с приказами и давать ему простые инструкции. Как роботу. Только в отличие от робота его моторика на несколько порядков совершеннее, а, главное, дешевле.

— И сколько вы за него хотите? — повернулся старику к продавцу.

— Всего лишь… две с половиной тысячи оро, — продавец сам знал, что обнаглел и приготовился к длительному торгу, но…

— Хорошо, — поморщился старик. — Заверните. Как говорится.

С Мартином проделали те же процедуры, что и с Линдой, установив ему оклад в двадцать пять оро без бонусов и премий. Как только долг полноправного гражданина перешел в собственность старика, алхимик развернулся, приказал следовать за собой и пошел на выход из зала торгов.

Опять мимо вампира. Опять, в упор не замечая клыкастого телохранителя, так и не нашедшего покупателя на самого себя.

Только благодаря молниеносной реакции вампир успел отскочить в сторону, будучи до последнего уверен в том, что процессия его непременно обойдет. Хотя бы из уважения к зловещей славе бойцов его расы. Не получилось. Алхимику, похоже, было глубоко плевать на всю славу кровососов, а рабы следовали тем маршрутом, какой им указали. То есть след в след за хозяином.

— Никхто-о-о!! Не ссссме-е-ет игнори-и-ировать!!..

Стремительная тень метнулась в сторону наглого старика и… совершив почти балетный пируэт с размаху шлепнулась об пол из полированного камня, проскользив на десяток метров к центру. Тело павшего своим плащом, предметом гордости и почти клановым знаменем для всех вампиров, до блеска протерло плиты пола по пути следования, тем самым предварив влажную уборку, которую роботы-уборщики начнут сразу после закрытия торгов.

Со стороны казалось, будто агрессор сам поскользнулся и так неловко упал, что, даже несмотря на хваленую регенерацию кровососов, целых три минуты не мог пошевелиться. Однако доктору Штефану-Потрошителю всего на миг показалось, будто наперерез тени кровососа метнулась другая тень. Еще более стремительная. Тень… только что проданного слуги. Док встряхнул головой, прогоняя наваждение, и внимательно всмотрелся в спокойную и безмятежную фигуру парня, застывшую вместе со всеми там, где их застала атака.

Через секунду процессия спокойно продолжила свой путь и скрылась за дверями, с легким предупреждающим шелестом закрывшимися за ними.

Штефан прекрасно знал, как тяжело вывести из строя воина-вампира, какая сила, скорость и точность нужна, чтобы поразить несколько уязвимых точек на его теле, именно поэтому лучше всех защищенных. Но… не слуга же ему так (!) врезал. Значит, вампир как-то сам умудрился рухнуть, да еще и на собственный кулак, который по случайности попал по уязвимой точке. Но чтобы вампир и допустил подобную неловкость!..

Впрочем, кабак ждет, а в нем бутылочка холодненькой водочки с Земли манит запотевшими боками и плевать на всех вампиров с их загадочными падениями.

Глава 6

5 июля 1012 года от Раздела

Не знаю почему, но после регенерационной камеры я чувствовала себя превосходно. И не из-за физического здоровья. С ним-то как раз все понятно — камера есть камера. Она в первую очередь для того и предназначена. Но мне реально было вполне комфортно психологически. Мне, девушке слабой и субтильной, навсегда оторванной от родных пяльцев, обмороков и балов, полагалось биться в истерике и выть от ужаса, а я была спокойна и даже рада такому повороту судьбы.

Про субтильную слабачку — это я так кокетничаю сама с собой. Как же. Выживет слабачка в приграничьи — держи грабки шире. И вовсе не обязательно при этом выращивать пудовые кулаки, чтоб уравновешивать арбузного размера си… груди. Мой учитель боя на вид — соплей перешибешь, а двухметровых громил пачками укладывает. Главное скорость, точность и ловкость. А добавить к этому еще и умение — оружие выйдет поэффективнее грубой силы.

Столичные дуры на балу, прямо из панталон выпрыгивали, так им хотелось поучить уму разуму провинциальную простушку. Меня то есть. Будто отец не нанимал лучших учителей и наставников, поставив им задачу научить меня всему, чему возможно, не жалея задницы. В первую очередь, моей, разумеется. Попробуй тут расслабиться и не выучить урок. Да и дурой выглядеть в глазах людей, которых я искренне уважала за их знания и мастерство, тоже очень не хотелось. Единственный предмет, к которому я так и не смогла привить себе любви, был этикет и светское обращение. Наставник у меня был великолепный. Немного чопорный и занудный, но добрый и терпеливый. К сожалению, там, где я росла и воспитывалась, гораздо больше умения жеманно кланяться и говорить о погоде ценились иные качества. Стиль «благородного» обращения частенько вступал в конфликт с прозой жизни. Когда вокруг солдаты, да зачастую прямо после тяжелого боя, не очень-то светски расшаркаешься. Тем не менее, прикинуться тупой куклой, глупо похихикать и похлопать метровыми ресницами из-под накрученных локонов я научилась очень даже хорошо. Так что старичок-наставник, заканчивая мое обучение, с гордостью говорил папеньке, что я научилась вести себя так, будто родилась во дворце. Но, Боже ж мой, до чего эта роль мне не нравилась. Однако я прекрасно понимала — выделиться из толпы прежде времени, значит закрыть себе дорогу в свет и огрести при этом кучу ненужных проблем. Так что, знания всего, что требуется баронессе, чтобы на ее счет не шушукались и пальцем вслед не показывали, я усвоила хорошо. Но когда не надо себя сдерживать иногда у меня такое прорывается… сержанты бросаются записывать слово в слово. Говорят, такие загибы очень положительно влияют на дисциплину и исполнительность подчиненных.

На своем первом балу я сознательно выбрала для себя роль немного неловкой провинциалки, чем заслужила снисходительную симпатию признанных светских львиц, не увидевших во мне соперницу. Они даже в какой-то мере стали меня опекать и в первую очередь решили преподать уроки столичного лоска и «правильного» поведения.

О, как они морщили наштукатуренные (аж сыпется) носики и с эдакой модной гнусавинкой тянули:

— Приличной девушке следует говорить о нарядах и погоде, а в свободное от балов время вышивать для будущего супруга платочки. Ах, он его развернет и, вспомнив любимую, полюбуется узором. Потом вздохнет и перед боем повяжет на руку, дабы милый образ помогал разить врагов!

Угу. Знаю я, как на самом деле славные рыцари в походе используют эти вышитые тряпки, но говорить, куда они их засовывают, когда уединяются в кустиках, не буду, ибо негоже в приличном обществе приличной девушке… и так далее.