Она – змея. Он – ворон - Лина Шамой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ярость так и кипит в жилах. А в глазах лишь один гнев. Но что я могу сделать, ведь стал пчелой. Да, пчела – это мой настоящий облик, но ведь давно я мечтал измениться и стать крупнее и выше. Чтоб усмирить своих врагов шмелей и шершней. Чтоб защитить свой вид. Ещё будучи пчелой, я имел имя Лаббок, но когда обрёл новый облик, то назвал свой вид лаббоками. После него, все пчелы клана Росли, в котором я и состоял, тоже стали лаббоками. У них не было имён потом, потому что их старые имена Вишенка, Голубка не подходили тем, в кого они превратились. Мы были противны окружающим. Из-за этих усиков и восьми зрачков внутри каждого глаза нас стали ненавидеть. Зато шмели и шершни больше не нападали на клан, не кидали окрашенные в оранжевый синие цветы, которые они рвали на нашем лугу. Если некоторые из нас пили нектар от таких цветков, то болели несколько дней.
После нашего превращения всё изменилось. Лаббоки вздохнули спокойно и постепенно начали осваиваться в новой жизни. Но не я. Я разозлился. Я не мог так просто оставить шершней и шмелей. Мне хотелось отомстить. И однажды я устранил всех, которые когда-то издевались над кланом пчёл, лишь не тронул свою подругу-шмель Кавину. Однако, когда я пришёл к ней, то милая девчонка-шмель, которую я знал, накричала на меня, сказала, что я мерзкий, что она меня всегда будет ненавидеть. Мне стало так нехорошо на душе, ведь это девочка мне была так дорога. Тогда-то, после её слов, я понял свою ошибку, у меня раскрылись глаза, ушла тёмная пелена с глаз, ушла ярость. Я снова захотел стать пчелой, пошёл к тому же волшебнику Хаптеру, который и превратил меня в лаббока. Я был так рад, что ещё немного и я опять смогу быть счастливым. Но жаль, это были лишь мои мечты. Волшебник жил в нашем голубом мире Азуре ("azure" – голубой, синева). Маг вместо этого отправил меня в Танжерин. Я уверен, всё случилось благодаря Кавине. Так я и очутился, чёрт возьми, здесь! В этом оранжевом мире. Меня раздражает тут почти всё.
Я и раньше вспоминал об этом, но сейчас, лишь подумав о прошлом, мне становится так гнусно на душе. Кажется, ещё немного и я расплачусь.
Я почти уже мог вернуться к себе в Азуре. Я врал о том, что хочу быть царём всех Радужных миров, мне необходимо было лишь вернуться домой. У меня хватало голубое молоко. Я уже приготовил колодец, куда должен был налить ровно три тысячи литра молока. О заклинании попадания в другой мир я прочитал в книге того самого волшебника. Чтоб попасть в какой-то определённый мир, необходимо заполнить колодец молоком, приготовленным из пера фениксов и сказать мир, в который ты хочешь попасть. И не успеешь подумать, как уже окажешься там.
Всё зря я делал. Столько лет работы. И всё впустую. Я не успел. Хотел извиниться перед Кавиной. Хотел сказать, что шершни и шмели живы, просто стали невидимыми. Заклинание невидимки я узнал у Хаптера. А, Хаптер, оказался хитёр, раз обманул меня. Всегда знал, что ему нужны лишь деньги.
Я горько усмехаюсь и выпиваю немного нектара из оранжевого цветка. Мне принёс его дракон Кенджи. Я твёрдо сказал ему тогда, что ни за что не стану есть нектар, ведь я лаббок, а не пчела. Но, попробовав нектар, мне становится намного легче на душе. Вкус такой невероятный, чудесный. Мне на миг показалось, словно всё хорошо. Но на самом деле всё совсем не так.
– Что ж, а это вкусно, – с наслаждением произношу я и снова огорчаюсь.
Вкус также напоминает мне о моей старой жизни в обличии пчелы. Было так хорошо тогда.
Помню день, как я впервые познакомился с Кавиной. Тогда я был ещё маленьким. В тот день я как обычно с утра полетел на луг, где росли очень красивые цветы. Я был голоден, поэтому выпил нектар сразу у десяти цветков. Мой живот был ну очень полный. Я даже больше не контролировал полёт. Упал и взлететь больше не смог. Я испугался и начал рыдать. Но когда ко мне пришла малышка Кавина, она сказала, что позовёт своих друзей, и они отведут меня домой. Я расплакался, сказал, что очень сильно боюсь шмелей и что они плохие. Она ничего не сказала, лишь легла рядом на опавшие синие лепестки. Мы лежали где-то два часа в полном молчании. Иногда я поглядывал на неё краем глаза. Когда я вновь смог взлететь, я просто улетел прочь, даже не поблагодарив девочку. А Кавина всё ещё продолжала там лежать. Примерно через месяц я вновь увидел её и извинился за тот случай. С тех пор мы и сдружились.
Как только я попал в Танжерин, я чувствовал несколько месяцев глубокую печаль и разочарование. Я не был зол на Кавину, она имела полное право меня ненавидеть. Я был зол на себя. Так и жил. Мне было очень одиноко. Так не хватала моих родных и друзей. Но вскоре я нашёл дворец. Тогда-то, всё и поменялось. Дворец пустовал, поэтому я заселился в нём и в голове моей выстроился план. Для начала нужно было найти каких-нибудь живых существ и заставить их преклониться передо мной. Вот однажды я и встретил маленьких драконов. Они жили в большом оранжевом особняке. Благодаря моему внешнему виду и голосу, а также вранью про умение откладывания яиц, приводящих к летальному исходу, семья драконов была так напугана, что почти сразу же согласилась служить мне. Все годы, проведённые в Танжерине, были настолько длинными и полными всяких существ. Я ждал с нетерпением всегда феникса. Но он всё не появлялся. Тогда мне пришлось превратить одного кота в эту птицу. Смог я это сделать с помощью волшебного пегаса. Он согласился мне помочь с условием, что я освобожу его от цепей. Я свою часть сделки не выполнил, так как думал, вдруг мне снова понадобится помощь пегаса. Но крылатый конь был всё же освобождён тем самым котом Фредериком. После этого я и брал силой перья у феникса, изготавливал молоко. Но это растянулось ещё на много лет.
***
– Кавина, а почему ты со мной дружишь? Ведь если об этом кто-то из шмелей узнает, тебе несдобровать.
– Я сама могу решить с
